Терминатор 1965

Вот бы романтики Гагарин с Леоновым расстроились. А почему я про них подумал? Да потому что – газета! Кусок газеты, видимо для растопки приготовленный у банной печки. А там Юры портрет. «Брянский рабочий» за вторник, 24 августа 1965 года!

Ёпрст!!! Теперь понятно, почему помалкивает «Слияние и Контроль». Программа, вживлённая в мозг, просто не может связаться с «Великим Разумом» и «не отсвечивает», автоматически перешла в режим обеспечения наибольшего благоприятствования телу. Непонятно только – чьего тела. Ну да, выясним скоро…

– Витьк, а, Витьк, ты кролей накормил?

Упитанная бабенция средних лет орёт с крыльца дома, адресуясь в мою сторону, похоже, Витька тут – я.

– Да, – кричу в ответ, массируя горло. Хрен знает какой голос был у несчастного Витьки, решившего в петлю залезть, вместо того, чтоб такую аппетитную мадам жахать денно и нощно.

– Чо там сидишь, просрацца не можешь?

Именно так с двумя «цца»! Ай да я попал. И ещё говорят, что это у нас, в Сибири чокают. Ага. Вона как на Брянщине выводят…

Спешно метнулся, из ковша водой смыл блевотину, сполоснул руки и пригладил волосы. В дальнем углу стайки импровизированный туалет, куры наверняка говно хозяйское поклёвывают и радуются. Да-с. Ебеня-с. Нашёл клетки с кроликами, закинул ушастым свежеподкошенной, слегка подвялившейся травы. Слева от картофельных рядов небольшой лужок, с которого Витюха и скашивает охапку-другую «свежачка» для «кролей». Поодаль небольшой стожок виднеется, а коровы, по ходу нет. Борьба с личными подворьями? Хотя 1965 год, Никиту уже попёрли, дорогой Леонид Ильич рулит, его портрет в «Брянском рабочем» также на первой полосе, рядышком с Гагариным пропечатан.

И что делать будем, Саша-Витя? Ась? Если это не кошмарно-прекрасный сон, и я действительно вольный человек, свободный от контроля искусственного интеллекта, то жизнь прекрасна и удивительна! А если учесть, что Слияние успешно функционирует и «помалкивает», не выёживается, усиленно залечивая последствия, гм, суицида незадачливого ВиктОра, так я вообще – супермегасверхчеловек, фактически киборг.

На пробу двумя пальцами взялся за торчащий в бревне сантиметра на два, здоровенный гвоздь, с висевшим на нём мотком верёвки, от которого и был отрезан «смертный кусок». С небольшим напряжением мышц (всё-таки надо несколько часов, чтобы Слияние полностью слилось с новым телом) выдернул. Ого – так он почти двухсотка! Ну-ка! От вороны, сидящей на заборе в полусотне метров, только перья полетели – прошил её гвоздь аки копьё судьбы и дальше пронёсся. Могём, однако!

–  Ты где, скотина? Жрать иди, остынет!

Так, Александр Владимирович, вернее Виктор, не знаем пока как по отчеству. Осторожность и ещё раз осторожность! А то в эйфории сейчас тётеньку как оприходуем за триста лет без секса на орбите соскучившись, так и попалимся чище Штирлица. Судя по интонации – бабёнка несчастного Витю держит за чмо распоследнее. Что и неудивительно, ибо выглядит, гм, «предшественник» крайне непрезентабельно. Рост примерно 163–165, грудь впалая, мускулатура отсутствует. И в петлю полез не просто так поди. Гуляет наверняка его жопастая супружница. Ладно, разберёмся. С моим-то опытом и возможностями. Даже если спалюсь, уйти всегда можно от любого МВД-КГБ, в лапотно-ламповом одна тыща девятьсот шестьдесят пятом году, да тем более на Брянщине. Как там в песне: «Шумел сурово брянский лес»…

Пока шёл до дома, осмотрелся. Деревенька так себе. Пусть даже и не всю видно, а лишь часть, понятно что глухомань. Хорошо хоть электричество есть, причём столбы свеженькие, небось уже после полёта человека в космос отдалённые деревни области Брянской заполучили лампочку Ильича…

Впрочем, какая разница, валить отсюда всё равно предстоит, только сначала до документов Витька добраться надо и прокачать ситуацию. В дверях едва не снесла, демонстративно пёрла «на таран», пришлось уступить даме, Витькина жена. Сразу видно – не сестра, не свояченица, не сноха – ПОЛОВИНА!

