Сахара

— Давай вместе, — наклонилась Ксюша, помогая ему развернуться спиной к выходу.

Добрых пятнадцать минут, с черепашьей скоростью, выбирались они из кузова.

Перепрыгнуть через наваренный на стены выступ целый подвиг эквилибриста. Паяц сел вплотную спиной к выходу. Ксюша помогла разместить ему руки на возвышении… Рывок. Парень взвыл, слегка опершись на относительно целую ногу. Из глаз брызнули слезы. Ксюша ловко потянула на себя, опрокидывая его через уступ.

Ударившись головой о какую-то железку, Паяц недоуменно огляделся. Он лежал не то в зеленом корыте, не то в огородной тачке…

«Твою мать, садовая тележка…» — озарила его догадка.

— Лучше бы я сдох.

— Успеешь еще, — равнодушно произнесла девушка, всучив ему арбалет.

Тележка медленно катилась по ухабам разбитой дороги. Ксюше казалось, что она Кристофер Робин, везущий своего повзрослевшего и заматеревшего друга Винни Пуха. Надменного, противного и мощно пьющего Винни… Иначе чем по-другому объяснить его нежелание изъясняться нормальным языком без постоянного применения мата? Раздражение постепенно росло. Паяц тоже, как мог боролся со своим незавидным положением, укоризненно сверля ее спину гневным взглядом. "Ну, а как же? Он же герой, защитник, уже не существующей группы, а тут ему подогнали не танк, где можно лихо изображать несокрушимого бойца, не навороченный джип с пулеметом, а это…" — думала она. Нет, ей не было обидно, разве самою малость. Просто он сказал, что предпочел бы умереть. "Чем принять твою помощь" — добавляло уязвленное самолюбие. "Как так можно относиться к жизни? К самому дорогому, что есть у человека."

Ксюша с упорством закусила губу, начинался долгий и изматывающий подъем в горку. Девушка не ожидала, что парень окажется таким тяжелым, что вся эта затея будет такой трудной. Она остановилась, поправив лямки съезжающего рюкзака. Надежно примотанный к нему арбалет опять неприятно хлопнул рукоятью по попе. Она в который раз, под нос, зашептала песенку из мультика:

У пони длинная чёлка

Из нежного шёлка,

Он возит тележку

В такие края,

Где мама каталась

И папа катался,

Когда они были

Такими, как я.

Такими, как я.

Такими, как я…

*Автор текста (слов): Мориц Ю.*

— Ну, хватит уже! — простонал Паяц, — я оценил, хватит. Оставь меня здесь, тебя никто не осудит, правда.

— Знаешь, в моем мире так принято. Я всю жизнь была самой младшей и самой слабой. И меня всегда опекали. Знаешь, это нормально когда тот кто сильнее заботится о том кто слаб или болен.

Сзади послышались приглушенные удары — Паяц бился затылком о пологую спинку тележки.

Девушка приостановилась, вслушиваясь в окружающее пространство. Что-то было не так. Где-то далеко, на границе возможностей слуха, появился монотонный, нарастающий звук.

— Внешники, — констатировал Паяц, оторвавшись от своего увлекательного занятия, — так, Сахарная, разворачивайся. Там, у самого начала подъема есть тропинка, она ведет через Малый — это достаточно быстрый кластер, но он не так давно перезагрузился, возможно, у тебя будет шанс проскочить. Брось меня и беги. Тут кругом поля, только там есть возможность затеряться. Внешники всегда исследуют дронами местность, в которой, делают остановки. Если они тебя заметят — разберут на запчасти.

Ксюша коротко кивнула, но даже не подумала выпускать ручку тележки. Вместо этого она достала лежащие рядом с парнем вилы, приобретя дополнительную опору. Поспешив вниз.

— Тележка там не пройдет.

— Пройдет, я и не по таким косогорам тележки таскала.

Стоило свернуть за пригорок, как тропинка нырнула в овраг, густо поросший борщевиком.

Над головой высились белые зонтики, заслоняя небо. Колеса все время спотыкались о пеньки прошлогодних растений, под ногами сочно хлюпала грязь. Ксюша вытерла обильно выступивший на лбу пот, достав серебристую фляжку. Сделала два жадных глотка, передав ее парню.

Паяц поболтал сосуд в руке, добавив:

— Скоро закончится, нужно будет сделать новый. В Курякино всего четыре дома. Как доберёшься туда, загляни в первый с права. Там в сенях, всегда бутылка с самогоном под столом стоит.

