Страница 11 из 51
Рудольф, чтобы немного меня развлечь, подвел к окну: - Смотрите, какой брейгелевский пейзаж! В дымке наступающих голубоватых сумерек сквозь сетку оголенных ветвей, и правда, как на известной рождественской картинке Брейгеля, там даже ракурс выбран как бы с высоты, виднелось огромное зеркало темной реки и противоположный берег с размытыми силуэтами домов... Светились первые зажженные окна.
Такая прекрасная, невиданная мной никогда Рига!
Вдруг подумалось: Господи! За что им такое! В чем они провинились, разве только в одном, что не хотят они жить рабами, как прежде, а хотят жить как все нормальные люди и без большевиков!
Так и получилось мое выступление, это было как мольба о мире для этой красивой дивной страны.
Когда пробирались мы через толпу, в холле, на первом этаже, услышали информацию по радио, что десант, по всей вероятности, готовится с воздуха, и просьба ко всем, кто пришел защищать нашу телестудию, не вступать с десантниками в противоборство и не провоцировать насилия... - Ваши жизни, так сказали по радио, - нужны для будущего страны...
Уже отъехали, но долго в машине молчали.
Не скоро Рудольф спросил:
- Неужели это возможно?
- А в Литве это возможно... Было?
- Да, я вроде понимаю, - сказал он. - До конца никак осознать не могу.
А Сильвия со вздохом произнесла:
- Мы так хорошо начали, и так работалось... И крах. Ну, зачем тогда жить?
Это потом я буду слышать повсюду:
- Дайте нам жить.
Даже в Риге на заборе будет такая надпись.
ДАЙТЕ НАМ ЖИТЬ.
Не дадут.
Большевики не могут в нормальных условиях жить. Как не может жить моль в проветривае-мой и светлой комнате. Им нужна экстремальная обстановка, борьба со всякими буржуазными, классовыми и прочими невидимыми врагами, чтобы запугать людей и заставить их быть рабами. Их коммунистическая система направлена против жизни, как таковой. А поскольку нормально-му человеку свойственно именно стремление к этой самой жизни, большевики борются с этим человеком, они объявили ему террор. И пока они у власти (а они у власти), человеку, любому (любому!) и в любой точке земли угрожает опасность для его существования.
Я пишу о ТИХОЙ Балтии.
Но думаю я и о ТИХОЙ Швеции, и о ТИХОЙ Норвегии, о ТИХОЙ Финляндии...
О любой из ТИХИХ стран в мире, где завтра может наступить то же самое, что я увидел здесь.
УБИТЬ МЕРЗОСТЬ ЛИЧНОГО "Я"
О чем мы вспоминаем, когда слышим слово: "терроризм"? Об угнанных самолетах, о подвигах "красных бригад" в Италии, о бомбах, подложенных в Ерусалимском храме, об убитых в автобусе израильских школьниках... Ну, конечно, о разбойниках, таких как Хусейн или Арафат...
Все это во времена моей молодости живописно и не без удовольствия смаковали международники, а в нашем чистом незамутненном сознании это сливалось в единую картину гибели капитализма... Там и наркомания, и проституция, и безработица, и кризис и, конечно же, терроризм.
Или даже так: оттого и терроризм, что все остальное плохо.
Да что заглядывать и прошлое, вот уж в наши дни телевидение вернулось к привычным картинам, да и международники будто возникли из небытия те же самые, и потянулись по экрану потоком демонстрации протеста (а их там всегда много!), а еще ураганы, землетрясения, наводнения, катастрофы, а еще бездомные и голодающие... И как-то было приятно вновь убедиться, что не только нам сегодня худо, а если и им худо, то нам уже как-то легче!
Попав в довольно зрелом возрасте на Запад, в Париж (до этого не выпускали), первые дня два ходил я с оглядкой, ожидая непременной стрельбы, провокаций и, конечно, террористов, которые ожидали, должны ожидать нас на каждом углу... Настолько верил всем этим бредням, что мне дома внушили. И лишь убедившись в своей безопасности, безоглядно, без сна, несколько ночей подряд до счастливого головокружения, пока носили ноги, бродил по городу, и никто ко мне не пристал...
Попробовали бы вы побродить ночью по Москве!
А, кстати, бродил-то я по улицам и площадям прекрасного Парижа, узнавая памятные по истории места первой французской революции, такие, например, как Пляс де ля Революсьон, где Робеспьер казнил своих врагов и друзей и где в конце концов казнили его самого. Именно здесь в конце 18 века на волне революции родился ТЕРРОР как основа, как действующая главная сила этой революции и, судя по всему, всякой революции вообще.
А вспомнил я о французской революции вовсе не из любви к ней, и даже не любопытства, а из уважения к великой нации, которая смогла, встав на этот путь, быстро его отвергнуть. К счастью для нее самой.
Стоит заглянуть в энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, и мы найдем все о терроре.
Так вот, из протоколов революционных комитетов известно, кто осуществлял террор: негодные элементы общества, люди, выбившиеся из колеи, сумасброды и негодяи всякого рода и слоя, особенно низшего, завистливые и злобные подчиненные, мелкие торгаши, запутавшиеся в долгах, пьянствующие и слоняющиеся без дела рабочие, уличные и деревенские бродяги, мужчины, подбираемые полицией, разгульные женщины... Одним словом - все антисоциаль-ные паразиты, среди сбора которых несколько фанатиков, в чьем поврежденном мозгу легко укоренилась модная теория; все остальные в гораздо большем числе - простые хищники, эксплуатирующие водворившийся порядок и усвоившие революционную догму только потому, что она обещает удовлетворить всем их похотям...
Это написано историком задолго до октябрьского переворота в России в 17 году, но как не разглядеть родную до боли картину НАШЕЙ революции и не узнать ее фанатиков-вождей с модной идеей и "поврежденном мозгу", но еще и тех, кто принял революцию как догму для удовлетворения своих низменных страстей... От сталинского уголовного окружения до самых сегодняшних каких-нибудь поизмельчавших, но вполне еще реальных Полозковых, Нинандреевых или Рубиксов...
Как же осуществлялся террор во времена французской революции? Да как у нас, при помощи тех же самых "комитетов общественной безопасности" похоже? Которые "обладали самой произвольной и бесконтрольной властью над свободой и жизнью людей..." Главные лозунги террора такие: если мы добродетель (а мы, конечно, добродетель!), то каждый противник преступен, и его надо уничтожать.