Первый

На сей раз в, спустившейся на воду, лодке были только улусы и Форст. Корвус настаивал на большом отряде, но Той заявил, что к белым никто не выйдет, а разговаривать тем более не будут.

Днище проскребло песок, и лодка, остановившись, упёрлась в берег. Блэки начали по одному вставать на землю и исполнять приветственный ритуал. Взяв горсть песка в левую руку, они приложили её к губам, затем, пересыпали в правую и после развеивали его. Той, уже проделавший этот обряд в прошлый раз, снова повторил, сказав, что, если Форст ничего не перепутает, его примут как гостя. Парень проделал последовательность действий и, окончив, вышел вперёд.

Напротив, него собрался десяток воинов с факелами, в темноте были видны лишь их глаза. Уверенный в том, что ещё десяток наблюдает за происходящим из зарослей, он всё же обратился к магическому зрению и не ошибся. Ещё семь человек расположились чуть позади, заняв удобные для стрельбы позиции.

— Белий. — Вышел вперёд один из воинов и заговорил на общем. — Кто такой, с чем пришёл?

— Я — Форст, сын Старда. А это мои люди. — Обвёл он рукой. — Ищу встречу с вождём или шаманом.

Воин внимательно посмотрел в глаза Форсту, за тем остальным и принял решение.

— Я — Кулукай, сын Амияма. А это мои люди. Будь гостем на наш земля. Следуй меня.

Той, стоявший чуть позади своего названного брата, выдохнул. Это часть была самой тяжёлой. Теперь их принимают, хоть и не как своих, но и не как чужих. Скорее — дружелюбный гость, путник, нежели враг. Не придётся с боем уходить из деревни. Гостю, ничего не может грозить среди улусов.

Они просигналили на корабль, о том, что всё в порядке, и пошли вслед за Кулукаем. Тропа была еле видна в ночных сумерках, лишь на прогалинах луны ярким сиянием освещали путь. Здесь их свету ничего не препятствовало, Шрам остался чуть в стороне. По тропе были расположены скрытые посты и что-то вроде небольших укреплений. Если с нападающими не будет мага, такие башенки, неожиданно встающие на пути в самых неподходящих для штурма местах, очень трудно одолеть. Засядь там три-четыре хороших стрелка, и путь будет перекрыт. Либо пробираться по неизвестным дебрям, каждый миг рискуя попасть в ловушку или получить стрелу из-под куста. Или же прямым ходом в затопленную низину, болото, которое, как известно, не прощает ошибок, как и ползучие гады, там обитающие.

Шли около получаса, петляя по густым зарослям. Той назвал эти леса — джунглями, и пояснил, что лучше не прикасаться не то что к животным, но и к растениям, особенно, если у них яркий окрас. Леса, взращенные не под тенью Шрама, сильно отличались от тех, что были на остальных островах. Большие широкие листья, порой, размером с человека создавали глухие стены. А уходящие ввысь тонкие переплетенные стебли распускались в вышине словно укроп, растущий на грядках, поглощая всё солнце своей разлапистой кроной. Могучие северные кедры позавидовали бы подобному количеству веток, а сосновый лес сдался бы в первые минуты, если бы проходили соревнования по созданию тени.

Наконец, они вышли к деревне, та располагалась за частоколом и землебитными стенами. Форст видел такие укрепления: длинные скреплённые меж собой брёвна в два ряда в шаге друг от друга, а меж ними утрамбованная земля, песок глина, камни — всё, что валяется под ногами. Широкие трапы по верху, закрытые башенки для стрелков, защищённые от ответного огня, и огромные деревья на территории со скрытыми позициями лучников. На земле полукругом разбросало домики, похожие на сараи. По крайней мере, на севере эти хижины так бы и назвали, на дома они нисколько не тянули. Но улусы считали их хорошим жильём. С другой стороны, в такую жару лучшего домика не сыскать. Ветру не дают разгуляться деревья, холодов тут нет и не предвидеться, так что единственный критерий — это отведение влаги и дождей, частых в этих краях. Хотя за всё пребывание на архипелаге Форст попадал лишь раз в дождь, когда корабль работорговцев, на котором его сюда везли, разбился о скалы в шторм. Так что на счёт затяжных ливней он бы не был столь уверен, если бы каждая первая постройка не была к ним готова.

