Стратег

Пантелей

СТРАТЕГ

Глава 1

8 августа 1192 года. Лагерь Крестоносцев у Яффы.

С наступлением сумерек, когда не занятые в караульной службе начали расходится к кострам, чтобы приготовить нехитрый ужин из дроблёного ячменя и вяленой до каменной жёсткости конины, со стороны моря потянуло долгожданной прохладой, столь редкой в Святой земле. Несмотря на одержанную третьего дня славную победу, крестоносное войско пребывало в унынии. После битвы, в которой пять тысяч христианский воинов опрокинули двадцать тысяч нечестивых сарацин, непобедимый Ричард по прозвищу Львиное Сердце, король Англии, герцог Нормандии, граф Анжуйский и Мэнский, граф де Пуатье и герцог Аквитании, а также счастливое знамя Третьего крестового похода, впал в беспамятство, в котором и пребывал уже третий день. В немногочисленном отряде крестоносцев Ричарда искренне любили, если не сказать боготворили, что неудивительно, ведь здесь остались только преданные лично ему люди, его вассалы и его друзья. Третий крестовый поход заканчивался крахом надежд для этих отважных до самоотверженности людей, для которых гораздо легче было потерять собственную жизнь, чем эту надежду. И вот, одновременно с пришедшей от моря прохладой, по лагерю Христовых воинов пронеслась благая весть – «Очнулся!».

Ричард открыл глаза, увидел свод своего шатра, вздрогнул всем телом, старательно зажмурился и снова посмотрел – потолок был на месте. Король Англии хмыкнул, выражая довольствие и приподнялся. «Дом, милый дом», подумал он, на рефлексах оценивая окружающую обстановку. В изголовье ложа горела свеча и курились две ладанки, по левую руку стоял до нельзя удивлённый исповедник Государя, Архиепископ Солсбери Губерт Готье. Львиное Сердце повернулся к нему, свесил с ложа ноги, коснулся ковра правой и спросил бодрым голосом с усмешкой.

– Хоронить меня собрались?

– Сир! – Растерянный Готье встал на колено как простой рыцарь, что было нелепо, при его роскошных епископских одеяниях – Вы провели в беспамятстве три дня. Мой долг…

– Вы его отлично исполнили, ваше преосвященство. А теперь доложите мне главные новости.

– Нечестивый Салах-ал-Дин отступил в Латрун, потрясённый героизмом Христовых воинов.

– Это хорошая новость. Теперь давайте плохую, Сэр Губерт. Она ведь есть, не так-ли?

– Есть, Сир. Вчера скончался от ран его Величество король Иерусалима, граф Шампани.

– Бедолага Генрих. Он так стремился на этот злосчастный престол… Ну, что ж, я воздвигну ему памятник их чистого золота в Иерусалиме. Своей смертью, он изменил историю.

– О чём вы, Сир?

– О том, что история теперь станет иной. Прикажите готовиться к отъезду, вы возглавите посольство в Рим.

– У вас изменились планы, Сир?

– Изменились, ваше преосвященство, очень сильно изменились. Я намерен продолжить поход и до конца исполнить свой обет.

– У вас для этого слишком мало сил, Сир.

– Я это знаю, друг мой. Именно поэтому и отправляю вас в Рим. Мне нужны люди, деньги и поддержка Святого престола в европейских делах.

– Простите, Сир! Я, конечно, постараюсь, но боюсь, ваши надежды на Папу не оправдаются. Джанчинто Орсини[1] очень далеко до авторитета покойного Клемента Третьего. Король Франков его просто не послушается.

– Вы правы, Сэр Губерт. Только Папу эта подлая тварь наверняка не послушается, но мы нанесём по нему удары с трёх сторон одновременно. Я отправлю к Филиппу посла, которого он не сможет не услышать, а одновременно с тем – посла в Империю. Я не прошу вас добиться от Папы интердикта[2] для предателя, знаю, что сейчас это невозможно, я вас посылаю рассказать правду. Правду и только правду. Только то, что ты сам видел своими глазами. Расскажи всем, как мы били сарацин в предместьях Иерусалима, и как при этом вели себя король Франков и Австрийский герцог. Вас должны услышать прежде всего их вассалы.

– Вы надеетесь…

– Нет, конечно, – Ричард Львиное Сердце мрачно ухмыльнулся. – Этот посев взойдёт далеко не сразу, но когда-нибудь обязательно даст урожай. А пока мне нужен мир в Европе, люди и деньги. Ваша главная задача – раздобыть денег, поэтому с Папой о них нужно говорить в последнюю очередь. Берётесь, Сэр Губерт?

