Страница 21 из 22
В этот день Заславский остался на ужин и даже на ночь. Погода и правда не располагала к путешествиям. Да и отцу нужно было успеть написать различные письма и рекомендации, которые он не мог доверить даже почтовому ящику. Ранее молодой человек приезжал утром и к вечеру уже собирался в обратный путь. По-моему, страшно утомительно. Но для министра, как говорится, можно и не так расстараться.
На ужин маменька припозднилась, но вот, когда зашла, папенька, по-моему, ее даже не сразу узнал. Княгиня помолодела лет на десять, а светящийся взгляд уверенной в своей красоте женщины придавал ей особое очарование.
Заславский тут же встал и поспешил выразить хозяйке дома восхищение. Было видно, что ворох комплиментов, который он ей отвесил щедрой рукой был искренним, а от того еще более приятным.
Усы же папеньки после всех этих расшаркиваний встопорщились, а глаза налились кровью. Потому что в отличии от Заславского, на комплименты которого отреагировали очень тепло, в сторону папеньки был брошен лишь один мимолетный взгляд.
Весь вечер, в противовес нескольким предыдущим, маменька источала обаяние и тепло, которым щедро делилась со всеми, кроме папеньки. Братья были этой метаморфозе очень рады, но вот князь Раевский под конец явно был готов кого-нибудь задушить. И думается, что первым в очереди числился бедняга Заславский. Особенно после того, как имел неосторожность заметить, что Евдокия Поликарповна, то бишь я, имеет живой пытливый ум, который порой выдает очень нетривиальные идеи.
— Я никогда в этом не сомневалась. — Тепло улыбнулась маменька.
— Да ты хоть представляешь что твоя дочь сегодня выдала?! — Не выдержал и возмутился папенька.
— Что же? — Холодно взглянула на него княгиня.
— Она предложила фрейлинам стать охранительницами! Более того, она сама хочет стать охранительницей и рисковать собственной жизнью почем зря! — Разорялся он. — Можно подумать для этого не существует мужчин или мы не в состоянии защитить великую княжну сами! — Наконец, выплеснул он накопившееся.
Однако, к его сожалению понимания в глазах маменьки не нашел.
— Вы уж определитесь, Поликарп Харитонович, — еще холоднее произнесла она, — находиться рядом с великой княжной смертельно опасно или все же совершенно безопасно? И если все так радужно, то почему вообще встал вопрос о личных охранителях для великой княжны? — Она выдержала паузу во время которой никаких объяснений не последовало, после чего продолжила. — Евдокия же предлагает поставить перед великой княжной некий последний рубеж, до которого враг никогда не должен дойти, но этот рубеж необходим для спокойствия всей Империи! И только в ваших силах сделать так, чтобы он появился и чтобы до него не дошел ни один супостат! И вместо того, чтобы критиковать свою дочь, вам бы следовало взглянуть на проблему шире и прислушаться к тому, что говорит молодое поколение!
У отца от такой отповеди усы, кажется, встали дыбом. Он медленно поднялся из-за стола, смял в руках салфетку, которой накрывал свои колени и, бросив ее на стол, чеканя шаг молча вышел из столовой.
Н-да, кажется, мы-таки перегнули палку. Теперь ни о какой магии, а уж тем более об охранительстве не могло идти и речи. И, видимо, так думала не я одна.
После того, как князь вышел, в столовой повисла тягостная тишина, все как-то сразу перехотели есть и разошлись по своим делам. Судя по всему, подобные мысли и терзания не у меня одной отбили аппетит. Хотя нет, вру, Борис и Василий продолжили трапезничать. Казалось, этим двум представителям homo sapiens испортить аппетит было просто невозможно!
Это знаете ли раздражало, особенно, когда перед сном мне просто зверски захотелось есть! Желудок выводил такие рулады, что я поняла, что под их аккомпанемент точно не засну. А потому, как уже не раз бывало, решила сходить на кухню и выпить стакан кефирчика. Это мой голод, конечно, не утолит, но притупит, что даст возможность уснуть. А там мне снова приснится еда и я во сне буду ее есть! Лучше так, честное слово!
