Сахара

— А этот хоть живой? — Скиф ткнул пальцем в сторону парня.

— Да контузило слегка, выживет, куда он денется. Садись быстрей и погнали, — нервничал Сигурэ, перебирая пальцами баранку автомобиля, — по дороге всё расскажу.

Машина шустро двинулись в путь, набирая обороты. Скиф хмурится, не спеша приставать с расспросами. Чутье на неприятности, не раз спасавшее мужчине жизнь, вопило о приближающейся опасности. Он прикрыл глаза, что-то подсчитывая в уме.

— Там была целая прорва заражённых, Скиф, и они, чёрт побери, подчинялись кому-то из нападавших, — не выдержал Сигурэ.

— Монстры подчиняющиеся внешникам? Ты уверен?

Мужчина покосился на Скифа, поджал губы, резко дернув рычаг переключения передач.

— Там были муры, — отозвался сидящий рядом крепыш в разодранной, перепачканной куртке, — Флинта помните? Мы его в девятке в прошлом месяце практически завалили… Ушёл гаденыш, но морду я его на всю жизнь запомнил. С внешниками был паскуда…

Скиф скрипнул зубами, устало растерев лицо. «Когда всё это началось? Амброзия, муры спевшиеся с внешниками… Взрыв на подстанции…» — мужчина судорожно сопоставлял имеющиеся факты, пытаясь охватить размеры возникшей проблемы целиком.

Машина уверенно свернула на боковую дорогу. Паяц сдавленно застонал, приоткрыв глаза.

— Никак ожил? Добро пожаловать в наш хреновый мир обратно, — хмыкнул Скиф, протянув флягу с живчиком, — на развилке у старой ивы притормози.

— Зачем? — удивился Сигурэ.

— Через посты не поедем, пешочком, в обход прогуляемся.

Сигурэ нахмурился, но спорить не стал, сбавив скорость. Грунтовка сменилась потрескавшимся асфальтом. Кое где стали появляться покосившиеся дорожные знаки. А по краям дороги шелестя листвой встречались старые тополя. Так называемая «Вечная аллея» встречала путников гнетущим молчанием, хотя рация на нужной частоте должна была уже давно заговорить голосом Радара…

Паяц окончательно пришёл в себя, попросив воды.

— Полями пойдём? — уточнил крепыш, и Скиф наконец-то вспомнил как того звали — Шелест, стронг одиночка… Псих каких мало. «Раз уж этот решил, что без помощи большого брата никак, значит дело не просто серьёзное, а полная ж…» — думал он, всматриваясь в окружающий пейзаж.

На развилке, у большой, раскидистой ивы машина остановилась, выпустив наружу Скифа и крепыша.

— Если в течении двух часов не вернёмся, валите от сюда.

— И куда? — скептически хмыкнул Сигурэ.

— Не знаю, попробуйте прорваться к другим стабам альянса, по общей договоренности они должны помочь, но шансов мало, или наведайтесь к попугайчикам, только поаккуратнее, не факт, что Ирокез уцелел.

Скиф, не прощаясь обогнул дерево, не спеша затрусив вниз по склону. Шелест, подстроившись под его шаг двинулся сзади.

— Тут поля ещё чистые? — уточнил стронг.

— Нет, — коротко отозвался Скиф, не сбавляя скорости.

Шелест усмехнулся, стараясь идти шаг в шаг, что было сделать весьма проблематично в высокой траве.

Совсем скоро показались глубокие, противотанковые рвы. За ними уже виделись смотровые вышки, когда Скиф поднял руку приказывая остановиться.

— Что-то не так… — тихо произнёс он, медленно отступая в тень молодой берёзы.

— А конкретно? — насторожился Шелест, всматриваясь в даль.

— Рация молчит, хотя на вышке нас давно должны были засечь. Давай-ка через восточные стены попробуем.

Перед восточным воротами высились кресты с прибитыми на них людьми. Кровь стекала из открытых ран, окропляя потрескавшуюся, сухую землю. На одном из них висел глава стаба — Ворон, он смотрел на крест, к которому был прибит Чалый — управляющий северной таможни, и его лицо искажалось в безумной, блаженной улыбке.

— Уходим, — севшим голосом прошептал Скиф.

***

Тяжёлые веки не желали подниматься. Затхлый воздух, с запахом крови. Голова просто раскалывается. Ксюша лежала неподвижно, вслушиваясь в окружающее пространство. Последнее, что она помнила это мужчина из сна, усталые глаза с любопытством разглядывают ее… Удар…

— У этой хорошие дары, может разделаем её по-быстрому? — донеслось поблизости.

