Пигмалион и Галатея

Мэнли пал первым. И его смерть стала сигналом к тому, что бой между людьми Карлайла и Джаспером для первых проигран. Третий вампир даже попытался сбежать, когда понял, что это единственный способ остаться в живых. Но этого ему не позволили.

Элис едва не вскрикнула, когда и третий вампир упал к ногам Джаспера. Не важно, что послужило его смерти. Наблюдать, как на ее глазах происходит убийство, все равно было жутко. Особенно то, как стремительно ее любимый мужчина расправлялся с ними. Такая сила пугала ее. И все же, как только Джаспер замер на месте, она побежала к нему. Как бы ни было это странно, но она боялась за него все же больше, чем его ярости.

— Стой, — прорычал Джаспер, выставив руки вперед.

Он все еще был не в себе. Его трясло от ярости. Глаза все еще излучали безумие. Они не смотрели на девушку с нежностью. В них была угроза. И Элис вопреки страху не вняла этому предупреждению.

— Джаспер, — проронила девушка.

Она не знала, что ей нужно делать. Но стоять всего в нескольких шагах от него и чувствовать этот взгляд, полный ненависти и невыносимой боли, было непросто. Ее мужчина, казалось, был растерян. Ранен. Он заблудился где-то в глубине этого монстра. Элис хотелось вытащить любимого к свету.

Уитлок словно прочитал ее мысли. Он сам шагнул к ней навстречу. Но вопреки ожиданиям девушки, Джаспер все еще оставался незнакомым ей зверем. Его руки сомкнулись на ее шее. Его движения были такими резкими, что он прижал ее к ближайшему дереву. Девушка опять оказалась в ловушке. И хоть на этот раз ее поймал лишь один хищник, облегчение она не чувствовала. Он не собирался долго болтать. Ему нужно было еще одно убийство. Элис поймала себя на мысли, что сейчас она умрет. Как и те вампиры. Она утешала себя лишь тем, что это произойдет быстро, и она не успеет почувствовать боли.

Тут девушка вспомнила слова Мэрилин, когда она рассказывала о своей несчастной любви к Кеннеди. Конечно, не та оскароносная актриса, а ее друг, Мэрилин, что выводила ее гулять на крышу.

— В любви, детка, нет ничего романтичного, — сказала она однажды.

Это были ее плохие дни. Когда ее заставала тоска по своей любви. Элис слышала, как медсестры смеются над ней, уверенные, что никакого Кеннеди в ее жизни не было. Но какая разница, настоящие ли Мэрилин или Кеннеди? Влюбленные все одинаковы. Разница лишь в том, что одни счастливы, а другие набивают шишки из-за своих чувств.

Мэрилин же разбили сердце.

— Это так. Ты доверяешь ему всё. Мечты, планы, даже страхи. Ты становишься такой уязвимой, что он может уничтожить тебя. И ты это позволишь. Если он тоже испытывает к тебе такие же чувства, то не даст этому случиться, но иногда люди любят не тех, или доверяют не тем. Не позволяй этому произойти, малышка.

Тогда эти предостережения Элис показались смешными. Она верила в сказки. Но в глубине души понимала, что такое с ней не случится. А теперь она была той самой Мэрилин. И как ни странно, совсем ни о чем не жалела. Девушка не думала, что доверилась не тому человеку. Или любила того, кого не следовало. Может, и не правильно было верить, что мужчина, которого она встретила совсем недавно, любит ее, но в своих чувствах Элис не сомневалась. И если он дал ей вторую жизнь, вправе и забрать.

Однако Джаспер убрал руку. К нему возвращался прежний облик. Его глаза, казалось, только что узнали Элис. Он уронил голову ей на плечо, и девушка почувствовала облегчение. Она положила руки ему на талию. Так они простояли несколько минут, пока Джаспер не поднял на нее глаза.

— Теперь ты видишь мои приступы? — произнес Джаспер.

Тон его был виноватым. Растерянным.

— Значит, мы оба странные, — усмехнулась Элис.

Девушка не могла унять свою радость. Это был он, ее парень. Его глаза сияли, как в момент их первой встречи.

