Страница 2 из 11
Антонов заметно растерялся и покраснел.
– Спасибо, товарищ Сталин…
– В данном случае не в вашей похвале дело, хотя, конечно, я мог бы высказать вам её и раньше, – Сталин прохаживался вдоль стола. – У меня вопрос: а почему вы не имеете звания Героя Советского Союза? Почему не просите это звание, как просят другие генералы?
Антонов совсем смутился:
– Товарищ Сталин, я не совершил ничего, что позволяло бы мне претендовать на это звание.
– А многие ли из тех генералов, кто это звание имеют, совершили то, что требует статут этого звания? Вот вы в зелёной папочке представили мне очередные несколько десятков представлений к наградам. Из этих нескольких десятков многие ли заслужили эти награды?
– Товарищ Сталин, но если я не соглашусь с этими представлениями фронтов и наркомата обороны, то они ни мне, ни вам не дадут работать жалобами и обидами.
– Это так, – усмехнулся Сталин. – Но я подписываю эти представления и из иных соображений.
Каждая награда на груди генерала – это свидетельство о выигранном им бое. Ведь никто не знает, как и за что этот генерал награду получил. Поэтому я считаю, что наши полководцы должны быть увешаны наградами, чтобы наши будущие враги смотрели на наших генералов… и боялись.
Видите ли, товарищ Антонов, вы думаете только о том, как взять Берлин. Это правильно. А я обязан думать и о том, как сделать так, чтобы Берлин никогда больше не приходилось брать. Ни нам, ни нашим потомкам. Поэтому, кроме военных, мне приходится руководствоваться и иными соображениями.
И Жуков с Коневым будут командовать войсками, берущими Берлин, не по военным соображениям… – Сталин сделал паузу, прикидывая, как сформулировать то, что он хотел сказать. – Вы читали произведение Гитлера «Моя борьба»?
– Да. Можно сказать, изучил, – подтвердил Антонов.
– Тогда вы должны помнить, что Гитлер обосновал нападение на нас тем, что русские – это недочеловеки, которые без их, немцев, руководства, пропадут. Это у немцев в крови. Да что немцы – этот расизм у всей Европы в крови. Все западные европейцы искренне считают русских за неких папуасов, – помолчал. – В Первую мировую войну немцы сдались, когда англичане и французы ещё не ступили на землю Германии. А сейчас дерутся. Мерзавцу Гитлеру уже давно пора у нас просить пощады, а он дерётся. Почему?
– Немцы боятся расплаты за содеянное?
– Нет. Они же понимают, что чем дольше будут сопротивляться, тем больше будет расплата. Уверен, если бы наши союзники не пытались перехитрить нас (а заодно и друг друга) и высадились во Франции ещё в позапрошлом 1943 году, то они уже могли бы подойти к Берлину. И вот им бы Гитлер сдался. Сдаться англичанам или американцам для немцев не зазорно, а русским они сдаться не могут. Для них невыносима мысль о том, что какие-то полуобезьяны-русские пришли и всю цивилизованную Европу победили. И немцы дерутся…
Так вот, нам для будущего очень важно, чтобы Европу победил не только русский солдат, но чтобы во главе русских солдат победили Европу русские генералы. Русские! Поскольку Гитлер и Европа считают этнических русских недочеловеками, то этнические русские и должны поставить последнюю точку в этой войне. Мы, русские, их европейский расизм должны заткнуть им в их европейскую глотку.
Я не могу поставить командовать 1-м Белорусским Тимошенко или Будённого, поскольку это герои ещё с Гражданской войны, а мне нужно показать Европе преемственность – показать, что у русских не только были, но есть и всегда будут генералы, которые, если потребуется… поставят Европу раком! А Рокоссовский поляк…
Повисла пауза, в которой Антонов почувствовал себя крайне неудобно, поскольку по матери тоже был поляк, но Сталин молчал не поэтому. Наконец вождь подытожил тоном, не предусматривающим возражения:
– Поэтому Берлин будут брать Жуков и Конев!
