Гарпагон

И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его

имена богохульные.

(Иоанн Богослов, из книги «Откровения», глава 13, стих 1)

И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон.

(Иоанн Богослов, из книги «Откровения», глава 13, стих 11)

Эта история произойдёт в конце времён, когда планета погрязнет в бесконечных войнах, народ восстанет на народ, царства на царства, когда мор, глад, землетрясения по местам станут неотъемлемой частью бытия современного человека, а Благодатный огонь, несмотря на то, что Евангелие проповедано на всех языках, во всех языцах, ещё снисходит с небес на землю в утешение верующим и молящим о спасении своём.

Глава 0

– Ребята, может, начнем?.. Елисей! Славка! Ренат! Рыжик!.. Я к кому обращаюсь? Вы меня слышите?

Одноклассники: Вячеслав Кузнецов, Ренат Низамутдинов, Игорь Рыжик согласно закивали – да, да, слышим – и, не отводя взглядов от смартфона, который хозяин квартиры Елисей Введенский – худощавый семнадцатилетний парень в толстом вязаном свитере держал перед собой на вытянутой руке – ещё ниже прильнули к дисплею.

– Хватит, говорю, ерундой заниматься! Елисей! Включай свою шарманку – нечего больше ждать!

– Оля с Савой придут, тогда включу.

– Когда они придут?

– Обещали в четыре.

– А сейчас сколько?

– Юдин, достал ты!

– Половина пятого!

– И что?

– Ничего! Давайте уже медитировать. Сколько можно?

Раздался звонок. Со словами: «Ну, вот, а ты ныл!», Введенский вышел из спальни в прихожую, и через минуту вернулся в компании ещё одного одноклассника Савелия Проскурина – крупного, спортивно сложенного парня с красным от мороза лицом, и его сестры десятиклассницы Оли – худенькой симпатичной девушки с длинными пушистыми ресницами.

Антон Юдин первым протянул Проскурину руку.

– С прошедшим Новым годом! А мы уж вас, признаться, заждались.

– Тренировка поздно кончилась. Что, какие-то проблемы?

– Да не, всё нормально. – Юдин повернулся в сторону Введенского. – Ну что, начнём? Или кого-нибудь ещё будем ждать?

– Никого ждать больше не будем. Всё. Можете рассаживаться.

– Давно бы так. – Юдин направился к окну. – Чур, я сегодня у батареи… Сава, идём ко мне, здесь тепло!

Словно не слыша обращенных к нему слов, Савелий Проскурин по-хозяйски основательно уселся в кресле – положил ногу на ногу, руки – на подлокотники – и спросил, покачивая носком тапочка: на что они собираются медитировать в этот раз.

– Да какая разница! – отозвалась Оля. – Хоть на что, лишь бы получилось.

– Всё у нас получится… Елисей! Что там ещё осталось на диске? Огласи список.

– Я оглашу! – Игорь Рыжик быстрым шагом подошел к музыкальному центру. Взял со столика, на котором тот стоял, обложку компакт-диска и громко прочёл. – Очищение от негатива!

– Не то, – сказал Проскурин. – Дальше давай.

– Путь к самопознанию!

– Тоже не то.

– На любовь!

– Это совсем не то.

– Почему это не то? – возмутилась Оля. – Очень даже то!

– Не то, я сказал!

– Ну, Сава!

– Цыц у меня! С Введенским своим на любовь будешь медитировать. Без нас… Рыжик! Это всё, или ещё что-нибудь есть?

– Практически всё. Из того, что мы не пробовали, осталось только: очищение ауры и подключение к Высшему разуму.

– Подключение к Высшему разуму? Ну, вот: отличная тема.

– Ага! – захохотал Кузнецов. – Особенно для тех, у кого своего ума не хватает!

– Не понял. Это ты сейчас про кого?

– Про всех нас, успокойся.

– Пацаны! У меня – предложение! – вскинул руку Низамутдинов. – Давайте лучше подключимся к низшему разуму! Это куда прикольнее!

– Да ну его, – фыркнул Кузнецов.

– А что?

– А то, что он сам к нам скоро подключится. После каникул. На уроке ОБЖ.

– Не факт!

