Страница 22 из 23
Нет, это не я, не я. А тот монстр, которого желаю выжечь, вытравить, но не могу.
– Благодарю, Рин.
– Вас проводить в покои, Ваше Высочество? Вы бледны.
– Я всегда бледен после приступа, ступай к себе.
Царапнул легкий страх – что, если на этот раз я выгляжу иначе? То есть, действительно по-другому?
Успокоился только в своих покоях, перед зеркалом.
– Для кого прихорашиваешься? – насмешливый голос брата донесся из моего кресла.
И ведь я сразу почувствовал мельчайшие звуки и шорохи, даже звук дыхания, но был слишком обеспокоен возможными внешними метаморфозами.
– Тебе не говорили, что забираться в чужую комнату… ммм… некрасиво?
– А ты мой новый наставник по дворцовому этикету, – Фел присвистнул и пружинящим шагом подошел к зеркалу, – неужели, чтобы увидеться с родным братом, мне надо за месяц выбивать аудиенцию? Отец, как назло, решил нас разделить, у меня тренировки на мечах – у тебя метание кинжалов, у меня – астрономия, у тебя – ридгийский язык. И так во всем. Неужели боится, что мы снова куда-то удерем?
– Его можно понять.
– Что-то ты кислый. Постой… у тебя приступ был, да? – брат вглядывался в мои глаза, будто оттуда на него смотрел… Он. Тот, другой.
Кивнул, не находя сил на очевидное.
– Прости. Я вот зачем пришел, тебя видели с Дани…
– С кем?
– Дригерданиэль, – терпеливо повторил брат, умудрившись не сломать язык, – и не подумай, я не против. Между нами толком и не было ничего. Я даже рад.
– Чему ты так рад? – разговор мне категорически не нравился. Начиная от осознания, какая у братца сеть разведки среди слуг, заканчивая тем, куда может повернуть русло беседы.
– Ну, а ты не понимаешь? Не хотелось бы ссориться из-за девушки с родным братом. Дело в том, что мне действительно нравится… Милорада. Я понял это особенно остро за время под замком. Скажи, – лицо Фела—младшего было трогательно взволнованным, – ты же не будешь против, если сегодня я пойду к ней?
Под ногами разверзлась пропасть. Земля осыпалась глупыми надеждами и мечтами. И даже Фел ни при чем, он лишь напомнил, что даже у него, дофина (которого почти стопроцентно обяжут к династическому браку) больше шансов, чем у меня. Нужно перестать думать о ней, просто перестать, потому что сегодняшний случай с бывшей подружкой Фела наглядно продемонстрировал риск. Ведь это эгоистично, желать себе кого-то просто потому, то хочется? И с чего я вообще взял, что Мила не вспоминает обо мне с содроганием, надеясь, что никогда больше не увидит? Да, она меня успокаивала – но, возможно, просто по доброте безгранично чистой души. А на самом деле чувствует страх и брезгливость.
– Только без глупостей, брат. И будь осторожен, не заставляй мать волноваться.
Как мне удалось произнести ровным тоном, одному Солнцу известно. Так умел отец – держать лицо в тронном зале, полном самых разных личностей.
– Наемникам не попадусь, – во взгляде Фела читалось видимое облегчение, – спасибо. И знаешь… я хочу пригласить ее на Золотой турнир.
Турнир, турнир… о нем прожужжали уши наставники, но я был так занят своими мыслями, что упустил суть. Съедутся лучшие воины империи, чтобы состязаться во всех видах оружия и рукопашной борьбы. Нас с Фелом тоже готовили к участию, это было само собой разумеющимся фактом – наследники, как-никак. Но теперь я понял, что действительно хочу быть там… и победить. Покажу всем, чего я стою. К гхару всех, Милораде. Поэтому отчасти я был даже благодарен брату за инициативу с приглашением.
Я хотел стереть из ее памяти кровь и клыки. Заместить чем-то другим. Пусть она думает обо мне так же, как я не могу выкинуть из головы мысли о ней. Как будто это что-то изменит! Глупо и смахивает на сумасшествие. Стоило братцу всколыхнуть озерцо мнимого спокойствия, разом упала иллюзия, в которую я почти поверил.
Глава 15. Милорада
Я все-таки отправила анонимное письмо во дворец, и не почтовым голубем, как принято в столице, а лично. Переоделась в старуху, чтобы никто не узнал, и передала страже со зловещим шепотом «очень важно». И убежала, пока никому не пришло в голову задержать.
