Бегство

— Да, но…

— Заключая договор на обучение, вы указали, что у Вас нет средств, поэтому государство пошло Вам на уступку и выделило финансирование, вы же обязались работать в больнице, в той, в которой государство посчитает нужным.

— Да, но я думал, что это распространяется только на этот город, о других городах и, тем более, линии фронта разговора не шло!

— Мне жаль, но я не могу Вам помочь. Государство посчитало, что Вы будете более полезны там, чем здесь, поэтому и выпустило этот приказ. Согласно договору, который вы заключили, боюсь, у Вас нет выбора.

— Но как же это…

Брэзен обмяк на стуле. В действительность происходящего не верилось. Он, конечно, знал, что некоторые врачи работают и в полевых госпиталях, но почти все они оканчивают специальные военные медицинские училища, а не престижные университеты. Да и почему он, какой из него военный врач? Думая о будущем, он всегда представлял тихую практику врача в столичной больнице, где мирно и безопасно. Спокойная работа, которая могла бы обеспечить его, работа, благодаря которой он мог бы заботиться о больной матери и о людях, брошенных в этом мрачном городе заводов. И как теперь быть? Надолго ли этот перевод или, может быть, навсегда? Что теперь будет с ним, его матерью, пациентами? Выживет ли он? Все эти мысли роем проносились в голове Брэзена, и он даже не заметил, как, погруженный в думы, дошел до дома. Только голос матери заставил его прервать размышления.

— Брэзен? Ты дома? Что-то случилось?

— Что? А, нет. Все нормально… Хотя, знаешь, кое-что все же произошло.

— Что такое?

— Меня переводят. Полевой госпиталь.

— Вот как. Это неожиданно, ты ведь гражданский врач.

— Да, но я сегодня был в Бюро Общественных Дел. Мне сказали, что это окончательно.

— Ну, если они так сказали, то уже ничего не поделать.

— Но что мне делать? Я никогда не думал, что меня туда переведут.

— Понимаю, вот только больные есть и тут, и там. Ты просто будешь делать свою работу так же, как и здесь. Но там ты сможешь принести Червене больше пользы, чем леча здесь простуды и отравления.

- Больные, конечно, есть и там, но как ты тут без меня?

— Брэзен, детка, ты ведь меня знаешь, просто так я не пропаду.

— Что, если меня убьют, кто о тебе позаботится?

Ода бережно взяла его за руки.

— Тебе не нужно переживать о таком. Не волнуйся обо мне. Лучше побеспокойся о себе. Пообещай мне, что постараешься избегать опасности по возможности.

Брэзен устало вздохнул.

— Обещаю.

— Ну вот и хорошо. Ох, детка, я так горжусь тобой.

— Гордишься?

— Да. Быть врачом — это хорошо, но теперь ты сможешь действительно помогать людям и не только им, ты поможешь всей стране.

— Действительно ли это так…

Брэзен посмотрел на мать. Её лицо было испещрено морщинами, хотя ей только пятьдесят. Жидкие волосы уже тоже потеряли цвет. И только немощные руки были все такими же теплыми, как раньше. Брэзен заглянул в её старческие, но все ещё ясные, глаза, не решаясь задать вопрос.

— Мам, я тут давно хотел тебя спросить.

— Да, детка, что такое?

— Мой отец, он ведь погиб на войне. Ты никогда не злилась на него? Он бросил тебя совсем одну с ребенком.

— О, детка.

На лице Оды появилась мягкая улыбка.

— Он меня никогда не бросал. Он ушел, чтобы защищать меня, и тебя, и всех нас. Наша страна нуждалась в защите, и он, несмотря на семью, пошел на фронт. Он поступил так, как то было нужно. Твой отец — герой, который не испугался, не сбежал.

— Но разве семья не важнее каких-то людей, которых ты даже не знаешь?

— Что есть мое личное счастье, когда на кону жизни людей? Ничто. Червена тогда нуждалась в моем муже, и он отдал жизнь, выполняя долг. Сейчас Червена нуждается и в тебе. Ты должен быть счастлив, что можешь оказаться полезным для страны.

