Unknown

Как-то мы оказались вдвоём с дальним родственником, он только что окончил начальную школу, был очень робок и недогадлив.

— Поздравляю, — говорю, — в качестве подарка могу подарить себя.

Пропускает мимо ушей, я не унимаюсь:

— Хочется тебя поощрить с окончанием, можешь получить натурой.

Не понимает. Я из душа:

— Зайди-ка потри спинку, — а вместо спинки показываю мокрые сиськи, покачиваю передком и раздвигаю ляжки.

Покраснел, потёр, не реагирует — понятно, впервые увидел голую бабу, не познал ещё, зачем всё это у баб и зачем вообще мужчина и женщина совокупляются.

— Штаны-то у тебя намокли, снимай, будем сушить на регистре. Теперь возьми полотенце и посуши мне спину.

Наклоняюсь и трусь попой по его юным причиндалам. Уф, наконец-то, у него встал... И понеслось... Даже начинающий и самый неумелый, когда видит перед собой откляченную голую женскую попку и у него встал, мигом соображает, куда, зачем и как...

Всего лишь одного раза с бабой через жопу ему хватило, чтобы понять, насколько удовлетворение своего интим-желания с женщиной приятнее самоудовлетворения. И он объявил меня женщиной его мечты. Я охладила его пыл: через час у меня самолёт, уезжаю навсегда за океан — «и больше никогда я не увижу вас».

***

— Теперь: никакая я тебе не «ба», на самом деле я тебе свояченица и прибавила десять лет для пенсии. Да и тебе, похоже, не 14, прикинулся неумёхой, а е…ёшь будто тебе все 16. Так что я — молодая полюбовница, бабушкой буду в 92, а ты мне не внучек, а молодой ё…арь — как-то так. Видишь, какая я покладистая, а первый раз как я брыкалась, царапалась и кусалась, но молча, таков ритуал. Ему 60, мне 14, слез он, отдыхает, а я нет чтобы убежать, лежу не шевелюсь; так и есть, ещё захотел, — и тут я поняла, что это обоим приятно.

А у малого это первая женщина, и более сильного наслаждения он ещё не испытывал и теперь по-другому смотрит на девчат: вон у них, оказывается, что есть между ног...

Или вот: абитуриентка приехала поступать, соблазнила троюродного братца-студента сразу после ужина, уединились на лоджию от взрослых, подышать и пошептаться про экзамены.

— Да не отнекивайся ты: давай не будем, родня… Какая родня? Седьмая вода на киселе, я тебя впервые вижу. Какая тут теснота, будем стоя. Что-что?

— Я не буду, я не стану,

П…да выше, не достану,

— Нет, ты будешь, нет, ты станешь:

Я присяду — ты достанешь!

— Да не бойся ты, не девочка я уже... Не будет он, ещё чего, не кокетничай, дружок-то уж мне по юбку тычется. Так, юбку задираем повыше, до груди, трусики снимаю. Как тебе мои ляжки? То-то, всё для тебя... Вот так... вот так... ещё... ещё... Да потише ты, не так жёстко, балкон обрушишь... Нет-нет, кончить в меня не дам, давай в платочек сливай... Чувствуешь, как нам хорошо, а ты, дурачок, боялся... Студентки-то дают тебе? Редко? Разве что после удачной сессии снимаете напряжение? Бедненький, как изголодался, могу почаще тебя жалеть, а если договоримся, позволю кончать в меня... Что ещё со мной можно? В смысле позы? Да нормальная я деваха, по-любому можно, хоть на потолке, но в рот не беру, в попу не даю: насилие это над природой интима, х…й и п…да должны разбираться в своих желаниях один на один, без посредников.

А утром не смотрят друг другу в глаза, стыдятся, раскаиваются в содеянном, делают вид, что ничего не было. Днём пора прощаться, и живут воспоминаниями до следующего раза…

Ну а те проезжие родственники, которые из-за чувства стыда, смущения, робости и боязни огласки отвергли естественное взаимное желание пополнить дорожные впечатления лёгким ночным необременительным родственным блудом, будут довольствоваться воспоминаниями об упущенных возможностях. Какая прелесть — дальние родственники проездом на одну ночь…

***

Так вот, придумка с Фроней — не лучшая страница романа «Тихий Дон». Во-первых, порядочных людей всегда больше половины, а не один Григорий Мелехов.