— Как ты это делаешь? — спросил ее Уитлок

— Что?

— Делаешь мир ярче.

— Я это делаю?

Джаспер рассмеялся.

Она усмиряла его. Когда он только увидел Элис, окруженную этими вампирами, почувствовал ее злость, ему захотелось сжечь их. Гнетущая ярость была такой сильной, что искала выхода. И нашла. После такой схватки, ему требовались долгие месяцы реабилитации. Усмирить гнев и ненависть ему удавалось быстрее, но справиться с болью, со страхом было не так просто. Их было проще перебить другой болью, другим страхом. Так он и оказывался среди умалишенных. Их страхи были более сносными, чем предсмертный и обреченный ужас его жертв.

Казалось, Уитлок уже забыл разницу между светом и тьмой. Черный был единственным, что он мог воспринимать. Пока ему не посчастливилось встретить Элис. Ее мысли были чисты настолько, насколько возможно для человека. Чувства были не отравлены ненавистью и злобой. Тот свет, что излучала она, помог ему удержаться. Не упасть в яму, в которой он временами тонул. Джаспер ужаснулся тому, что только что был готов сделать.

— Прости. Я хотел бы сказать, что убил плохих парней, но сам я ничуть не лучше. Было время, когда я мог только убивать. Я наслаждался этим временем. Даже сейчас, разрывая этих вампиров в клочья, я испытывал удовольствие.

Уитлок наконец посмотрел на девушку. Ему нужно было узнать, насколько ужасным для нее окажется его признание. Но Элис заслуживала правды. И отрицать, что в нем живет зло, способное убивать, было глупо. Особенно сейчас, когда девушка сама это прекрасно видела.

— Я позволила загнать себя в тупик. Ты говорил…

— Элис, разве это сейчас важно? Я сказал, что убивать я умею лучше всего. И, если честно, с этого и надо было начать наше знакомство. Но я так боялся, что из-за этого ты будешь смотреть на меня иначе.

— Не так как сейчас?

— Я чуть тебя не убил.Только что. Мне было нужно…

Элис эмоционально замотала головой. Ей не нужно было слушать самобичевание мужчины.

— Я не смогу смотреть на тебя по-другому, Джаспер. И не пытайся меня убедить, что к тебе нужно по-другому относиться. Ты, наверное, сочтешь меня безумной, но…

— Я тебя люблю.

Именно это признание Уитлока лишило девушку слов. Ее волнение было таким сильным, что она забыла, как говорить. Но этого и не требовалось. Джаспер понял все, о чем Элис ему не сказала. Она любила его так сильно, что невозможно было отделить боль и страх от счастья. Мужчина прижал девушку к себе. Поближе к сердцу, чтобы унять это щемящее чувство радости.

***

Каллисто переоценила свои силы. Белла приняла это с облегчением. Она не хотела бы, чтобы Эдвард беспокоился и за нее. Кроме того, девушка не желала, чтобы муж вновь бросился спасать ее. Упрямство, которое, видимо, она унаследовала от Шерифа Свона, не простило бы ей такую слабость. Она хотела независимости. Уж точно не быть слабовольной тенью своего мужчины. И, если требовалось продемонстрировать свою силу, то Белла не собиралась оставаться в стороне.

Пока ей удалось впечатлить свою соперницу. Каллисто явно не ожидала, что дерзкая незнакомка окажется достаточно сильной и проворной, чтобы дать отпор. Хотя в этом прослеживалась своя закономерность. Ушедшие от варварской кочевой жизни эти вампиры явно утратили свои навыки. Или слишком привыкли к беспомощности своих жертв, людей, чья сила и скорость уступали вампирской. В любом случае, Каллисто была обеспокоена не на шутку. Белле не нравилось думать об этом, но страх ее противницы взбудоражил девушку. Наполнял какой-то уверенностью. Дочка шерифа подумала о том, что в какой-то степени понимает, почему большинство вампиров не могут отказаться от охоты. Не оправдывала, но понимала. Однако это не означало, что она согласилась бы на такую жизнь. У нее был свой смысл для существования. Семья, в которой не было места для страха.