– Да, Сир. При таком подходе берусь. В этой ситуации откупиться от вас – пожалуй, наилучший выход для Святого престола. Но вы всё-таки рискуете потерять корону…

– Вы правы. Риск есть, но это меня не пугает. Я раздавлю предателей, как только закончу свои дела на Святой земле. А пока мне нужны средства для оплаты наёмников.

– Наёмников?

– Именно наёмников, друг мой. Вы же сами видите – желающих воевать только ради славы совсем немного, зато очень много тех, кто готов продать свой меч за деньги.

Архиепископ Солсбери тяжело вздохнул.

– Вы правы, Сир. Мельчают люди… Я понял вас. Когда мне отправляться?

– Как можно скорее. Я планирую заключить с сарацинами перемирие на год, причём, переговоры постараюсь затянуть, насколько это возможно. Салах-ад-Дин думает, что я тороплюсь вернуться в Европу, поэтому об изменении планов никому ни слова. Здесь шпионов не меньше, чем блох. С Богом, Сэр Губерт! Объявите, что я очнулся и начинайте собираться.

Архиепископ молча поклонился и вышел из шатра, через короткое время снаружи послышался шум, довольно быстро переросший в восторженный рёв.

– Государь! – вошедший Томас Гилсленд барон де Во[3] опустился на колено. – Мы молились за вас.

– Я здоров, Сэр Томас. Зовите пажей, мне нужно одеться.

Несмотря на сомнение, читавшееся в его глазах, перечить своему королю барон не стал, он молча поднялся, поклонился и вышел из шатра. «Слава Богу! Государь здоров», – громко объявил де Во и начал отдавать команды, разобрать которые уже не удалось из-за усилившегося рёва крестоносцев. «Как бы шатёр не сдуло, вот ведь Трубы Иерихонские…» улыбнулся Ричард «Кадры решают всё. Теперь всё будет иначе. Мы пойдём другим путём».

Вид блаженно улыбающегося короля поверг пажей в шок. Они видели своего государя разъярённым в битвах, видели полным холодного и рассудительного гнева, когда он выносил приговоры в суде, но эта улыбка была гораздо страшнее. Вошедшие пажи буквально оцепенели, как кролики перед удавом, и один из них выронил принесённый серебряный таз с горячей водой. Всё так же улыбаясь, Ричард дождался, пока вода впиталась в ковры и веселым голосом пообещал.

– Запорю, косорукие. Ну, что вы уставились на меня как на приведение?

– Простите, Сир! – бухнулись на колени пажи.

– Да это измена! – продолжал веселиться Львиное Сердце. – Вы специально тянете время, дамуазо[4], чтобы я не успел победить сарацин. Вы просите простить вам измену?

– Нет, Сир! Никакой измены нет. Простите нам косорукость этого идиота. – Жиль де Сольте покосился на своего товарища. – Разрешите, Сир? Бегом за водой, косорукий.

– Разрешаю бегом, – кивнул Ричард. – А вы, Жиль, готовьте мой траурный наряд и рассказывайте новости.

Новости были вполне ожидаемыми. В битве при Яффе крестоносцы потеряли полторы тысячи погибшими и умершими от ран, тогда как сарацин отправилось в Ад почти десять тысяч. Небывалая победа, учитывая, что нечестивые обладали шестикратным численным превосходством. Салах-ад-Дин бежал на восток до самого Латруна, бросив обоз.

«Мдааа… Было бы нас хоть вдвое больше, Иерусалим бы пал через месяц. Хотя, может это и к лучшему. За год я успею не только навербовать войско на Святое дело, но и разобраться с женой. Изабелла[5] родила девочку, единственную наследницу Монферрата, и родит ещё много здоровых детей. Беренгария[6] же просто сумасшедшая религиозная фанатичка, так что жену придётся менять. Ничего личного, положение обязывает», – предавался размышлениям король Англии, пока его брили, причёсывали и одевали. Наконец процесс закончился, пажи удалились, в королевский шатёр вошёл верный де Во.

1

Папа Целестин Третий 1191–1198 гг.

2

Отлучение от церкви.

3

Барон де Во и Сэр Кеннет, рыцарь Спящего леопарда – вымышленные персонажи, позаимствованные мной у Вальтера Скотта.

4

Дамуазо (damoiseau из domicellus) – это название носили сыновья феодальных сеньоров, пока они подготовлялись, в качестве пажей, а затем оруженосцев, к принятию рыцарского звания.

5

Изабелла Иерусалимская – законная наследница Иерусалимского престола находясь в описываемый момент в двадцатилетнем возрасте уже успела похоронить трёх мужей.

6

Беренгария Наваррская – жена Ричарда.