Страница 22 из 22
Я посмотрела маменьке вслед и представила себя в образе мышки, которая потихоньку грызет сухарик.
Сухарик… Ой! Как же есть-то хочется! А потому, дождавшись, когда коридор опустеет, я снова направилась на кухню. Где совершенно неожиданно оказалась не одна.
И знаете, что я увидела первым делом?
А увидела я то, что мой, повторяю МОЙ так лелеемый в фантазиях по дороге на кухню кефирчик, мой стратегический запасик, который кухарка каждый вечер на всякий случай оставляла для меня на столе, почти допил пфрфрфрффр… нехороший человек, который еще вечером казался мне идеальным мужчиной!
Немного примирило меня с действительностью лишь то, что при виде меня и, как я думаю, моих налившихся кровью глаз, этот пфрфрфрфр… нехороший человек таки подавился и облился остатками.
Нет я не злая и совсем не жадная! Но кто ж ему мешал взять из стоящей тут же миски пирожок, а?
Кстати, для тех кто думает, что голодный мужчина — это злой мужчина: голодная женщина — это ОЧЕНЬ злая женщина! Просто женщины лучше умеют держать себя в руках! Вот и я внутренне выдохнула и постаралась придать лицу менее зверское выражение.
— Евдокия Поликарповна! Не ожидал вас здесь увидеть в такой час. — Попытался он за такой витиеватой фразой скрыть вполне обыденное: «Ты что здесь забыла посреди ночи?»
Попутно он шарил глазами по кухне в поисках кого-нибудь полотенца, чтобы вытереть подбородок и рубашку испачканные кефиром. Наконец, он наткнулся на миску с пирожками, которые были прикрыты полотенцем и сдернул его.
— О! А здесь еще булочки есть! — Неподдельно удивился он.
— А что вы хотели найти в стоящей на столе миске? — Скептически поинтересовалась я.
Князь явно смутился, однако, сделал вид, что моего вопроса не расслышал, сосредоточившись на тщетных попытках оттереть рубашку.
«Ладно, Евдокия, бери себя в руки. Ничего ведь страшного не случилось! Он всего лишь выпил твой, ТВОЙ, кефир! Которым ты буквально мечтала успокоить свой разбушевавшийся желудок.»
Однако, подобные мантры не помогали.
— Дмитрий Максимович, вы почему служанку не позвали? Она бы вам принесла все, что необходимо. — Не могла не поинтересоваться я.
Он немного смутился, но все же ответил, не упустив момента, чтобы уколоть и меня.
— Да, наверное, по той же причине, что и вы: не хотел никого беспокоить по пустякам.
Я же на это высказывание никак не отреагировала и прошла к кувшину, что стоял на столе, и нервным движением налила себе в кружку воды. Как говорится, хочешь есть — попей водички.
Выпив полкружки, я решила идти обратно в свою спальню, однако, не успела я развернуться, чтобы покинуть кухню, как услышала:
— Евдокия Поликарповна, признаться, ваша идея насчет фрейлин мне понравилась.
— Правда? — Я обернулась и увидела серьезное лицо мужчины, которого не оттертый белый развод от кефира на подбородке делал немного забавным, а от того каким-то более простым и близким.
— Вы знаете, я тут на досуге подумал… И мне кажется, что девушки вполне могут освоить несложные заклинания, при помощи которых можно отбить внезапное нападение.
Я чуть не закатила глаза от его «несложные заклинания». Однако, понимала я и то, что данное высказывание можно считать очень смелым и продвинутым для мужчины взращенного этим временем.
— Скажите, а можно ли определить при помощи магии наличие яда в еде? — Решила я поинтересоваться. Все-таки произвести покушение можно не только физически, но и так.
Он явно удивился такому вопросу, но ответил:
— Такое заклинание имеется в арсенале тех, кто владеет водной магией на хорошем уровне.
— Значит, при наборе фрейлин в этот небольшой отряд нужно учитывать, чтобы в нем оказались девушки с разными видами магии. — Тут же сделала вывод я.
— Вы так уверены, что ваш отец согласится? — Удивился Заславский.
— В этом я быть уверена не могу. — Грустно вздохнула я. — Но, согласитесь, идея хороша! И у меня не получается о ней не думать. — А потом посмотрела на князя, что так и продолжал изредка проводить полотенцем по груди в попытке оттереть пятна. — Ой, да дайте сюда!