– Подключится-подключится. Я в наших учителей верю.

– Елисей, – тихо попросил Юдин. – Включай. Я больше не могу.

Введенский подошёл к музыкальному центру. Забрал из рук Рыжика компакт-диск, вставил в дископриёмник, нажал на клавишу «play» и, убедившись в том, что всё работает так, как должно работать, сел на диван между Кузнецовым и Олей.

Прошло несколько секунд – и из динамиков музыкального центра полился медленный тягучий блюз, а за ним – томный женский голос, прошептавший:

– Расслабьтесь и закройте глаза.

Все, кто находились в комнате, умолкли и, сев на свои места, прикрыли веки.

– Просканируйте внутренним взором своё тело… Оно должно быть максимально расслабленным… Мерно дышите: вдох-выдох… Вдыхайте прану, выдыхайте напряжение… вдыхайте прану, выдыхайте напряжение… На первом слове сделайте вдох, на втором – выдох… Всего раз…

Введенский мысленно произнёс: «Всего», и выдохнул из себя: «Раз».

– Всего два.

Введенский вдохнул: «Всего», и выдохнул: «Два».

– Всего три.

«Всего… Три».

– Всего четыре.

Выдохнув в четвертый раз, Введенский почувствовал, как его в такт издаваемым томным женским шёпотом словам медленно повело в глубь чёрной пропасти, испещрённой светом бесчисленных звёзд.

– А теперь, – продолжил томный женский шёпот, – представьте себе источник Высшего разума… Уловите его энергетику, его тепло… Запомните таким, каким увидели.

Источник Высшего разума Введенский представил себе в виде огромного шара, наполненного густым желеобразным веществом. Подобно затухающим углям ночного костра, он переливался оттенками желтого и оранжевого цветов, пульсировал, источая из себя то в одном, то в другом месте сполохи тусклого света и, казалось, о чем-то напряженно размышлял.

– Растворитесь в его свете… слейтесь с ним… передайте ему тепло своей души так, если б перед вами находился близкий вам человек… Не думайте о том, кто он и кто вы. Он – это вы. Он хочет слиться с вами… Не противьтесь ему – выполните его желание.

Введенский сжал кулаки, напрягся и… распахнул душу перед воображаемым источником Высшего разума так, словно хотел показать ему и всем тем, кто в этот момент, возможно, наблюдали за ним: вот он я, берите всё, что у меня есть – мне ничего для вас не жалко.

– Мысленно произнесите, – продолжал томный женский шёпот, – я доверяю Высшему разуму огонь своего сердца и тепло своей души.

Введенский с готовностью повторил про себя:

«Я доверяю Высшему разуму огонь своего сердца и тепло своей души».

– Хорошо. Теперь – перед вами цветущий белый лотос… Поднимитесь к нему… пройдите через его сердцевину и осмотритесь по сторонам… Вы – в красивом уютном месте под сенью древа познания… Корни древа уходят глубоко в землю, зелёные ветви устремляются высоко ввысь…

Введенский представил себе себя – крошечную фигурку молодого парня на фоне бескрайней равнины, над равниной – безоблачное синее небо, под безоблачным синим небом – высокий раскидистый дуб, соединивший это небо, эту землю, эту крошечную фигурку человека, воображением которого они были созданы, в одно нерушимо целое.

– Вы наедине с Высшим разумом… Он обволакивает вас… Он внутри вас. Это значит, вы можете беспрепятственно общаться с ним, сделать его своим учителем, советчиком, другом…

И тут Введенский увидел сидевшего под дубом на грубо сколоченной скамье худого старика лет пятидесяти. На нём были две белые светящиеся рубахи, одна из которых – с длинными рукавами – доходила почти до пят, другая – безрукавка, надетая поверх первой, – до пояса. Лицо его было смуглым, причем, нос и губы казались немного светлее подбородка, лба и гладковыбритых щёк; волосы – чёрными, кудрявыми; глаза – слегка выпуклыми с узкими горизонтальными зрачками.

Улыбнувшись, старик в светящемся одеянии вежливо кивнул в ответ на не менее вежливое приветствие Введенского и после небольшой паузы медленно, со вкусом проговаривая каждое слово, попросил назвать своё имя.