Страница 3 из 113
Тем более никакие болячки не страшны, организм до последней клетки, до последнего нейрона управляется «Слиянием и Контролем». А это значит, теоретически, – жить можно вечно, пока Земля-матушка вертится. Или пока земляне не изобретут искусственный Разум, который себе подчинит всё и вся и меня в том числе…
Но, хватит о печальном, лет 100–120 есть в запасе. Лишь в самом конце 21 века был утрачен контроль за разумной машинерией, а пока тут с ЭВМ напряжёнка, по большей части счёты в ходу, костяшечки-деревяшечки. Да, а счёты то бухгалтерские я уже использовал. Свёл, так сказать счёты счётами…
Осматривая жилище Витька в деревушке Поветкино, наведался и в комнату дражайшей супруги, оказавшейся Зоей Петровной тридцати лет от роду. На три года супруга старше да-с, такая вот информация к размышлению. Дальнейшее изучение документов Зои «обрадовало» наличием дочери Катерины девяти лет. Да вот и койка вторая стоит в большой комнате, рядом с двуспальной мамкиной. Хм, похоже ВиктОр в своей каморке (дом состоит из просторной кухни-холла и двух комнат) и обитает – топчан с лоскутным одеялом поверх, там и ютится незадачливый самоубийца. Эх, Витёк, Витёк, задрот-подкаблучник, угораздило же в тебя «вселиться»…
Фотографии на стенах «дамкой комнаты» явно указывали, что отсутствующая дщерь Катерина ни единой чёрточкой на «папу Витю» не походит, зато вылитая копия мордатого чувака, что на школьных фото и застольно-праздничных изображениях рядом с Зоей многократно пропечатан. По иронии судьбы, по информации из «овала» школьного снимка – тёзка. Ага, Виктор Рябоконь.
Судя по габаритам, тот ещё коняга. Рожа как у актёра Кокшёнова, только тот, фактурный дядька, деревенских простоватых мужиков изображая всё-таки на пару порядков интеллигентнее и возвышеннее смотрится наглой хари гражданина Рябоконя.
На «книжке» у Зоиньки «саккумулировано» аж 374 рубля с копейками, для сравнения, у Витеньки Протасова – 23 рубля 14 копеек, негусто.
Что ж, как учили в первой жизни – оценил обстановку, принял решение и вперёд! Потому, более не шхерясь, достал из-под стола пяток яиц, соль придвинул, хлеба корочку отломил и приступил к пиршеству. Вкуснотища!
Ввалившаяся в дом Зоя Петровна настолько изумилась вольготно рассевшемуся супругу, что дар речи потеряла. Однако, секунд пять молча поудивлявшись, подошла и двинула Виктора Сергеевича в ухо. Со всей бабьей дури зарядила, а дури в Зое, видать, прилично. Эх, Витя, тебя ещё тут и мудохают почём зря. За куриное яичко бьют! Конечно же, поважать наглую бабищу, подставлять одну щеку, затем вторую, я не собирался. Да и виды имел после векового воздержания на Зоины прелести, а тут так удобно получилось – сама напросилась на жёсткое обращение, шалава.
Перехватил кулак любезной супруги, аккуратно вывернул её десницу, она и охнуть не успела, оказавшись на полу на коленях, спиной к Виктору. Чёрт к какому Виктору – ко мне! Продолжая удерживать на излом Зоину руку (раза в полтора здоровше чем у меня) ткнул женщину лбом в пол. Молчит, лишь поскуливает, видимо ещё не осознала, что с ней сотворил! (и сотворит!) недотёпистый муженёк.
Разрешите не описывать процесс соития с Зоей Петровной во всех подробностях. Скажу шпик – не посрамил космошахтёров! Начали с догги-стайл, а далее как только Зоеньку не вертел. Кстати она уже через полминуты показала себя во всей красе – ого-го какого темперамента женщина! Ну да ладно, восторжествовав над взбунтовавшейся женой, внаглую закрепил победу – ещё пару яиц выпил и, шлёпнув бабу по заду, устало молвил: «Сооруди пожрать, яичницу пожарь, сала настрогай. Лучку нарви».
– Сейчас-сейчас, – засуетилась Зоя, халат не дозастегнув подорвалась в подполье, зазвенела банками-склянками, кося ошалелыми очами на супруга.
Как всё-таки мало надо женщине для счастья – получить люлей и быть оттраханной законным мужем. Но, похоже, и на эту малость Витёк был не способен, за что и сослали бедолагу в каморку. Да и свежие фотографии Рябоконя наводят на мысль о продолжении связи Зои с отцом Катерины.