Улусы встретили настороженно, но не враждебно. Среди гостей лишь один выделялся цветом кожи, но и тот вёл себя почти как блэк. Той шёл позади арима и подсказывал ему, что, где и как нужно делать. Он рассказал об этом и раньше, на корабле, но всё же решил подстраховать своего брата. Они прошли мимо дома вождя, поклонились статуям Светлого Отца и Тёмной Матери, потом вышли в центр селения к главному костру. Там им принесли чашу-братину, и все гости испили из неё воды с добавлением каких-то трав. Форст очень удивился такому обычаю, он считал, что только северные селения придерживаются его. Следом к ним вышел небольшой, но очень гордый юноша. Гордился он своим головным убором, собранным из различных цветных перьев всех оттенков. Той пояснил, что это ставленник шамана, его ученик и приемник. Магический дар в нём был, но едва дотягивал до первого ранга. Вот уж действительно, только костры зажигать с семнадцатой попытки.

— Я приветствую вас, гости, от лица Амияма — вождя и отца нашего племени. Моё имя Карусу, ты, — он указал на арима, — гость искал встречи со мной? — Обратился он на своём наречии.

— Да, шаман Карусу. Моё имя Форст, мы — сыны Старда. Я являюсь шаманом племени, мне нужно попасть на Сход, но дорога туда мне неизвестна. — Слова его переводил Той.

— Белый шаман? — Прищурил глаза Карусу, а маг щёлкнул пальцами и в его руке затрепетал маленький огонёк.

— Я вижу, что обладаешь даром. Но шаман ли ты? — Усомнился в сказанном улус.

— Мои братья могут подтвердить его слова. — Поспешил Той с ответом. — Старда — новый племя, нужно попасть на Сход, чтобы получить покровительство Светлого Отца. За этим мы здесь.

Юноша внимательно осмотрел всех с ног до головы, обошёл гостей два раза по ходу солнца и один раз против, потом сел перед костром и впал в транс. Той объяснил, что он советуется с предками, как ему быть, на что Форст лишь в недоумении покачал головой. Культ умерших предков и их духов среди блэков был возведён в абсолют, и ни одного серьёзное решение не принималось без совета с шаманом. Хотя улусы с вопросами к ведуну и лекарю обращались не часто, они предпочитали строить свою жизнь сами, надеясь на свой опыт и тех, кто был рядом, не спрашивая духов по любому поводу и без. У них могут быть свои дела, свои сражения, зачем отвлекать предков по пустякам?

— Духи услышали твою просьбу, но покинуть племя я не в силах. Я дам тебе кое-что, ты — шаман. Ты найдёшь Улус-хату сам. — Карусу неспешно поднялся и пошёл в свою хижину, ничем не отличающуюся от других, разве что она была чуть длиннее.

— Вот, возьми. — Он передал ему скрюченную высушенную куриную лапку на шнурке. — Он поможет тебе найти.

Форст принял её в руки, и как только она коснулась кожи, он чётко ощутил присутствие магии. А ещё его куда-то потянуло, куда-то на юг. Парень так и застыл, пытаясь разобраться в своих чувствах и понять, в чём же дело.

— Вижу, что зов в тебе проснулся. — Улыбнулся Карусу. — Ты не проходил испытание шамана, тебе придётся их пройти, иначе племени нужен другой шаман. Примите отдых, и отправляйтесь в путь. До Схода осталось совсем немного.

С этими словами он ушёл в свою хижину, а Той повёл всех к костру. Через пару минут женщины подали им миски с едой, а мужчины присоединились к трапезе. Видимо, это ночная вахта, только что сменилась, и они, как предписывает обычай, проводят отдых в кругу братьев у огня. Той пообщался с ними, но ничего полезного они не сообщили. Обычные новости обычного племени, коих несколько десятков на этом полуострове. Чья-то жена родила двойню, зарезали худую корову, охотники принесли два бочонка мёда, пару недель назад юноши прошли испытание на племенное имя — они теперь мужчины, и прочие несомненно важные для селения вести.

Поздний ужин долго не продлился, каша из злаковых культур была вкусна и сытна, варят её на жиру с добавлением кусков мяса или сала. Горячий травяной отвар восстановил бодрость, а мёд в пчелиных сотах, выставленный в большой чаше попробовали все без исключения. Форсту нравился мёд, как и, наверное, всем северянам. Почти в каждом дворе можно было встретить пару пчелиных колод, которые вскрывали по весне, и забирали у насекомых половину их запаса, того, что оставалось после долгой зимы. Некоторые делали это и летом, но дед не любил "обирать" тружеников. "До весны доживут не все, зимний мор косит чуть ли не половину семьи. Мёда у них останется в запасе. Возьми с первым вылетом половину снизу, остальное — оставь тем, кто его собирал, иначе они обидятся и улетят", — слова деда всплыли в голове неожиданно. А ещё он вспомнил наставления отца, хотя был тогда совсем малым.