Стратег

– Не говорите так, Сир.

– Мне можно. Тем более, что я, как вы правильно заметили, уже изменился. Вернёмся к сути нашего разговора. В списке на посвящение в рыцари, который я жду от вас завтра, должны быть двести пятьдесят отважных, но бедных дамуазо. Верных и неглупых. Их и отправим с заданием привести по сотне головорезов.

– Вы говорили про сорок тысяч, Сир.

– Верно, говорил. Давайте считать. Нас сейчас пять тысяч. За год прибудет ещё пять, добровольно принявших крест. Три тысячи тамплиеров, две госпитальеров. Не хватает как раз двадцать пять, которых мы соберём в Шотландии, Дании, Норвегии, а может быть и в Империи. Не думаю, что Генрих[9] будет против, если мы вывезем из Италии тысяч десять потенциальных висельников.

– В своих землях вы вербовать не планируете, Сир?

– В своих нет, барон. Ещё вопросы?

– Нет, Сир. Дело для меня новое, но пока всё понятно. Завтра я предоставлю вам список.

– Из вас получится отличный граф Эдесский и Лорд-Канцлер моей будущей Империи.

– Во мне нет ни капли королевской крови, Сир[10].

– Не может такого быть, барон, – убеждённо заявил английский король, подхватывая с блюда остывшую перепёлку. – Я абсолютно уверен, что в ушедших в забытие эпохах, ваши предки были королями, просто о них успели позабыть. Впрочем, это дело поправимое. – Ричард проколол кинжалом мизинец на левой руке и подержал его над кубком де Во. – Вот вам капель двадцать, а может и больше. Пейте, друг мой. Почему вы ничего не едите?

– От обилия мыслей мне не лезет кусок в горло, Сир. С вашего позволения, я ограничусь вином.

– Как вам угодно, барон. Впрочем, я тоже уже закончил. Отправляйтесь к себе и приводите свои мысли в порядок, сопровождать меня сегодня не нужно.

– Как вам будет угодно, Сир. – Томас Гилсленд, барон де Во куртуазно поклонился и вышел из шатра.

Робер де Сабле, Великий Магистр ордена Тамплиеров, в ожидании короля Англии, прогуливался по плацу лагеря крестоносцев. В Третий крестовый поход он отправился в качестве вассала Ричарда, сюзерена Анжу, и был им назначен адмиралом английского флота. В орден Тамплиеров он был принят сразу в качестве Великого Магистра. После смерти Жерара де Ридфора, орден Храма был настолько ослаблен, что место магистра оставалось свободным в течение полутора лет. Это категорически не устраивало Львиное Сердце и он настоял на кандидатуре своего друга. Впрочем, Тамплиеры в своём выборе не разочаровались, Сэр де Сабле был отважен, честен и мудр. Во время похода постоянно возникали конфликты между ненавидящими друг друга королями Англии и Франции, эти раздоры, которые вспыхивали по любому поводу, ставили тамплиеров в затруднительное положение. Орден располагал огромным состоянием в обеих странах, да и новый магистр был личным другом своего сюзерена. Так что, когда оба короля сталкивались в Палестине, Роберу де Сабле приходилось проявлять недюжинное чувство такта. В итоге, ему удалось заслужить не только благодарность Ричарда, но и искреннее уважение Филиппа-Августа.

– Вы решились, Сэр Робер? – король Англии вышел на плац в одиночестве, что было вызывающим нарушением этикета.

– Ваше доверие для меня большая честь, Сир. Я не мог отказаться, – почтительно поклонился Великий Магистр.

– Кто сегодня в караулах?

– Братья Госпитальеры, Сир.

– Пойдёмте, проверим их.

– Это очень опасно, Сир.

– Бросьте, друг мой. Весь лагерь гудит, как растревоженный улей, сегодня к нам точно никто не полезет. Идёмте, Сэр Робер, я исповедуюсь вам по дороге.

Обход постов продолжался более двух часов, лагерь крестоносцев был довольно велик, более лиги[11] в периметре, и всё это время Ричард Львиное Сердце рассказывал своему исповеднику странную историю. Оказывается, впавший в забытие после битвы при Яффе английский король всё это время пребывал в теле другого человека. Человека из двадцать первого века. И прожил он там не много ни мало, а целых семь лет, успев почерпнуть там множество сведений и даже умений. Рассказ изобиловал описанием различных чудес, среди которых, летающие выше облаков и быстрее самого быстрого ветра металлические корабли, считались сущей ерундой. Ими пользовались все и запросто, как сейчас телегами. Наконец, обход завершился.