Итак, получается замкнутый круг – обстановка всё время вызывала необходимость иметь высокий авторитет военного сословия в России. А эта необходимость, в свою очередь, вызывала паралич критики непрофессионализма и подлости российских офицеров и генералов, а этот паралич, принося сомнительную пользу, оставлял военное сословие подлым, трусливым и не умеющим воевать, что в свою очередь вызывало огромные человеческие и материальные потери России в последующих войнах.
Отметим справедливости ради, что при царе критиковать разросшееся военное сословие, вернее, его основу – дворянство, было и небезопасно, поскольку все перевороты с убийством царей были как раз проведены этим военным сословием.
Однако сегодня у нас нет самой России – нет народного государства, даже такого, которое было при царях, посему сегодня именно тот момент истории, когда можно вскрыть этот паразитический гнойник на теле нашего народа, не нанося ущерба самому народу.
Ну что же, приступим к рассмотрению проблем военного сословия России, причём начну я достаточно издалека.
Глава 1
Рождение Руси и военного сословия
Арийцы
Эта глава о столь давних временах, что по своей сути является гипотезой, посему лучше принять её как разминку к теме. Итак.
На Руси первыми кадровыми военнослужащими следует считать варягов, но я решил начать вообще с версий образования нашего государства, поскольку это интересно. Кроме того, эта версия не займёт в книге много места, а я покажу совершенно новую трактовку рождения Руси, которая, кстати, не признана «официальной» наукой.
Как-то получил в подарок из Казани от историка Е.Н. Кутузова книгу «Индоевропейцы. Славяне. Русские». Таких книг не читал до этого лет 30, пожалуй, последней была «Память» Чивилихина. Не очень и хотел начинать, но увлёкся как отдыхом от других тем.
Написана книга, в принципе, хорошим языком, но она ну очень большая. В ней 600 страниц мелкого шрифта, а напечатай её нормальным шрифтом, было бы страниц 900. Причина толщины книги определена замыслом автора – он взялся обобщить всё, что известно по данному вопросу. Это можно было бы сделать и короче, но автор человек с юмором и не наивный – он понимает, как будет воспринята такая книга его высокопросвещёнными коллегами, о которых он заметил, что у нас серьёзные учёные потому и серьёзные, что никогда не делают серьёзных выводов. А Е.Н. Кутузов делает множество серьёзных выводов, причём собственных. Поэтому основной текст книги – это разбор чужих ошибок и доказательство своей правоты. Это, конечно, тоже интересно, но утомляет.
Кроме этого, мне тяжело было текст воспринимать, поскольку речь идёт о том, что трудно представить, – о народах, которых уже давно нет. Кроме того, боясь ещё больше расширить объём книги, автор почти никогда не описывает, как эти народы выглядели. Фактически воспринимаешь сотни названий народов и языков только как абстракцию – как голые слова. Книга давит информацией. Кстати, автор работает на стыке собственно истории и филологии, поэтому, обосновывая свои выводы, рассматривает, как мне кажется, происхождение до тысячи слов и названий, если не больше. Короче, если бы мне пришлось сдавать экзамен по этой части истории, я бы не сдал – слишком бы много пришлось заучивать наизусть.
Несмотря на это, в каждом отдельном случае предмет доказывания в книги достаточно прост – язык (слова) и обычные бытовые детали жизни людей. То есть вещи, доступные пониманию каждого человека со здравым смыслом. Конечно, автор мог и подгонять свои выводы, скрывая от нас неудобные ему факты, думаю, что он и делал это автоматически, но в целом всё, что он написал, достаточно логично и его версии действительно выглядят наиболее достоверными. Сам он называет их гипотезами. Действительно, истиной назвать историю трудно, если учесть, какими крупицами фактов оперируют историки при описании дописьменных времён и с каким количеством лжи им приходится сталкиваться при описании периодов, когда люди уже научились излагать ложь письменно. Я заметил в книге всего несколько моментов, которые я бы объяснил иначе, о нескольких из них напишу в конце.