Страница 16 из 51
П-к Филимонов Г. А."
Выступил летчик, немолодой, коренастый, весь какой-то крепкий, основательный. Это доказывало, что не одни политкомиссары были на сборище. Фамилию, к сожалению, не удалось узнать, но говорил он заинтересованно об отсталой нашей технике, на которой приходится работать, у американцев глядели хронику Ирака не без зависти - куда лучше!
- Но в Ираке, не секрет, техника-то наша?
- Потому и бьют, - был ответ. - Нам нужна хорошая техника.
- Даже в ущерб вашей жизни?
Я не сказал "нашей", но мог бы сказать, мы же все ее в какой-то мере оплачиваем.
- Да, - ответил летчик.
Тогда я спросил моего оппонента:
- Но мы тратим на армию сто миллиардов рублей, а Сахаров даже считал: сто пятьдесят... Ну, а если часть этих денег вместо вооружения потратить на соцбыт для офицеров?
- Нельзя, - был ответ.
- Почему нельзя?
- А воевать чем станем?
- С кем воевать?
- С агрессором!
Летчик нисколько не задумывался:
- Видите ли, американцы навязывают свою волю Ближнему Востоку... А если мы будем безоружны, они станут диктовать и нам, и мы погибнем.
- А вам не кажется, что раньше мы погибнем от голода? - спросила Дробот. - И вашей распрекрасной техникой некого уже будет защищать?
- Не кажется. Без техники тоже не выживем, - сказал летчик.
- А без больниц для детей?
- И без них... Но сперва - техника.
- Ну, то есть, оружие?
- Конечно.
- Но ведь его столько, что мы его уничтожаем... Зачем же его еще и еще клепать?
- Нужно, - отвечали. - Но другого качества.
ИЗ ЛИСТОВКИ:
"Товарищи солдаты, матросы, сержанты и старшины, прапорщики и мичманы! Товарищи офицеры Прибалтийского военного округа, Балтийского флота, Прибалтийского пограничного округа!
Реакционное большинство Верховного Совета Латвийской Республики, лично Председа-тель Верховного Совета РСФСР Б. Ельцин обратились к вам с призывом "не проливать кровь беззащитных людей", "не убивать женщин и детей".
Так кричат экстремисты, сперва стреляя в военнослужащих, как это было в Литве. Эта наглая ложь о действиях армии и флота рассчитана на создание образа врага в лице советского солдата, запугивание гражданского населения, взвинчивание антивоенной истерии.
О каком насилии над законностью, суверенитетах республик говорит Б. Ельцин, если на наших глазах идет возврат к буржуазному строю и возрождению фашизма.
Каждый из вас хорошо видит разницу между вооруженным боевиком и беззащитной женщиной. Не поддавайтесь на провокацию! Будьте бдительны, будьте верны конституцион-ному долгу и военной присяге! Только дисциплиной и организованностью можно дать отпор экстремизму и национализму!
Депутаты фракции "Равноправие" Верховного Совета Латвийской Республики".
Последним выступал подполковник Павлов, он вышел прямо к трибуне и сказал, что будет говорить десять минут.
- Пусть говорит, - бросили из рядов. - Он из части.
Вот тут и стало понятно, что остальные-то, ну разве кроме летчика, не из "части". Ну, да ладно. Офицер Павлов стал говорить, что 18 лет в армии, жена - латышка, а дети уж непонятно кто...
Так он и сказал: "Непонятно кто". И далее...
- Я ночи не сплю, пытаюсь разобраться, кто виноват, Москва или Латвия... Ее Верховный Совет... А дело, по-моему, не в системах, а в отдельных людях, в тех, кто стоит нынче у власти... Среди них много некомпетентных людей...
Он говорил об ущемлении малых народов и больших, таких, как русский.
- Никто из нас не хочет воевать, но призывы против нас носят подстрекательский характер и провоцируют определенное настроение у людей... Все мы возбуждены... И это опасно...
Так он закончил. И ему я поверил: "человеку из части". Я потом к нему в мыслях возвращался многажды и пришел к выводу, что нам очень важно понять вот таких людей "из части", ибо от их настроя зависит наша судьба.
ВЫПОЛНИТЬ ЛЮБЫЕ ЗАДАЧИ
Валерий Блюменкранц, который в зале просидел тихо, в машине вдруг разговорился, уж на что спокоен, и у него, как говорят, подперло.
- Я тоже военный, - сказал он. - Но я удивляюсь такому узкому мышлению товарищей офицеров. Мы живем в новой обстановке, они же ничего не хотят видеть, зашорены и боятся потерять хоть что-то из своих удобств... А кто поможет поступить дочке в институт, а кто даст пенсию, если распадется Союз... Да, никто! Сами себе дадут, если смогут... Они забывают, что кончилось такое время, когда кто-то им обязан все делать.
Тут уж я вступился за военных и сказал, что они пошли на службу к государству и что они дают ему все, подчас и свою жизнь, и хотят иметь льготы.
- Ну, конечно, им положено, - согласился Валерий. - Но без привилегий, которых они всегда ждут. Я говорю об этом, потому что сам заблуждался и сам ждал, пока не понял: кончилось это время. Надо жертвовать, жертвуют же остальные; если военные это не поймут, мы получим вот таких обозленных ребят!
- Они не просто обозлены, - возразила Галя Дробот. - Они напуганы, ибо не видят выхода из трудностей... Они обмануты, как и весь народ, им ведь тоже обещали райскую жизнь.
Валерий согласился.
- Правильно. Но разница между военными и народом та, что народ как-то разобрался, что его надули, а эти не разобрались и придумывают себе "врагов": латышей, евреев, Ландсбергиса, Ельцина... Кого угодно.
Это был разговор в машине, и продолжился он до самого дома. А я вдруг подумал, что несколько лет назад мы встречались с Валерием на его судне, в тесной каютке, он только что приплыл из Атлантики, куда ходит на промысел, и разговоры наши были куда проще и обычней: о море, о книжках, о Высоцком наконец, которого Валерий знает наизусть и хорошо исполняет под гитару.
Нынче, волей судеб, мы все вовлечены в какой-то бесконечный спор по глобальным вопросам из жизни страны, каждого из нас задевает за живое все, что творится вокруг... С армией или Литвой, или с Россией...
Может, это и есть революция?
Мы возбуждены все, не только армия. И в этом состоянии, чуть ли не ежедневно, не ежечасно приходится делать выбор: куда двигаться, с кем идти, кого поддерживать... Кого отвергать?
И от этих решений зависит у каждого (у каждого!), как повернется его жизнь.