Дурмар

Не обращая на них никакого внимания и отмахиваясь от назойливых торгашей, как от надоедливых мух, Гриваль искал лавку, где можно было продать латы. Конечно в Ваморе все знали, что лучшие доспехи можно было купить у Броганских мастеров, которых по броской вывеске с вычурным шлемом можно было найти в самом центре города. Но идти к ним сейчас было нельзя — Гриваля там знали. Его могли найти. К тому же латы были не его. Нет, он их, конечно, носил, но они оставались собственностью господина, не кого иного как регента Ваморской провинции и, по совместительству, главы города.

В другой ситуации Гриваль бы так не поступил. За пять лет на службе у господина он смог скопить кое-какие деньги, но сейчас они были дома, а идти туда было не просто глупостью, но самоубийством. Поэтому ничего не оставалось, как продать то, что имеешь.

Гриваль поозирался. Среди ярких прилавков с фруктами и овощами иной раз встречались и ткани и посуда, но доспехов или хотя бы чего-то кованого видно не было. Он потратил еще какое-то время, безрезультатно бродя между рядами, пока наконец не заметил скромную палатку, крытую навесом, внутри которой что-то позвякивало. И точно — она принадлежала скупщику. Низкорослый аят, развалившись на подстилке, неспешно полировал меч, бесспорно предполагавшийся к продаже. Перед ним прямо на земле уже лежало кое-какое оружие и броня, но, судя по состоянию, весь товар был далеко не новый. Моргенштерн не отличался прочной рукоятью, а на блестящей поверхности нагрудника были видны глубокие царапины. И все же это было уже хоть что-то.

Гриваль, пригнувшись, влез в импровизированную лавку. Аят только оторвался от немудреного занятия, недовольно чихнул в спутанную бороду, после чего все так же недовольно пробурчал:

— Чего надо?

Не обращая внимания на дикий нрав, Гриваль начал складывать пальцы, но владелец лавки не обратил на это внимания.

— Ты что, глухой? Надо тебе что? Если ничего не надо, то проваливай.

— Э!

Вместо слов Гриваль просто протянул свое сюрко. Отвлеченный звуком, продавец все же оторвался от дел и недоверчиво взглянул на поклажу, но, поразмыслив, все-таки протянул клешню.

— Хо, что тут у нас? Вот так вещица.

С этими словами он вывернул содержимое наружу. Тяжелые латы с громким звоном упали на каменную площадь. Поочередно подняв каждую деталь доспеха, аят скептически ее оглядел. Пару раз потер и даже постучал. Чего он этим хотел добиться, Гриваль не понимал, но ему было все равно, главное, получить звонкую монету. Закончив осмотр, скупщик критически глянул на Гриваля.

— И где ты такую вещь взял?

Отвечать Гриваль не собирался. Только подошел к скупщику ближе, показывая, что задавать вопросы не стоит. Но аят всего лишь ухмыльнулся. Продавая оружие, нужно быть готовым ко всему, так что грозный вид Гриваля его не пугал. В ответ он лишь невзначай погладил лежащий неподалеку топор.

— Я понял, понял. Не горячись ты так.

Гриваль нетерпеливо дернул головой.

— Вот молодежь, все вам быстрее надо. Так-с. Что тут у нас? Доспехи отменные. Видно, довольно новые. За такие могу дать, ну, скажем, румаров десять.

Гриваль невольно задохнулся от негодования. Он яростно ткнул в сторону лат, а потом показал на пальцах семнадцать. Все это время аят только спокойно наблюдал.

— Да-да. Новые, может, и будут столько стоить, но эти уже явно не вчера от кузнеца.

Гриваль только яростнее показал семнадцать.

— Я тут никого не держу. Если что-то не нравится — скатертью дорога. Иди ищи кого-то другого.

Скупщик, не дожидаясь ответа, затолкал все обратно в импровизированный мешок и протянул обратно. Гневно взглянув на него, Гриваль вздохнул, но мешок не взял. Показал шестнадцать.

— Много, говорю тебе. Проваливай.

Пятнадцать.

— Убирайся.

Критически взглянув, Гриваль взял сюрко и, развернувшись, вышел. И даже успел пройти пару шагов, когда сзади все же раздалось.

— Ладно. Постой. Так и быть. Куплю за тринадцать.