— Нет, я на пределе, больше даров мне не впитать, — пробивающийся сквозь пелену мути, тихий женский голос казался до боли знакомым.

— На передержку скинем?

— Нет, есть вариант поинтереснее. Она нам поможет.

Ксюша попыталась включить дар, но вместо него пришла острая боль. Виски заломило, голова пошла кругом. Девушка сдавленно застонала.

— Быстро в себя приходит, хорошо, — с любопытством произнесла женщина, подойдя практически вплотную.

Ксюша попыталась повернуться, но чья-то жесткая ладонь прижала к её лицу влажную тряпку, пропитанную резко пахнущим раствором. Девушка попыталась отодвинуться, только от этого стало ещё хуже. Длинные пальцы впились в волосы на затылке, не позволяя шевелится.

Пара вдохов и реальность снова начала уплывать. Ксюша провалилась в тяжёлый, гнетущий сон.

***

Тьма потихоньку развеялась. Мучительный сон, казалось, длился вечно. Холод сковал мышцы. Где-то поблизости тихо шумела вода. Ксюша приподнялась на локтях, пытаясь понять, где она очутилась. Узкий овраг зарос высокими деревьями, через которые слабо пробивался солнечный свет. Справа весело журчал ручей. Чуть ниже по течению была сделана запруда с деревянными мостиками и перилами из неотесанных, грубо сколоченных жердей. Ксюша сразу узнала это место.

Именно тут они купались, будучи малышами. «Вон тополь, оплетенный хмелем, а там перила, на которые развешивали одежду после стирки», — радуясь вспоминала она. Девушка подползла к ручью, принявшись жадно пить воду. Туман в голове медленно отступал, возвращая миру остроту красок. Тело понемногу согревалось, налитые болью мышцы послушнее откликались на приказы мозга.

«Как я тут очутилась?» — озадаченно думала, Ксюша, умываясь холодной водой. Мир казался прежним, таким каким и должен быть, без монстров и бесконечных перезагрузок.

За поворотом ручья, в густых зарослях дикой малины послышался странный шорох. Ксюша медленно встала, прижимаясь к старому дереву. Из колючей зелени показалась растрепанная, седая голова. Истощенный зараженный выполз на поляну. Его глаза бесцельно бродили по окружающему пространству. Ситцевое, темное платье в мелкий цветочек было перепачкано в грязи, зеленую косынку бывшая старушка где-то потеряла.

«Анастасия Петровна…» — узнала соседку, Ксюша. Добрая женщина, всегда была в хороших отношениях с ее семьей, и часто захаживала в гости. Девушка закусила губу, чтобы не расплакаться, медленно отступая. «Нужно раздобыть оружие», — запоздало подумала, Ксюша, карабкаясь по скользкому, крутому склону.

Знакомые, деревянные домики встретили гнетущей тишиной. Не было ни кудахтанья кур, ни лая собак. Ветер тихо шелестел листвой. Ксюша крадучись подошла к дому с желтыми, резными наличниками, тихо открыв калитку. В этом доме жила родная сестра ее бабушки, и девушке часто доводилось бывать тут в гостях. Пройдя к маленькой бытовке в самом углу заросшего кустами палисадника, Ксюша быстро нащупала спрятанный под порожком ключ.

В пыльном помещении хранился весь сельскохозяйственный инвентарь, от кос до поливальных шлангов. По большому счету, запасливые селяне складывали по амбарам все, что могло однажды пригодиться. Ксюша нашла пару новеньких перчаток и короткие вилы. Голова загудела, напоминая о необходимости принять живчик. «Только этого и не хватало», — подумала она, присев на деревянный ящик. Дар отнимал слишком много сил, и постоянно требовал подпитки.

Со стороны улицы раздался быстрый топот. Ксюша, пригибаясь вышла за порог. От посторонних глаз ее закрывали обширные кусты смородины. С той стороны забора мерно покачивался зараженный, явно к чему-то прислушиваясь. На мужчине осталась только потрепанная, клетчатая рубашка. Черты лица заострились, нижняя челюсть раздалась вперед и в ширь, благодаря чему стали видны, по-звериному, заострившиеся зубы.

Ксюша подобрала валяющуюся железную тару из-под консервов, кинув ее в сторону, недалеко от себя. Тварь одним прыжком преодолела забор, метнувшись на звук. Девушка со всей силы ударила вилами в спину чудовищу. Зубцы легко пронзили, не успевшую обрасти костяной броней плоть. Тварь, хрипя повалилась на землю. Ксюша выхватила, притаившийся у порога топор… Через пару минут все было кончено.