Ясный Огонь

-- Рейнхард, вы считаете, что Черчилль поступит честно?

-- Вы же слышали, как Дэнси говорил об этом. Никаких документов, никто не подпишет, но именно в этом моменте интересы рейха и Британии совпали...

-- Ну что ж... Убрав с доски надоедливых поляков, мы решим важную политическую задачу рейха. Франция не доживет и до конца этого года. А выполнять ли данное британцам обещание в отношении войны с Советской Россией, пусть решает фюрер.

Пусть наград за испанскую операцию и не воспоследовало, но по росту доверия к себе, Вильгельм понял, что Гогенлоэ благожелательно отозвался о нем по возвращении. Это радовало разведчика. Новую операцию ему предстояло проводить в знакомой Швейцарии. Прошлым летом агентам Лемана в Цюрихе, Берне и Лозанне удалось сесть на хвост связнику оппозиционной группы отставного генерал-полковника и бывшего главы Генерального штаба Людвига Бека. Генерал был уникален в своем открытом противостоянии внешней политике нацистов, вылившемся в его меморандумы с критикой агрессивных планов Гитлера, и в призыве к высшему военному руководству уйти в добровольную отставку (впрочем, это неповиновение из генералитета никто не поддержал). Однако, рост популярности Людвига Бека после больших потерь в недавних военных кампаниях на Западе, говорил сам за себя - теперь многие признали его правоту. Леман планировал использовать этот шанс для игр с оппозицией. В тот раз, к сожалению, уличить и раскрутить заговорщиков не удалось, хотя собранное досье еще могло сыграть свою роль.

После смерти Геринга от руки капитана Люфтваффе, бурление недовольства и в Вермахте, и среди ушедших на покой фигур администрации Веймарской республики только усилилось. РСХА старалось 'держать нос по ветру', приглядывая за всеми, кто попал в поле зрения. И вот в феврале 1941 появились новости, важность, срочность и перспективность которых еще только предстояло оценить. Информация о новом заговоре попала Вильгельму в руки почти случайно. В процессе слежки в Берне и Лозанне за сборищами европейских церковников-пацифистов и их заокеанскими коллег, его агенты вышли на некого эмиссара из рейха, через завербованную прислугу которого, удалось многое узнать. Потом сильно повезло записать на диктофон переговоры 'ренегатов' (от которых связи тянулись в высшие эшелоны власти), а дальше все завертелось. К счастью, в операции наблюдения было задействовано всего трое агентов с серьезным уровнем информирования, остальные 'топтуны' не знали ничего. Просочись эта информация вовне и... Даже один лишь перечень контактов самих тех эмиссаров, а также их близких и друзей, вызывал оторопь. Факты, как говорят журналисты - 'оказались жаренными'. Если разматывать клубок дальше, без привлечения коллег из СС или конкурентов из Абвера (офицеры которого также, оказались, замешаны), то приходилось готовиться вести негласное расследование против высоких чинов в партии и СС (среди которых упоминались имена Зиверса и Хаусхоффера), а также против штаба сухопутных войск, командующих армиями на Западном фронте, и против их покровителей. При таком раскладе, перспектива дожить до награждения за успешную операцию, превращалась в рискованную лотерею даже для старшего офицера СД. Единственное что Леман успел сделать, так это спешно изолировал от внешних контактов всех информированных по этому делу агентов, сведя их всех троих в отдельную законспирированную аналитическую группу 'Нибелунги'. Материалы по данному делу даже не проходили регистрации в VI управлении. Да и правильно, ведь в деле оказались замешаны: сам командующий сухопутных войск Генерал-полковник Вальтер фон Браухич, адъютант штаба граф Шверин фон Шваненфельд Ульрих Вильгельм, приписанный к ОКХ майор Клаус Шенк фон Штауффенберг, и начальник центрального отдела Абвера полковник Ханс Остер. О генерал-полковнике Эрвине фон Вицлебене собеседники-заговорщики упоминали лишь мельком, но вряд ли тот не был замешан. Как впрочем, и глава Генерального штаба вермахта, генерал-полковник Гальдер, который вообще не фигурировал в фонограммах, но его стойкое сочувствие к позиции своего предшественника Бека было общеизвестным. К позиции, того самого опального генерала Людвига Бека, ушедшего в отставку из-за конфликта с Гитлером по вопросу аннексии Чехословакии и отказа воевать с Францией и Великобританией. Да и адмирал Вильгельм Канарис вряд ли мог не знать о 'шалостях' своих далеко не последних по значимости подчиненных. А, стало быть, заговорщики вполне могли в этот раз получить поддержку на всех уровнях, и в Вермахте, и разведке, и даже в партийном аппарате. При таком раскладе, предыдущие неудачные покушения на Гитлера виделись скорее 'разведкой боем'. Тех горе-исполнителей, кукловоды вербовали из скомпрометированных и обиженных режимом отставников ландвера, и флота, а также из гражданской администрации и полиции Веймарской республики. А, вот, в новой компании заговорщиков, помимо действующих офицеров Вермахта, оказались такие явные оппозиционеры режиму, как: отставной рейхскомиссар по ценам Карл Фридрих Гёрделер, социал-демократ и бывший лидер профсоюзов Вильгельм Лейшнер, социал-демократ Юлиус Лебер, а также христианский социалист и бывший социал-демократ преподобный Карл Барт, являющийся главой 'Исповеднической Церкви'. И это явно было лишь 'верхушкой айсберга'. А, вот, что делать дальше с этим 'крамольным букетом сталактитов', Вильгельм не знал...