– Ты чего так, – робко вопросила жёнушка, наблюдая, как Виктор Сергеевич поглощает яства, коими осчастливленная мадам Протасова уставила стол, – а если бы Катька зашла, хорошо она у бабушки до школы.
– Того, – хмуро буркнул в ответ, – ходишь тут, жопой водишь.
– Ой, Вить, да ладно, можно ж и по-человечески. В кровати.
– Можно, – согласно кивнул, – баню протопи, а я с документами поработаю…
О сколько же наиценнейшей информации опытный разведчик получает от удовлетворённой женщины! Наверное, Штирлицу лучше знать, но не снят ещё сериал о приключениях отважного штандартенфюрера, да и любовные похождения Макса Отто в «Мгновениях» не особо отражены.
Но Зоенька, допустив муженька в постель супружескую, о чём нисколько не пожалела, после «этого самого» настроилась поговорить. Я, не будь дураком, слушал и реплики отпускал, то одобрительные, то негодующие. Сволочей и вредителей в нашем Поветкпно проживает кабы не больше половины, а Марья Власенко – сучка и при фашистах работала. А её завфермой поставили, всё потому что даёт заведующему третьего отделения совхоза «Ленинский» Петру Михайловичу Пришвину. А сам Пришвин, тот ещё старый козёл, намекает приличным замужним женщинам насчёт переспать и такого мужика грамотного как Витя Протасов держит на 70 рублях, не продвигая непьющего счетовода куда повыше…
– Вот, что, Зоя. Я тут покумекал и решил – уезжать отсюда надо, пока не поздно. В город, к людям.
– Куда? В Брянск?
– Сдался этот Брянск. У меня знакомый, вместе на курсах учились, он сейчас в Красноярске, при алюминиевом заводе снабженцем работает. По горячей сетке получает, а сам на заводе и не появляется – четыре склада в подчинении. Зовёт, нужен там надёжный человек.
– Это под Ростовом?
– Дурында, под Ростовом – Краснодар. А Красноярск на Енисее, в Сибири.
– Ой, далеко как. И зима там лютая. Сибирь же.
– Ничего не лютая, четыреста рублей вчистую получка. Квартиру после трёх лет дают, а сразу – комната в семейном общежитии.
– Далеко, Вить. Страшно. А Катька как от бабушки? А мне как? Паспорт пока сделаешь, набегаешься, наунижаешься. Это тебе хорошо к белому билету и паспорт выправили, единственная польза от твоего дяди, а ещё райисполкомом столько лет командовал.
Ого, а Витёк, оказывается, родственник начальнику районного масштаба. Видать ещё и поэтому Зоя пошла за унылого бухгалтера, на перспективу, а не просто, чтоб пузо прикрыть. Первоначально я думал устроить сцену ревности, обвинить шалаву жену в постыдной связи с Рябоконем и свалить из Поветкино, типа в лучших чувствах оскорблённым. Но, как ни крути, исполнительный лист на Екатерину Викторовну за мной носиться будет по всему необъятному Союзу Советских Социалистических Республик как в ненаписанной ещё песне Юры Лозы. А оно надо?
Само собой, нет проблем вообще затеряться на просторах СССР, сымитировать утопление Витеньки Протасова где нить на пляже, чтоб документы в штанах остались, а засим сменить личину. Выхватить в поезде какого дембеля, желательно детдомовского, уконтропупить нефартового беднягу, забрать документы и – комсомольские стройку ждут. А обличье я за пару недель при хорошем питании, любое приму.
Вариантов масса, но начинать карьеру борца с робототехникой, за иной, светлый путь развития цивилизации человеческой, с мелких гадостей не хотелось. Зойка, по сути, – несчастная баба. Муж никчёмный, любовник-одноклассник счастливо женат, трое сыновей и в районе проживает (это всё из её трёпа ночного выяснилось) и редкие перепихоны только раззадоривают тридцатилетнюю секс-бомбу.
– Так не сразу всем скопом переезжать. Вначале я двинусь, обустроюсь.
– Не отпустит тебя Мпхалыч, вот увидишь.
– Пришвин то? Да куда он денется.
– Увидишь.
– Ты с ним шпилилась?
– Витя!
– Муитя! Говори как есть, мне завтра у него расчёт выбивать. Ну, было?
– Ой, Витя, да всего разик и было, ну два, ну не помню сколько. Зажмёт, сволота старая в конторе или на ферму придёт. Сама я не давала. Правда-правда, Витя!