Во-вторых, среди казаков в те времена было немало религиозных, и они могли сказать: что творите, креста на вас нет.

Наконец, всем людям присуща брезгливость, и очередной партнёр, собираясь разделить ложе, должен был заявить: а ну-ка марш сначала под душ.

Ещё: интим на то и интим, что для подавляющего большинства допустимо только один на один.

Писатель наивно полагает, что в этой ситуации могут все, но это противоречит «физике» взаимодействия полов.

А у писателя всё просто, как в детском стишке:

Очередь двадцатого настала,

Манечка подмахивать устала:

Ей подсунули лопату...

Последствия силового воздействия на женщину тоже разные. В нашей деревне был безногий мужик, сколько ни просил, бабы отказывали. Попросил, чтобы мать пригласила красотку Линочку в сарай помочь сено поворошить. Красотка видит, что в сарае безногий копошится, не придала значения — чего его бояться, инвалид, — вела себя без стеснения, сиськи деревенского размера без лифчика колыхаются, ляжки обольстительные сверкают; а безногий улучил момент — и цап её за талию. Весь день надругался, мстил всем женщинам, что ему не дали, схватил за титьки и весь день не выпускал из рук, вонзил свою грубую твёрдую мужскую похоть в её нежную горячую тугую плоть, не вкусившую мужчину, и весь день не вынимал, а всё сливал и сливал в её сосуд свою накопленную силу. (В чём разница между бутылочкой и кункой: в бутылочку сначала наливают, затем плотно затыкают, а кунку сначала плотно затыкают, а потом в неё наливают.) А она от неожиданности, от шока впала в прострацию и ни разу не пикнула, лежала неподвижно на сене... Но на другой день наложила на себя руки.

Мать ничтоже сумняшеся приглашает тётю Лушку, знойную женщину, мечту поэтов; всё повторяется, да не совсем: Лукерье так понравилось всё сразу и она стала так активно помогать и подкидывать его, стонала и орала от сладострастия, что он начал даже её урезонивать:

— Да не гони ты так, не торопи последний миг, простите, кто кого е…ёт?

Но конец другой: вышла за него, нарожала пятерых, и все с ногами.

Вот даже грубоватый американский ковбой скачет в прерии и напевает:

И зачем такая страсть,

И зачем красотку красть,

Когда можно её так уговорить.

Если только конь хороший у ковбоя.

Так что измышления о «зверствах» наших солдат в поверженной Германии могли родиться только в головах литературных маньяков.

Мишаня и грации

На картине:Мишаня уговаривает покрасневшую смущённую,растерявшуюся от напора племянника, тётю Фросю,она в ответ:

-нет и нет,не проси,не уговаривай,оставь надежду навсегда... где это видано,чтобы племянник-школьник-подросток домогался свою красавицу-тётушку с пятым номером и надругался над ней,

ну в смысле поимел её, в голове не укладывается,

я такое и помыслить не могла и как ты ЭТО представляешь?чтобы я раздвинула ляжки,а ты ТУДА вставил СВОЙ,ну хотя бы покажи ЕГО...

ой,вон у тебя уже какой,но всё равно:ещё раз- нет и нет...хотя...если только...но не здесь же...пригласил в бассейн поплавать

и вон чего удумал:дай только подержаться,а потом попросишь,чтоб тут же отдалась...не ожидал,что у меня такая грудь чего уж там: все мужики теряют голову ЕЁ увидев,но всё же не сейчас... и не тут, раз уж так сильно захотел меня,даму в возрасте "жаркая Африка",пое@ать...тогда... потом,может быть и дам...мне конечно лестно,что я такая желанная,даже такому молоденькому…неужели так сильно меня хочешь,что готов даже тут в воде?..потерпи до дома...