Страница 60 из 121
- Да! - простонала Лизе-Лотта. - Я хочу быть с тобой! Не покидай меня!
Он улыбнулся. А затем поднес ко рту руку и прокусил себе запястье! Потекла кровь. Несколько горячих капель упали на грудь и шею Лизе-Лотты. Это было неожиданно приятно... А потом прокушенное запястье оказалось возле ее губ и кровь потекла в ее пересохший рот.
- Пей! Пей мою кровь! - прошептал тот, кого она так любила.
Он ей велел сделать это, а значит, быть не может сомненья в том, что так надо, что это - хорошо и правильно...
Тем более, что кровь так горяча!
И так вкусна!
Она утоляла жажду лучше, чем самая чистая родниковая вода.
Она была слаще любого фруктового сока.
Пьянила сильнее любого вина.
Лизе-Лотта присосалась к ране на его запястье и глотала, глотала кровь...
И чувствовала, как тело ее наливается радостной силой!
Она перестала задыхаться.
Вместо слабости явилась дивная легкость.
А еще - ей захотелось спать. Так сильно, что она не справилась с собой...
Она отпустила его руку. Рана на запястье затянулась сама собой - без следа. Только на кружевном манжете осталось несколько ярких пятнышек.
А Лизе-Лотта, виновато улыбнувшись ему, прикорнула прямо на скамейке.
Граф долго сидел, глядя на женщину, в чьем теле умирал человек - и рождался вампир. Он совершал подобное всего третий раз. И каждый раз это было - как чудо, как откровение.
Лизе-Лотта уже не дышала.
Граф заботливо стер с ее губ следы крови.
Потом поцеловал - и растворился в ночной темноте.
День она будет - как мертвая. А следующей ночью она пробудится к новой жизни! Он должен быть рядом с ней в момент пробуждения. Чтобы подержать, утешить, объяснить... И накормить. Ее будет сжигать страшный голод. Так бывает со всеми.
Интересно, что сделают эти люди с ее телом? Своих мертвецов они почему-то не клали в гробы, а просто сваливали в ров у западной стены замка - и забрасывали землей. Но, может, для нее сделают исключение? Ведь она внучка главного среди них, доктора Гисслера...
А если нет - тоже не беда. Только придется потревожить смертный покой старого Фридриха Драгенкопфа. То есть, попросту вывалить его кости из гроба! Гроб у него хороший. Красивый - и сохранился великолепно. Фридриху гроб, по сути дела, уже ни к чему. Душа его далеко, а тело... Тело истлело. А вот вампиру обязательно нужен свой гроб. Таков порядок. И граф постарается порядок соблюсти. Ради Лизе-Лотты... Она заслуживает. Из нее получится прекрасная спутница в вечности! И очень хороший вампир.
На рассвете Курт с воплями выбежал из комнаты Лизе-Лотты (замок, старательно запертый накануне, почему-то оказался открытым) и, продолжая кричать, заметался по коридорам. Он перебудил всех, кто еще спал... Напугал охрану. Никто не осмеливался его остановить: в руках Курта был револьвер.
Курт ворвался в часовню, сбежал по лестнице в склеп...
Наверное, он имел нехорошее намерение уничтожить "ценнейшие биологические образцы", то есть - троих вампиров.
Но образцов на месте не оказалось.
Они исчезли.
Вместе с гробами.
Только в часовне Курт смог наконец-то связно объяснить, что произошло.
Доктор Гисслер сам допросил его в присутствии обоих Хоферов и Магды.
Все происходило по тому же сценарию, что и прошлой ночью.
Курт слышал, как пробило одиннадцать. Бесчувственная Лизе-Лотта лежала в его объятиях. Вдруг он почувствовал, что ее сердце стало биться сильнее и быстрее. Потом изменился ритм дыхания. Затем самого Курта сковало сонной истомой... Но он видел, как Лизе-Лотта открыла глаза. Высвободилась из его объятий, причем не обратила ни малейшего внимания на то, что он лежит рядом. Приподнялась на локте и прислушалась. Счастливо улыбнулась и встала. И ушла, разумеется. Курт слышал щелчок замка, который Лизе-Лотта неизвестно как сумела отворить. Последовать за ней он не мог, а вскоре и вовсе заснул самым позорным образом... Проснулся внезапно, на рассвете, словно от толчка. Рана тут же заболела, хотя во сне она его не беспокоила. Лизе-Лотты рядом не было. Курт почувствовал, что может двигаться, вскочил, схватил револьвер и с воплями выбежал в коридор.
Рассказав все это, Курт разрыдался, как ребенок. Он даже не стеснялся своих слез. И зло оттолкнул Магду, которая принялась было его утешать.
Август Хофер приказал будить солдат и прочесывать замок в поисках Лизе-Лотты и исчезнувших гробов.
Солдат подняли, но особенно прочесывать замок не пришлось. Лизе-Лотту нашли в саду. На той самой скамеечке, на которой трое вампиров чаще всего оставляли своих жертв.
Лизе-Лотта была мертва.
Доктор Гисслер не сразу смог приступить к изучению тела своей внучки. Потому что сначала на мертвую бледную Лизе-Лотту, лежащую в мокрой от росы ночной рубашке, накинулся Курт. Последовала сцена, показавшаяся доктору Гисслеру безобразной, хотя кто-нибудь другой, возможно, счел бы ее трогательной. Курт подхватил умершую на руки, принялся осыпать поцелуями, называл всеми ласковыми именами, какие только встречаются в немецком языке, умолял вернуться, не покидать его или взять его с собой... В конце концов, когда окружающим надоело лицезреть эту истерику, по команде Августа трое дюжих солдат навалились на Курта и прижали его к земле, а Магда, ловким движением вспоров рукав, всадила в руку Курта заранее заготовленный шприц с успокоительным. После Курта отнесли в его комнату, где Магда промыла и перевязала его рану. И осталась рядом - стеречь. Август принес бутылку коньяка. Сказал, что по его мнению, пусть племянник лучше напьется, чем застрелится. Но Магда предпочла держать наготове шприц и ампулы с успокоительным.
Один из солдат нашел в нескольких метров от скамейки, в густой траве, целый клубок серебряных цепочек. Их было очень много - видимо, все те цепочки, которые доктор Гисслер надевал на Лизе-Лотту, оказались брошены здесь.
Тело Лизе-Лотты отнесли в лабораторию. Доктору Гисслеру не терпелось приступить к вскрытию. Дело в том, что выглядела Лизе-Лотта совсем не так, как две первые жертвы. Казалось, что, несмотря на бледность, она как-то похорошела после смерти и даже не выглядела такой изможденной, как обычно. Она была почти что красива! Гладкая светящаяся кожа, блестящие мягкие волосы. Никакого трупного окоченения не было и в помине. Она была холодна... Но, если бы не отсутствие пульса, дыхания и давления, ее вполне можно было бы принять за спящую.