Наша с отцом жизнь все больше менялась. Нанятый управляющий докладывал, что замок в даренных землях медленно, но верно перестраивается, и где-то через месяц мы сможем посмотреть свой новый дом. Нет, из столицы нас никто не гнал, и при желании мы могли остаться здесь, просто регулярно получая вести и доход из поместья. Но я видела, что отца гнетет городская суета. Вместо того, чтобы сопровождать нас с Брианом, показывающим все новые уголки прекрасной Ириссы, он бы с куда большей охотой побродил по лесу, устанавливая капканы на опасных тварей и проверяя птичьи гнезда. Обрабатывал бы землю, собирал мед и выделывал шкуры.
– Батюшка, оставайся дома, если не хочешь идти. Я же вижу.
– Разве можно девку с парнем-то одних отправлять? Надобно тебе компаньонку найти, как здесь принято.
– Ты же понимаешь, мы всего лишь друзья.
– Понимаю, – вздох в отросшую бороду, – а что люди скажут?
Так в моей жизни появилась еще не старая, но угрюмая молчаливая женщина по имени Рейна, и я позавидовала простолюдинкам, которые могли ходить куда хотят и с кем хотят, не спрашивая дозволения и не оглядываясь на мнение остальных. Совсем недавно я сама была такой, а теперь мы с отцом обласканы милостью государя. Пожалуй, я тоже предпочту переехать в поместье, когда придет срок, а столицу можно навещать время от времени.
Немалую роль в этом играли и смущающие послания дофина – на первый взгляд, не содержащие ничего предосудительного, но каждое слово словно имело двойное дно.
А Ленсар, наоборот, напрочь забыл обо мне, вот только… Во сне я все отчетливее видела его трон, залитый кровью, безумные стеклянные глаза и усмешку. Сегодня ночью я даже проснулась в холодном поту, потому что на его коленях, укрытых дорогой мантией, сидела девушка… очень похожая на меня. Он пил ее кровь, а потом обвел взглядом пиршественный зал. Вместо блюд на столах в разных провокационных позах сидели или лежали девушки, а у усмехающихся гостей под верхней губой блестели клыки.
Много, целый зал таких же, как он… обращенных. Грянул нестройный хор голосов:
– Слава великому князю Ленсару!
– Ленсар! Ленсар! Ленсар!!!
Возгласы заставляли воздух вибрировать вместе со стуком тяжелых кубков о стол. Казалось, что сотрясались пол и стены, лица сливались в мутную полосу.
Экзальтированная толпа обожала своего правителя, возносила наравне с богами.
Не императора, князя. Есть ли надежда, что он не свергнет отца с братом, а будет править где-то в других землях с другими порядками? Или установит их сам? Нет, какая разница, все равно это будущее слишком ужасно, каким и где бы оно ни было.
И неужели нет способа снять проклятие? Я пока так и не научилась сколько—нибудь контролировать свою силу. Наоборот, закрылась от нее – понимая умом, что банальный страх ее заблокировал, но во сне она прорывалась и показывала Его. Ужасающего далекого и до боли близкого. До чего же тяжело.
Но один из последующих снов, казалось, воплотил желание быть ближе – вот только как! Стыдно вспомнить… и стыдно, и сладко до головокружения. Что бы сказал сам Ленс, если бы узнал? Нет, ничего он не скажет, он и вовсе пропал из моей жизни. Хотела призвать силу, чтобы задать конкретный вопрос – появится ли в ней снова проклятый принц, но ответом был холод пустоты.
Что же происходит с моим даром? Не думала, что начну по нему скучать, но если Лейра права, и это дар Верховной, то я так или иначе несу ответственность перед империей. Вдруг без меня она падет под натиском фаргонских пушек? Или от экзотических ядов Ридгии? Или лунные эльфы Гринустайра пойдут в атаку, как сто лет назад, несмотря на слухи о крепкой дружбе императора с лунным погонщиком. Готова ли я принять ответственность, на минуточку, за всю империю и ее жителей от мала до велика? Порой, в моменты особо острой жалости к себе, мысли жалили роем безжалостных ос, и от них не было спасения. Но, с другой стороны, я приводила контраргумент – сны не могли этого подтвердить. В них с пугающим постоянством (приносящим временное облегчение) появлялся только Ленсар. Я и сама уже чувствовала себя проклятой. Сполна.