Бегство

Достав бинты, Брэзен наложил их на рану, зажал — нужно было остановить кровотечение. Сверху стянул все тугой повязкой. Затем вынул шприц из подсумка. Нужно было провести декомпрессию. Введя иглу в плевральную полость, Брэзен стал откачивать воздух. Этого было недостаточно, простым шприцом дела не исправишь, нужны специальные инструменты. Повалэча необходимо было срочно доставить в госпиталь. Брэзен перекинул руку друга через плечо. Поднявшись, он с трудом поплелся в сторону автотранспорта, однако, пройдя несколько десятков метров, он с ужасом понял, что не слышит одного тихого, но крайне важного звука — дыхания. Уложив Повалэча на землю, Брэзен склонился над ним. Пульса не было. Повалэч не дышал. Не теряя ни секунды, Брэзен начал проводить искусственное дыхание, совмещая его с непрямым массажем сердца. Запрокинув голову друга назад и зажав ему нос, он сделал глубокий вдох и вдул весь воздух ему в рот. Затем еще раз. После этого Брэзен сложил руки крестом и, навалившись всем телом, начал быстро надавливать ладонями на грудь, заставляя сердце биться. Один, два, три… На каждую секунду приходилось одно нажатие. После пятнадцати ритмичных надавливаний шло два вдоха. После этого быстрая проверка пульса. Его не было. Весь цикл повторялся снова и снова. Брэзен не хотел останавливаться. Всё вокруг перестало существовать. Внимание было сосредоточено на одном.

Прошло много времени, прежде чем Брэзен пришел в себя. Было очевидно, что Повалэч мертв. Брэзен был не в силах пошевелиться. Вокруг шел ожесточенный бой, где-то на задворках внимания были слышны звуки выстрелов, но сил, чтобы отвести взгляд, подняться и продолжить работу, не было. Внезапное бессилие не отпускало.

Так Брэзен и сидел, пока его не дернули за плечо, вырвав из транса.

— Ты что, не слышишь? Отступаем! Был приказ об отступлении. Скорее, иначе…

Что будет «иначе» — стало известно в следующее мгновение: солдат пошатнулся, замолк на полуслове и упал на землю. Через несколько секунд из-под его тела начала струиться багровая жидкость. Умер. Не успел Брэзен подняться и рвануть в сторону своих, как его ногу обожгла резкая боль. Оступившись, он упал. Подтянул ногу к себе: в районе голени выступила кровь. Огнестрельное ранение. Но оставаться было нельзя — его убьют. Брэзен попытался встать. Опираться на ногу было невозможно, поэтому он начал ползти так быстро, сколько было сил. Спустя время он услышал шум позади: медленная поступь сапог, которая прерывалась одиночными выстрелами. Солдаты Королевства Люмье добивали раненых. Проходя между лежащих тел, они прислушивались, вглядывались в лица и при малейшем шевелении стреляли. Брэзен знал, его убьют. Напрягаясь из последних сил, он полз, но в следующее мгновенье почувствовал ещё большую боль: один из солдат наступил на раненую ногу. Его догнали. Перевернувшись на спину, он увидел дуло винтовки, направленное ему прямо в лицо. Перед ним стоял вооруженный человек, готовый его убить. Времени было мало. Правой рукой Брэзен нащупал револьвер, прикрепленный на поясе. Их выдавали всем врачам, идущим на поле боя, для самозащиты. Брэзен никогда им не пользовался. Хотя это и война, но в первую очередь он врач, и отнимать чужую жизнь он не хотел. Сейчас же был вопрос жизни и смерти. Выхватив револьвер, он направил его врагу в лицо. Рука дрожала. Одно дело, мёртвые враги, но убивать своими руками… Брэзен так не мог. Рука опустилась сама собой. Он закрыл глаза. В следующий момент все пропало.

========== Глава 17 ==========

Когда Брэзен очнулся, было темно. Голова ужасно болела. Было сложно сфокусироваться на чем-то одном. При этом мутило и хотелось пить. Единственное, что чётко ощущалось — это твердая поверхность, на которой Брэзен лежал. Спустя пару мгновений всё снова поплыло.