Гриваль обернулся. Тринадцать было слишком мало, но сейчас деньги были нужны, да и времени не так много. Он и так уже не один час слонялся по рынку. Пойди он искать другого скупщика, все еще сильнее бы затянулось, поэтому, чуть поразмыслив, Гриваль все же вернулся. Уже через пару минут в руку приятно легли тринадцать увесистых серебряных монет и он, оставив скупщика разбирать приобретения, двинулся прочь.

Но он не прошел и пары минут, как снова сделал остановку. На этот раз у нарядного мужчины, который, тут же взяв Гриваля под руку, повел показывать ему всевозможные платья. Гриваль даже не слышал, что тот говорил. Все его внимание было поглощено нарядами. Выбор был и впрямь огромен. Шоссы всевозможных цветов, шапероны разных форм, остроносые пулены и широкий выбор платьев как мужских, так и женских. Здесь были как простые сюркотты из грубой ткани, так и уппланды с вычурными фестонами, подбитые горностаем. Нечеловечьей одеждой не торговали.

Гриваль бесстрастно покосился на шелка и меха. Эксцентричные наряды его не привлекали никогда, а яркие цвета были слишком броские, поэтому взгляд невольно искал что-то неприметное. Потянувшись, Гриваль выудил из глубин темное платье. Он недоверчиво приложил блио к себе — ему редко подходила готовая одежда. Из-за высокого роста довольно часто приходилось шить на заказ, от чего отец всегда шутливо сетовал, что семья скоро разорится на услугах портного. Это же блио было гигантским. Гриваль сразу попробовал его натянуть. К его удивлению, оно оказалось подходящим. Торговец, видимо, портной, продававший остатки одежды, хотел еще что-то подшить, но Гриваль был категорически против. С трудом отмахнувшись от навязчивого продавца, он поозирался еще. Свои могли узнать. В городе небезопасно. Поэтому Гриваль выбрал еще и худ неизменного черного цвета. Наскоро бросив продавцу серебряную монету, Гриваль поспешил убраться, пока тот не успел начать восхвалять какие-нибудь бомбарды.

Поглубже засунув румары в мошну и натянув худ, Гриваль двинулся прочь с рыночной площади. Уже спустя несколько кварталов людской поток поредел. Пройдя еще вдоль каменных помещений цехов, Гриваль нырнул в неприметный переулок. Здесь уже случайных прохожих не было. Только пара краснолицых мужиков проводили Гриваля оценивающим взглядом. Не обращая на них внимания он прошел дальше, пока не уперся в массивную дверь.

Поблизости никого не было. Если бы он не знал, что это за место, то легко бы мог подумать, что этой дверью никто не пользуется, а переулок не ведет никуда, но это было не так. Несмотря на отсутствие вывески или каких-либо других опознавательных знаков, за дверью ютилась таверна. Сам Гриваль здесь не был никогда: к алкоголю он был безразличен, а деньгам всегда находил иное применение, чем тратить их так бездумно, но не раз слышал, как другие служивые приходили скоротать вечерок-другой именно сюда. Судя по рассказам место было не самое примечательное — находилось почти в подвале, да и цены завышали втридорога, поэтому Гриваль никогда не понимал, почему многие предпочитали приходить именно сюда, но, открыв дверь, все понял. Вместе с голосами из-за двери вырвался голубоватый дым. Без сомнения эльмиум. На территории Империи он был запрещен. За продажу можно было легко попасть за решетку. Теперь было понятно, почему всем так полюбилось это место.

Сделав последний глубокий вдох, Гриваль сделал шаг. Поглощенный тьмой он прищурился, пытаясь рассмотреть куда идти, но был виден лишь мерцающий смог курева. Разглядев наконец столы и сидящих повсюду посетителей, Гриваль протиснулся внутрь и занял стол в самом углу. Тот был слишком мал для веселой компании и находился вдали от очага — единственного источника света, потому пустовал. Не успел Гриваль сесть, как к нему подскочил проворный прислужник хозяина таверны. Обтерев руки о грязный фартук, он, не церемонясь, спросил:

— Чего изволите?

Не поднимая на него взгляд, Гриваль просто указал на то, что с удовольствием клал в рот пьянчуга за соседним столом. Прислужник так же бесцеремонно удалился, но уже через пару минут притащил миску, наполненную горячим жарким, и варту пива. Гриваль рассчитался, и его наконец оставили его в покое.