Я взяла у него из рук полотенце, намочила край в кружке из которой пила и вытерла ему подбородок, ибо это пятно начало уже меня раздражать. Не понимаю, неужели ему самому кожу не стягивало!
Умыв таким образом ошалевшего Заславского, я сунула ему в руку полотенце и сказала:
— Спокойной ночи, Дмитрий Максимович. И не трите вы рубашку! Бесполезно. Если уж на то пошло, лучше снять и застирать.
— Ага. — Только и смог растерянно произнести он в то время, как я покидала кухню.
Глава 10
Заславский уехал уже на следующий день после завтрака. Я не знала, говорили они еще хоть раз с отцом о моем предложении или нет, но ни я, ни маменька, ни сам папенька больше об этом даже не заикались. У каждого из нас были свои мотивы, но лично я просто решила немного обождать и не давить на родителя. Судя по всему, он из той породы людей на которых давить — делу вредить. А потому я просто решила подождать и, видимо, со своей тактикой не ошиблась! Потому что уже через две недели, в следующий приезд Заславского, меня позвали в кабинет.
Заславский снова рассыпался в комплиментах моей красоте, однако теперь, как часто до этого, они больше не воспринимались мной, как насмешка, скорее, как дань вежливости. Головой я понимала, что он никогда надо мной и не насмешничал, но вот собственное отражение в то время наталкивало на не совсем позитивные мысли. Нет, я себя, конечно, любила, но это не отменяло того факта, что видела в отражении… нет, не недостатки. Я же себя любила! Скорее некие огрехи в фигуре, которые мне бы хотелось нивелировать. Очень и очень сильно нивелировать… Но это так, частности.
На данный же момент мне уже начало действительно нравиться мое любимое и не повторимое тело. Ну и пусть, что до идеала большинства мне пока далековато! Но мне-то, по большому счету, на идеалы других глубоко… все равно. Главное, что сейчас я начала ощущать себя, свое тело и себя в нем комфортно! Сейчас я напоминала себе этакую пышечку, активную и пластичную.
Была у меня на прошлой работе сослуживица. Вот, кажется, весила практически центнер при росте 160 см. Но сколько же в ней было обаяния! Да практически все мужики нет-нет да и пытались закадрить эту хохотушку и просто приятную женщину. Но она уже несколько лет, как к тому моменту была счастлива замужем, и муж в ней души не чаял!
И была там же еще одна сослуживица: высокая, привлекательная, худая, ухоженная. Только веяло от нее таким холодом и неприступностью, что бедные мужчины просто боялись подойти! Вот и куковала она в свои тридцать пять одна. И ведь хорошая была девушка! Только, как я сейчас понимала, где-то внутри себя она считала, что не достаточно хороша, потому мужики и проходят мимо. Не было в ней внутренней гармонии, вот и пряталась она неосознанно за этой холодностью, чтобы так же неосознанно скрыть ото всех свое мнимое несовершенство. Вот так бывает.
Не зря, ох, не зря мне Старица первым делом посоветовала полюбить себя! И сейчас каждое утро стоя перед зеркалом, я себя усиленно любила! Представляла, что я некая заготовкой в руках гениального скульптора и вижу, как день ото дня эта заготовка принимает все более и более привлекательные очертания. Но даже так, в своей незаконченной форме, она уже прекрасна!
Да, вот именно так я и следовала завету Старицы. Ведь любить себя — это не значит быть эгоисткой. Это значит жить в гармонии с самой собой.
А потому комплементы Заславского на этот раз приняла спокойно и благожелательно! Хотя, не скрою, мне все же было очень приятно!
— Евдокия, — начал отец, когда я уселась в кресло в его кабинете, — признаться, твое предложение с фрейлинами поначалу показалось мне откровенно диким, однако, немного подумав… — Он замялся и метнул неосознанный взгляд на дверь. А я поняла, что в данный момент он вспоминал маменьку. — Я решил, что в этой идее все же есть здравое зерно. Мы с Дмитрием Максимовичем ее рассмотрели и решили подать Императору прошение об организации некого экспериментального класса из наиболее успешных учениц выпускного класса Смольного института благородных девиц. Чтобы быть убедительным я озвучу свою готовность отдать учиться в этот класс свою дочь. Тебя, Евдокия. Ты послужишь гарантом моей полной поддержки этого прожекта.
Конец ознакомительного фрагмента.