М-да, такую «пропахать» незадачливый «предшественник» вряд ли мог. Да и мне оно надо? Нет, в принципе ежели поставить цель, то можно и Витину «тушку» довести до приемлемых кондиций – с моими то способностями и подрастить парня делать нефиг и массу набрать и бородавку свести. Можно постепенно трансформировать деревенского суицидника в другого человека. Главное питание чтоб было, чем калорийнее, тем лучше, Слияние всё переработает, всё в пользу пойдёт. Но одно дело кочерыжки «перемалывать» и из них нужные для перестройки организма вещества извлекать и совсем иное дело – если в рационе млеко, яйки, сало…

Сучка толстожопая, звала ужинать, лишь бы горло потренировать, а ни тарелки со щами дымящимися на столе, ни хлеба, пусто. На печке, правда, стоит кастрюля, у-у-у-у, пустой супчик-перловка, мяса вы, ВпктОр, явно не заслужили. Не заморачиваясь с тарелкой (мало ли, вдруг «чужую» возьму) выхлебал изрядно супа прямо из кастрюли, от буханки хлеба, найденной под полотенцем, отломил четвертушку, а под столом и белок нашёлся – два десятка домашних куриных яиц, три из них выпил, предусмотрительно закинув скорлупу в печку.

Прошёл в комнатку, судя по всему Витькину рабочую – счёты там лежат и бумаги, счета-фактуры, накладные. Так-так-так. Трудится Виктор Сергеевич Протасов бухгалтером в третьем отделении совхоза «Ленинский». Уже теплее, уже мы Виктор Сергеевич. Опаньки, – паспорт. А говорят, колхозникам паспорта не полагались, хотя тут вроде совхоз, но одна канитель. Ага, военный билет, белобилетник наш Виктор, аттестат об окончании семилетки, ясно. Хм, школьная фотография, выпускной класс. В овале справа сверху Витя Протасов. Э, парень, тебе ж всего 27 годочков, а ты на сорокет тянешь. Ай-яй-яй.

Нет, чувачок, валим, валим из этих брянско-совхозно-колхозных ебеней. И чем скорее, тем лучше! По идее я могу в любого превратиться, постепенно трансформируя тело. Да хоть в молодого Льва Лещенко, пли Иосифа Кобзона. Но только на хрена оно надо? Хочется спокойно пожить, вкусить прелести золотого брежневского времени. Лет пять оттянуться в своё удовольствие, а потом уже думать, как быть, как не попасть по новой в рабство Великому Разуму, который непременно зародится с развитием ЭВМ.

Тогда «Слияние и Контроль», враз активизируется и стопудово «сдаст» меня новому владыке. Хм, не тормозить же прогресс, бегая с топориком за молодыми Гейтсом и Джобсом и прочими. Государственную границу пересечь не проблема, на Балтике пли на Чёрном море нырнул-вынырнул, мне полета миль проплыть с рекордным темпом чемпиона на стометровке – да как делать нефиг, просто нажрать загодя живот, как верблюд горб и вперёд, на штурм.

А пока, есть такая возможность, отдохнуть от космического рабства хочется, – посибаритствовать немножко в СССР. Спеть с Высоцким, выпить с Гагариным, молодую Светлану Светличную обаять. Прости, Витёк, но как только изыдем из деревни Поветкино, ни хрена в твоём облике не останется от прежнего Протасова Виктора Сергеевича 1938 года рождения, комсомольца и подкаблучника, страдающего плоскостопием п близорукостью…

Глава 2

Железнодорожный вокзал в славном партизанском городе Брянске ничем не примечательное в архитектурном плане строение. В буфет очередь, хмурые озабоченные люди, орущие дети. Попросил налить бурду, именуемую кофе в свою, заботливо прихваченную в дорогу дальнюю, «походно-полевую» кружку. Вышел на привокзальную площадь, в левой руке удерживая два горячих, жирных беляша.

Да, с беляшами какой то штамп заезжий, память у меня превосходная, всё помню что случилась на пятьсот лет ранее, книжки читанные в первой жизни о приключениях попаданцев в СССР прям таки изобилуют описаниями вкуснющих беляшей и коржиков, без примесей пальмового масла и прочих вредных добавок.

Эх, писаки, вас бы в проходческий скафандр и на питание из «трубочки». Поработивший человечество искусственный интеллект особо не заморачивался – ни «кофы» ни «какавы» нам, элитному подразделению тружеников ближнего космоса не полагалось, сосали через трубочку то, что дают и не роптали. Раствор, надо признать был донельзя питательный, а насчёт вкуса, так Слияние нам рецепторы «обнуляло». И сейчас, я за милую душу буду уплетать хоть советский пломбир, всем-всем ГОСТ-ам микояновским соответствующий, хоть его пальмовомасляный российский аналог. Ибо пофиг!