Следующие несколько дней прошли в беспамятстве. То Брэзен приходил в себя, то снова терял сознание. Сквозь сон слышались голоса, хотелось их расспросить, что же произошло, или хотя бы подняться, но сил не было. Свет сменял тьму, один бредовый сон, другой. Когда Брэзен наконец пришел в себя, был день. От яркого света резало глаза. Спустя несколько минут, когда глаза привыкли, он осмотрелся. Он лежал на кровати и был пристегнут ремнями. Брэзен попытался пошевелиться. Единственным эффектом была боль: ремни держали туго, сковывая движения и пресекая любую возможность бежать. Бросив попытки выбраться, Брэзен окинул взглядом комнату. Все стены были отделаны деревянными панелями, в одной из них было застекленное окно. Единственный вход в комнату был через дверь. Кроме кровати другой мебели не было. Долго разглядывать помещение не пришлось: охрана, видимо, услышала возню. Спустя несколько минут в дверном проёме выросла фигура, бросила взгляд на Брэзена и снова скрылась за дверью. В коридоре раздались поспешные шаги, удаляющиеся от покоев заключенного. Спустя ещё какое-то время дверь снова открылась, только теперь охранник был не один. Его сопровождал лысоватый мужчина небольшого роста. В отличие от охранника винтовки или любого другого оружия при нём не было. Сверху одежды был накинут белый халат, по которому можно было сделать вывод, что это врач.

Лысоватый зашёл в комнату. Оглядев Брэзена, он повернулся и что-то сказал охраннику. Брэзен их языка не понимал. Звучал тот странно, но мелодично, хоть и немного высоковато, что разительно отличало его от языка родного. Язык Червены был грубый и резкий. Звуки словно разделены стеной, поэтому слова выходили ломаными. Бывало, что много согласных шли в ряд, от чего речь казалась ещё более угловатой. Это вполне подходило гражданам Червены.

Язык Королевства Люмье был совсем не такой. Звуки были теми же, но произносились невероятно мягко и певуче. Вся речь — словно музыка. Было сложно отделить одно слово от другого, все они сливались воедино.

Перекинувшись парой фраз, врач подошёл к Брэзену вплотную. Видимо, он был здесь для того, чтобы сменить повязки. Аккуратно поставив ногу Брэзена в удобное положение, он начал её перебинтовывать. Сняв старые бинты, доктор достал из своего подсумка, перекинутого через плечо, какой-то тюбик. Отвинтив крышку, нанёс немного содержимого на пораженный участок. Мазь оказалась холодной. Быстро закончив манипуляции, он управился с бинтами.

Всё происходило в тишине. Врач и охранник больше не переговаривались.

Брэзен уже подумал, что это конец процедур, когда доктор подошёл к изголовью. Оказалось, что на голове тоже была повязка. Что произошло, и как он её получил, Брэзен не помнил. Пока врач обрабатывал рану, Брэзен взглянул на него. В глазах лысоватого не было ни отвращения, ни неприязни, ни ненависти. Холодная сосредоточенность, какая бывает у врачей, когда они полностью погружаются в процесс, выполняя задачу.

Когда все медицинские процедуры были окончены, оба посетителя вышли. Судя по шагам, врач ушел, а охранник остался на своем посту. Прошло еще немало времени, прежде чем дверь снова открылась. В комнату зашли двое: все тот же охранник и незнакомец. Они снова что-то сказали друг другу, но потом незнакомец повернулся к Брэзену и сказал:

— Здравствуйте. Вы меня понимаете?

Он говорил на языке Червены. Конечно, многие люди знали языки соседних стран, но услышать его здесь, в этой небольшой комнатке, так внезапно, было слишком неожиданно.

— Вы меня понимаете? — незнакомец повторил вопрос. Конечно, его речь не была идеальной: говорил он с сильным акцентом, однако понимать было несложно.

— Да, понимаю.

— Хорошо.

— Где я?

Брэзен догадывался, но всё равно предпочитал знать наверняка.

— Вы в городе Руинэ.

— Я в плену?

— Да. При штурме Вы были схвачены армией Королевства Люмье. Теперь Вы пленник.

Дурные мысли оказались правдой. Быть военнопленным… Брэзен никогда не мог себе этого представить. Он думал, что если он и пойдет на войну, то в худшем случае его убьют. Что будет с ним теперь? Его будут пытать? Никакой информации у него нет. Но ему наверняка не поверят. В голове проносилась одна пытка извращённее другой. От страха словно парализовало. Брэзена бросило в холодный пот.