Целую неделю оберштурмбанфюрер СС Леман изучал новые материалы 'группы нибелунгов', не решаясь, ни доложить начальству, ни обратиться к кому бы то ни было за советом. И на то имелось сразу несколько причин. Мог ли он доложить все сведения русскому куратору? Разумеется, мог. Но московское начальство разведчика, зная, что доклада наверх от него еще не было, могло тут же, потребовать от Лемана установления экстренной связи и координации действий с фигурантами дела в интересах СССР. В этом случае Вильгельму, помимо его основной миссии, пришлось бы вступать на еще более опасную тропу внедрения к 'заговорщикам против фюрера'. Причем на этот раз без прикрытия в виде операции РСХА, и со вполне вероятной виселицей в конце этого рискованного пути. Альтернативой становился конфликт с русскими, из-за его отказа в содействии. В то же время, доложи он сейчас, без утайки, полные сведения главе РСХА Гейдриху, и неизвестно кому в верхах он этой своей активностью переходил дорогу. Как не ясно было - долго ли теперь продержится его голова на плечах, если Гейдрих решит просто пожертвовать подчиненным в этой игре. А вдруг, во главе заговора стоит сам рейхсфюрер?! Ведь санкционировал же он недавние переговоры в Испании! И что же теперь оставалось Леману? Передать часть материалов коллеге из Гестапо, главе IV управления РСХА штандартенфюреру Генриху Мюллеру, было также не лучшей идеей, Да, тот по своей должности как раз обязан был бороться с такими угрозами, и его подключение к операции выглядело вполне логично. Но, в этом случае, сам Вильгельм из руководителя расследования автоматически превращался в 'свидетеля по делу' с очень туманными перспективами. Да и фактическое сокрытие таких сведений от прямого руководителя, Гейдриха, также попахивало разжалованием, если не хуже (ведь Мюллер-то доложить шефу будет обязан). Аналогичный эффект случился бы, выйди он сразу на Гесса или Бормана. Выражаясь шахматным языком Леман 'оказался в цугцванге'. Любой очевидный поступок лишь ухудшал ситуацию. Просчитать последствия своих прямых действий даже столь опытный аналитик СС, сейчас толком не мог, но и рисковать оставить все, как есть, не хотел. Пока все мысли Вильгельма крутились около идеи, подбросить сведения главе РСХА через 'нейтральный канал'. И, вот, по первой реакции Гейдриха, уже можно было понять, играет ли тот на одном поле с заговорщиками или нет. Таким 'нейтральным каналом' мог бы стать, отозванный из 'Лейбштандарта СС Адольф Гитлер' после прохождения им отборочной комиссии, и временно прикомандированный к VI управлению, унтерштурмфюрер Скорцени. Не являясь еще прямым подчиненным Вильгельма, тот вполне мог доложить о заговоре напрямую Гейдриху, лишь попутно проинформировав об этом факте временное начальство. Если Скорцени получит явное одобрение начатого расследования, то, значит, уже сам Леман (к которому наверняка попадет дело) может спокойно дополнить его информацию, и продолжить работу. А прикажет Гейдрих неопытному Скорцени молчать обо всем, и спрячет его куда подальше? Тоже все более-менее станет понятно. Как и в случае 'трагической гибели в автокатастрофе' (то есть, спешной ликвидации) временно прикомандированного к управлению унтерштурмфюрера. Оставалось только разыграть красивую комбинацию с новичком Отто, после чего можно было уже информировать и московского связного Зарубина о том, что фигуранты нового заговора против Гитлера выявлены. И о том, что РСХА уже частично в курсе дела, поэтому лезть в эту кашу для советских агентов опасно и бессмысленно.