— Мы вместе туда доберемся.

Вновь было начавшийся спор прервал душераздирающий вопль. Мимо, истошно вопя, сломя голову, пронеслась женщина в светлой косынке. Она не смотрела по сторонам, не смотрела себе под ноги и неслась так, будто за ней гонится орда чертей.

— Ложись! — Вскрикнул Паяц, вскидывая автомат.

Ксюша тут же рухнула в лужу. Грянула очередь, так что в ушах зазвенело. Практически сразу рядом приземлилось еще два тела.

— Спринтеры… Вашу мать… — матерился парень, — ох, Сахарная, кажется, мы с тобой подоспели как раз к окончанию очередной перезагрузки. Тебе надо бежать.

— Без тебя не побегу.

— Твою… — он снова заковыристо выругался, — тогда ноги в руки и быстрее! Сейчас развилка будет, сразу влево уходи.

Они опрометью вылетели на асфальтированную дорогу. Справа высилось несколько пятиэтажек. И чуть ближе к ним расплылось пузатое трехэтажное строение оранжевого цвета, с веселенькой вывеской "Закусон".

Мимо бодро протарахтел белый жигуль. Ксюша округлила глаза от удивления, остановившись на обочине. Спокойный, безопасный кусочек мира казался оазисом, бредом воспаленного, умирающего мозга.

— Сахарная, не время красотами любоваться. Давай к торговому центру, а оттуда наискосок к прудам. Крюк, придется делать, приличный, там все дренажными каналами изрезано, но зато со всех сторон старый совхозовский сад разросся, хоть с воздуха нас не видно будет.

— Почему здесь все так?

— Ох, ты же… — бранные слова непринужденно вплетались в его речь, — да, потому что, кусок мира перенесся совсем недавно. Скорее всего тут еще не все люди успели переродится.

— А как же те, в овраге?

— Сейчас сюда вся жуть подтягиваться будет. Тут, считай, шведский стол для них. All inclusive, так сказать.

Они успели поравняться с торговым центром как из-за угла вынырнула скорая, остановившись чуть поодаль. Из открывшийся передней двери выпрыгнул мужчина лет тридцати пяти и бегом направился к ним.

— Вы ранены? Что случилось? — с ходу начал он.

— Я… Мы… — растерялась Ксюша.

За ним медленно приблизилась не молодая женщина. Ее черные с проседью волосы были затянуты в тугой пучок на затылке. Она строгим взглядом обвела собравшихся, остановившись на Паяце. Тот задумчиво смотрел по сторонам, даже не пытаясь спрятать зажатый в руках автомат.

— Вам надо в больницу, срочно!

Ксюша перевела вопросительный взгляд на Паяца. Парень отрицательно помотал головой.

— Оставь их Паша, у нас и так двое с признаками отравления, а вокруг чертовщина какая-то творится…

— Но, Зоя Михайловна, им нужна помощь!

— Слушай, что тебе старшие говорят, Паша, — с издевкой произнес Паяц, — день ваш, только начался.

— У него бред, на фоне шока и потери крови, — напряженно выдавил Паша, наконец-то заметив оружие, — девушка, парень серьезно ранен, вам необходимо в больницу.

Ксюша с сожалением смотрела в обеспокоенные синие глаза. "Он не понимает, он еще не знает, что больницы уже не существует. Почему Паяц не пытается их вразумить?"

— Доктор, что-то мне совсем не хорошо, — к ним медленно приблизилась молоденькая девушка в легком белом платье с большими красными цветами.

Она была бледная как полотно, двигаясь неуверенной покачивающейся походкой. Поёжившись, девушка, подошла ближе, схватившись за живот.

— Мы поедем с вами, — решительно заявила Ксюша.

— Степан, — крикнул в сторону машины доктор, — тут твоя помощь потребуется.

— Ты, что творишь, Сахарная? — тихо зашипел Паяц.

Девушка тут же приблизилась к нему, горячо зашептав:

— У них есть машина. И мы могли бы попробовать спастись, все вместе, доехать до стаба…

— Дура, — в очередной раз произнес он, — автомат возьми.

Степан ловко подрулил ближе, выйдя из машины. Рослый мужик, казался великаном среди собравшихся. Он стер клетчатым платком испарину, обильно выступившую на лице, кивком поприветствовав собравшихся.