Твои фотографии

— Да? — сказал он, сонно глядя на Мартина.

— Здравствуйте, простите, что разбудил.

— Ты меня не разбудил.

— Хорошо. Я рад. А это ваше такси здесь стоит?

— Господи, как чувствовал, надо было поставить машину во дворе. Да что же это делается с людьми! Дай-ка угадаю, ты тусовался с этой немецкой девчонкой?

— Что?

— Это она тебя сюда послала?

— Нет, я…

— С нею дело дрянь. Не знаю, почему вы этого не видите. Ну ладно, сколько ты готов мне заплатить?

Они договорились о цене, и старик пошел в дом за ключами и пальто. Мартин подошел к такси и оперся на него, чтобы не упасть.

— На, пожуй, — сказал таксист, протягивая ему тост.

— Это очень мило с вашей стороны, — ответил Мартин, — но, боюсь, сейчас я не в состоянии что-либо съесть.

— Так я и думал, — сказал мужчина, открывая дверцу. — Вы хоть понимаете, какой вред наносите своему организму?

Мартин посмотрел на водителя, прикидывая, сможет ли вынести его нравоучения до самого дома. Решив, что выбора у него нет, залез на заднее сиденье.

— А чем она занимается, эта девчонка?

— Хелена? По-моему, ничем.

Таксист покачал головой:

— А ты? Работа у тебя есть?

— Больше нет. Извините, но можно, я немного подремлю? Мне действительно нужно отдохнуть.

Мартин проснулся, только когда они доехали до его улицы. Водитель спросил номер дома и медленно поехал по левой стороне улицы, пока не нашел его.

— Кто-то выбил тебе дверь, — проинформировал его таксист.

Мартин силился подняться. Было пять часов утра, он был совершенно никакой, такого с ним еще не случалось. Свой дом он видел как в тумане, но при всем при этом результат происшедшего был заметен даже ему.

— Да… — медленно проговорил он.

— Есть предположения, кто бы мог это сделать?

— Нет.

— Тебе, приятель, не стоит заходить туда одному. Я пойду с тобой.

— Не стоит.

— Ничего, приятель, мне не трудно. А потом, у меня есть ружье в багажнике.

— Нам не нужно ружье.

— Слушай, приятель, сделаем так: я останусь здесь, а ты иди внутрь, посмотри, все ли в порядке, дай мне знать, и я поеду. Ну, как тебе?

— Хорошо, — ответил Мартин, не в состоянии спорить.

Он заплатил таксисту, открыл дверцу и спустил ноги на тротуар. Потом встал и попытался приготовиться к тому, что может ожидать его в доме. Конечно, на такое способны многие, но Мартин был почти уверен, что знает, чьих это рук дело. Его не покидало беспокойство с тех пор, как он не смог дозвониться до Тилли, и зотя Клаудия считала его страхи проявлением паранойи, он-то знал телемитов и был убежден, что они захотят наказать его за болтливость. Идя по дорожке через сад, он вспоминал, что любимой местью Телемитов тем, кто угрожал их сообществу, было вламываться в их комнаты в общежитии и переворачивать там все вверх дном. Надо надеяться, внутри его ожидает нечто такое же безобидное, потому, что с чем-то действительно ужасным ему не справиться.

Он подошел к разбитой двери и украдкой заглянул внутрь, пытаясь оценить ущерб, словно ему всего лишь предстояла уборка после особенно шумной вечеринки. Но то, что он увидел, было гораздо ужаснее: казалось, по лестнице прошлись бензопилой, а по стенам — отбойным молотком. Он был поражен масштабами разгрома и терялся в догадках, кто же ненавидит его настолько сильно, чтобы на такое пойти.

Он прошел в гостиную и увидел Джину, спящую на практически разбитом диванчике. На ней была красная футболка с надписью «А он говорил, что любит…» маленькими буковками на груди. Ее красные кроссовки стояли рядом с диваном.

— Джина… — произнес он.

Она открыла глаза.

— Привет, Мартин.

— За что ты разгромила мне дом?

— Это не я. Когда я приехала, все уже так и было. С другой стороны, мне это оказалось даже на руку, потому что иначе я бы не смогла войти.

— Джина, — обессилено произнес он, — я не настроен на шутки.

— Расслабься, у тебя ведь все застраховано? Как ты думаешь, кто это сделал?