– Главное я вам рассказал, Сэр Робер, а для всех подробностей не хватит и целого года. Итак, ваш вердикт: дар ли это Божий, или происки Врага Его?

– Вы ничего не рассказали о людях, Сир. Какие они там?

Ричард совершенно по-мужлански, но очень выразительно сплюнул, будто ему в рот залетела навозная муха.

– Дрянь. Не люди, а настоящие крысы. Не хочу их вспоминать.

– Тогда я уверен, что вас сподобил Господь. Вы ведь не хотите, чтобы мы шли той же дорогой, Сир?

– Нет, конечно. Впрочем, мы уже вступили на другой путь. В той истории Генрих Шампанский не погиб в битве при Яффе, а я не собираюсь прерывать этот поход, как сделал это там.

– С лёгким сердцем и осознанием своей правоты отпускаю вам все грехи, Сир!

– Аминь!

– Вы хотели мне что-то поручить, Сир?

– Именно так, Сэр Робер, но мне сначала нужно промочить горло, в него будто песка насыпали. Прошу ко мне в шатёр.

В шатре английского короля всё ещё пахло ладаном. Ричард Львиное Сердце дождался, пока ему и гостю подадут вина и отослал оруженосца.

– Ступайте, Гийом, позаботьтесь, чтобы ближе ста футов к шатру никто не подошёл.

– Слушаюсь, Сир! – один из оруженосцев английского короля почтительно поклонился. Снаружи послышались отрывистые команды, расставляющие часовых на новые посты.

Ричард одобряюще кивнул и опрокинул в себя кубок, вмещающий добрые две пинты. Де Сабле даже показалось, что эти две пинты вместились в один глоток венценосного исполина[12].

– Вот теперь можно и поговорить. Итак, подлый король Франков вознамерился пограбить меня. Не скрою, я бы тоже не стал терпеть ситуацию, в которой мои вассалы отказались бы от оммажа[13], но ведь мы клялись отложить все разбирательства на время Крестового похода, и вы должны заставить Филиппа вспомнить эти клятвы. Разумеется, просто так эта алчная тварь не отступится, поэтому придётся кинуть ему кусок. Я готов уступить Жизор в зачёт щитовых[14] за десять лет. Берётесь с ним договориться, Сэр Робер?

– Предложение вполне достойное, Сир, но как вы сами заметили, король Филипп-Август очень жаден. Вполне возможно, даже скорее всего, на десять лет он не согласится. К тому-же, он наверняка потребует от вас произнесение фуа[15].

– Потребует наверняка, – согласно кивнул Ричард. – Но даже этот христопродавец не посмеет настаивать, чтобы я ради этого прервал крестовый поход. А за Жизор поторгуйтесь. Вы безусловно величайший дипломат нашей эпохи, де Сабле, вы умеете находить общий язык даже с крысами и никто, лучше вас, с этим не справится. Пусть будет не десять, а восемь лет, или шесть – это не важно, всё равно Жизор я собираюсь вернуть себе раньше своим мечом, но и совсем дёшево его отдавать нельзя, это воспримут как слабость.

– Я хорошо понимаю это, Сир. За каждый год я буду торговаться как сто евреев.

– Отлично сказано, Сэр Робер, но это ещё не всё. Второе поручение гораздо сложнее первого. Оно очень деликатное, сначала я хотел поручить его матери, но вы теперь мой духовник, а значит вам его и исполнять. Вы должны посетить Памплону и обсудить с королём Наварры мой брак. Дело в том, что моя жена отказывает мне в близости, эта дура возомнила себя Пречистой Девой, а овладеть ею силой я опасаюсь – как бы руки на себя не наложила. Я готов передать ей все замки, которые получил в приданное, чтобы она устроила в них монастыри и стала настоятельницей новой епархии. Мой тесть человек здравомыслящий во всех вопросах, кроме Беренгарии, в ней он души не чает, так что вам придётся постараться.

9

Генрих VI Гогенштауфен, Император Священной Римской империи, в которую в описываемое время входили Италия, Сицилия, Сардиния и Корсика.

10

В эту эпоху венценосными владетелями (герцогами и графами) были только персоны королевской крови.

11

Английская лига (league) = 3 милям = 24 фурлонгам = 4828,032 метра.

12

Ричард был очень высок и крепок телом.

13

Оммаж (hommage) – в феодальную эпоху одна из церемоний символического характера, оформлявшая заключение вассального договора.

14

Щитовые деньги выплачивались вассалом сеньору взамен обязательной службы.

15

Фуа – клятва верности вассала сеньору.