Страна и вправду нуждалась в нем, но стоило ли это того, чтобы бросать семью? Брэзен не знал. Да и если бы знал, выбора у него не было. Оставалось только принять судьбу. В конце концов на фронте действительно есть раненые, а долг Брэзена, как врача, помочь им. Но Брэзен еще не знал, с кем ему придется встретиться и с кем попрощаться, не знал, что такое война, и что ему предстоит.

========== Глава 11 ==========

Он вышел еще до рассвета. Собрав свои пожитки, в числе которых были сменная одежда, медицинский халат, несколько научных книг и немного еды, приготовленной с вечера и бережно закутанной в ткань Одой, Брэзен шагнул в холодную свежесть предрассветного утра. Идти было не так далеко, и уже минут через двадцать он был на месте сбора, где парни в военной форме, шутя и перебрасываясь легкомысленными и ничего не значащими фразами, заталкивали свои вещи в кузов грузовика, готовясь к отбытию. Обронив сухое приветствие, Брэзен направился к жилистому мужчине, стоящему немного поодаль и разбирающему бумаги. Его строгость и отстраненность выдавали в нем командира. После небольшой беседы и сверки документов с формальностями было покончено, и Брэзен залез в кузов. Спустя еще минут десять все остальные солдаты тоже закончили сборы и стали понемногу занимать свои места.

Грузовик был старым, но крепким. Несмотря на то что модель была далеко не современной, многие люди все еще использовали ее для различных целей, так как были уверены в надежности автомобиля. Все, что было изготовлено в Червене, славилось прочностью и долговечностью. Поскольку этот грузовик использовали непосредственно для перевозки людей, внутри он был соответственно оборудован, а именно: по обеим сторонам располагались скамьи, предназначенные для сидения. Для большей безопасности грузовик также был оснащен специальной бортовой платформой. Сверху кузов накрывал тент, уберегая солдат от солнца, что было довольно нелепо, ведь, как известно, в Червене солнце почти не появлялось.

Словно призрак, грузовичок тихо скользил по улицам мрачной столицы, не тревожа сон многочисленных жителей. Мощеные улицы неспешно уносили его прочь, и только тень скользила по фасадам зданий в предрассветном жидком тумане. Брэзен почувствовал, когда они покинули стены столицы: грузовик начало потряхивать, что значило — хорошие дороги закончились, и впереди их ждут дороги проселочные, а то и вовсе бездорожье.

Пейзаж был однообразным, и только-только начинало светать, отчего ужасно клонило в сон, поэтому большинство солдат, развалившись на скамейке, дремали или просто сидели с закрытыми глазами. Поездка предстояла долгая. Согласно плану грузовичок должен был доставить их в пункт назначения к вечеру.

Ближе к полудню все проголодались и стали высказывать предложения об обеде. Это можно было сделать и в машине, но тело ломило от долгого сидения в одной позе, а водитель уже порядком устал, поэтому было принято решение устроить небольшой привал. Выбравшись из кузова, пассажиры расположились прямо на траве у обочины, размотали свои запасы провианта и начали жадно есть. После обеда общее настроение заметно улучшилось, поэтому оставшуюся часть привала провели за веселой беседой. Брэзен не слишком вникал в разговор — голова была занята мыслями о предстоящей работе и новом назначении.

— А ты? — один из солдат повернулся в сторону Брэзена.

— Простите.?

— Я спрашиваю, а ты, док? Ты же док, правильно? Куда тебя везут?

— А, в эвакуационный госпиталь.

Солдат присвистнул.

— Повезло, говорят, там хороший госпиталь, один из лучших.

— Вот как?

— А ты что, не знаешь? Эх, ты. Это же один из самых крупных госпиталей в том районе. Расположен в тылу, но локация у него хорошая, так что туда куча раненых стекается. Дел там невпроворот.

— Но я там ненадолго.

— Это как?

— Меня назначили в полевой госпиталь, что на линии фронта. Туда так просто не добраться. Сначала день на грузовике ехать до эвакуационного госпиталя, что в тылу. Там буду какое-то время. А оттуда еще каким транспортом прям на фронт.