— Точно не знаю. Может быть, тайное общество.

— Какое тайное общество? Ты не состоишь ни в каких тайных обществах. — Она огляделась. — Кстати, где твоя жена?

— Она от меня ушла.

— Ты шутишь. Почему?

— Потому что я трахался с другими. А ты что здесь делаешь?

— Мне стало стыдно.

Он засмеялся.

— Что? Ты не веришь, что мне может быть стыдно? — спросила она возмущенно. — Я не предполагала, что ты развернешься и улетишь домой. Мне казалось, у тебя есть чем заняться в Нью-Йорке. Если честно, я думала, что ты даже будешь рад побыть один.

— Они и до выпивки добрались?

— Что?

— Моя выпивка. Они и бутылки расколотили?

— Не знаю. Мне пойти посмотреть?

— Не надо, расслабься, я сам. Хотя да… черт, дерьмо, забыл, меня ждет таксист! Ты можешь пойти сказать ему, что все в порядке?

— Мне заплатить ему?

— Нет. Он просто решил подождать на случай, если меня тут кто-то поджидает. То есть, кто-то кроме тебя. Большой парень с пушкой.

На секунду Джина пришла в замешательство, потом кивнула и пошла на улицу.

Грег III

Проснувшись, Элисон обнаружила во рту прядь волос. Она попыталась ее выудить и поняла, что это прядь от разметавшихся волос Грега. Он растянулся посреди кровати и не собирался двигаться. Чтобы избавиться от привкуса его волос, Элисон встала, пошла в ванную и налила себе стакан воды. Выпив два глотка, она уселась на унитаз и, писая, стала рассматривать свои ноги. Ей все не удавалось разгадать собственное настроение и решить, было ли то, что произошло вчера, чем-то хорошим или плохим. Психика ее была устроена так, что подобного рода секс ассоциировался для нее с опасностью. Поэтому, хотя она и проследила за тем, чтобы Грег воспользовался презервативом, и они не делали ничего особенно рискованного, она все равно ощущала какую-то угрозу. Все дело было в ее отношении к сестре и в том, что на таких, как Грег, Сьюзан обычно и клевала. Лет в тринадцать-четырнадцать Элисон любила пофантазировать о случайных связях, но они всегда рисовались ей как что-то озорное и невинное, как ребяческая погоня за удовольствиями, обернувшаяся сексом. Если количество связей Сьюзан и вызывало у нее какую-то зависть, то только оттого, что сама она не обладала достаточным опытом, чтобы знать: чаще всего любовные отношения — это не по-детски бесшабашные тайные утехи, а по-взрослому утомительный секс, напоминающий скорее тайный обряд.

Она подтерлась, помыла руки и пошла обратно в спальню. Грег начал ворочаться, и она растерялась, не зная, как с ним держаться. Он не вызвал у нее ожидаемого отвращения; конечно, ей было немного неловко после проведенной с ним ночи, но она все же хотела достойно завершить эту историю.

— Доброе утро, — тихо сказала она, — ну как ты?

Он улыбнулся.

— Хорошо.

Элисон заметила в его взгляде похоть и смешалась. Ей не пришло в голову, что он захочет продолжения. От этой мысли ей стало не по себе, и она вернулась в ванную, чтобы облачиться в гостиничный халат.

Обри и Дженнингс

Они не тронули его спиртное. Вообще-то складывалось впечатление, что погромщики нарочно не разбили его бутылки, словно пытаясь тем самым сказать: да, нам пришлось разгромить твой дом, но люди мы в общем неплохие.

Он взял бутылку виски, два стакана и пошел обратно в гостиную. Пока он искал, куда бы сесть, вошла Джина в компании таксиста и Обри, который был весь в крови, лившейся из глубокой колотой раны чуть ниже левого плеча.

— Хм, — сказала Джина, — этот парень…

— Мартин, — перебил ее Обри, — я знаю, кто это сделал.

— Кто?

— Тот же, кто порезал меня. Дженнингс. Я с ним подрался, и он, наверное, направился после этого прямиком сюда.

— Дженнингс разгромил мой дом? — недоуменно спросил Мартин.

— Да. Он ударил меня ножом и…

— С какой стати Дженнингсу придет в голову громить мой дом? Я сделал его пишущим редактором, я давал ему больше статей, чем остальным…