Однако, когда я тихонько прикрыла за собой дверь, чтобы не потревожить весь дом, то заметила, что в конце коридора стоит маменька в ночной рубашке и мнется перед дверью папеньки. Неужели пошла мириться? Так отчего не через внутреннюю соединяющую их комнаты дверь? Неужто папенька так осерчал, что закрыл ее на замок? Ох ты ж страсти-то какие!
Но идти в том виде, в котором собралась маменька, тоже не вариант. Поэтому я тихо ее позвала и взмахом руки пригласила к себе.
— Маменька, что случилось? — Спросила я сразу же, как мы остались одни в моей комнате. Уж очень у нее был расстроенный вид, который передавали поникшие плечи и потухший взгляд.
— Ох, Дусенька, кажется, я сегодня все испортила! — Она тяжело вздохнула и присела на край моей кровати. — Я ведь не хотела так на него давить, да и не дело это так с мужем разговаривать. Но тут будто черт за язык тянул!
— Маменька, не нужно так переживать! Все обязательно образуется! — Попыталась я ее подбодрить.
— Дусенька! Я ведь его знаю! Я его сильно обидела! Раскритиковала при детях и чужом человеке! Он не простит! — Проговорила она чуть не плача и совсем тихо добавила. — Вон, даже внутреннюю дверку закрыл. Никогда ведь так не делал.
Наверное, если бы маменька не была на столько расстроена, то никогда бы так откровенно не поделилась со мной своими мыслями. Держалась бы до конца. Но сейчас, видимо, думала, что все и правда слишком плохо.
— Маменька, вы ведь лучше меня знаете, как можно смягчить сердце папеньки. Вон, даже решили к нему прийти через дверь в коридоре… — Начала я, а она, вдруг, покраснела. — Вот! А потому нужно не отчаиваться, а действовать согласно плану!
— Плану? — Переспросила она удивленно.
— Конечно! Вы ведь к папеньке шли? Так через пять минут пойдете снова! Только мы ваш план немного доработаем, чтобы он, папенька значится, даже и не подумал долго строить из себя ледяную глыбу. А там вы лучше меня знаете, что нужно сказать, чтобы смягчить его сердце. Идите сюда!
И я показала рукой на пуф около трюмо.
— Вот, посмотрите на себя, что вы видите?
Маменька удивленно ко мне обернулась. Я же положила ей руки на плечи и кивнула в сторону трюмо.
— Себя… — Наконец недоуменно произнесла она.
— Нет, маменька. Сейчас вы видите расстроенную и поникшую женщину с тусклыми глазами. Но ведь вы хотите предстать перед папенькой вовсе не в таком виде. Я права?
Она ничего не ответила, но стала всматриваться в свое отражение внимательнее, а я решила дать ей время подумать, какой же действительно она сейчас хочет быть, и отошла к окну.
Разглядеть что-то в темноте хмурой ночи не представлялось возможным. Это вам не современный город и даже не здешний с его масляными фонарями. Это деревня!
Оглянувшись через несколько минут, я заметила разительные перемены в образе княгини. Ее плечи снова расправились, голова напротив чуть наклонилась к плечу, а сама фигура уже не казалась жалкой и виноватой.
— Ну вот! Совсем другое дело! — Подошла я поближе.
После чего распустила тугой пучок на ее голове и в один прием соорудила более легкий и воздушный, который держался всего на двух шпильках. Спереди же оставила пару небрежных прядей. Пуговички на ночной рубашке решила не расстегивать. Иначе это выглядело бы совсем уж странно.
— Маменька, я в вас верю! И знайте: вы красивая женщина, которую любит ее муж! А раз любит, то любые размолвки можно преодолеть!
— Любит? — Как-то беспомощно переспросила она.
— Конечно! Это же видно… — Улыбнулась я в ответ и подтолкнула ее к выходу.
Признаться, я вовсе не была приверженкой той теории, что женщина при помощи соблазнения может добиться от мужчины всего, чего захочет. Но здесь я все же надеялась на то, что между этими двумя были слишком теплые чувства, чтобы князь смог-таки переступить через свою обиду и внять гласу разума. То бишь мне! Это ведь я предложила идею с фрейлинами! И если он действительно над ней подумает, то обязательно придет к выводу, что это просто замечательная идея!