Страница 7 из 9
Наконец, благодаря созданию и развитию поисковых систем, коммуникации между людьми часто оказываются доступными для поиска. Моя мама непременно воспользовалась бы командой «Найти!», чтобы узнать о месте нашего сбора с друзьями и о наших разговорах. В наши дни любопытствующий зевака легко сделает запрос в базе данных, и перед ним откроется бесчисленное количество сообщений, написанных для других и другими людьми. Но даже те сообщения, которые изначально были созданы для публичного доступа, отнюдь не обязательно размещались с расчетом на то, что они появятся в поисковых системах. Последние позволяют легко обнаружить взаимодействия, не предназначенные для всеобщего обозрения. Зачастую эти инструменты проектируются с расчетом на устранение контекстуальных сигналов, и вследствие этого повышается вероятность того, что поисковики будут захватывать всё, пренебрегая контекстом.
Ни одна из возможностей, которые предлагают социальные медиа, не нова. У нас в семье хранятся письма дедушек и бабушек, которыми они обменивались в период романтических отношений, – эти письма долговечны. Материалы школьной газеты остаются доступными для чтения в течение довольно долгого времени, так же как, например, надписи на стенах в туалетах. Слухи и сплетни издавна распространялись со скоростью лесного пожара, хотя передавались только при личном общении. Поисковые системы позволяют более эффективно получать ответы на запросы, но практику вопросов о других людях никак нельзя назвать новой, даже если поисковики обладают уникальным «знанием». Новым является способ, посредством которого эти медиа изменяют и усиливают социальные ситуации, предлагая технические средства, которые могут использоваться людьми в давно известных практиках.
Применение людьми этих разнообразных инструментов порождает новую социальную динамику. Например, подростки могут устроить «слежку», запуская поиск хорошо видимых «долгоживущих» данных о людях, которые им кажутся интересными. Такая «слежка» принимает драматический оборот, когда молодежь способствует повышению доступности сплетен, распространяя их в сетевых пабликах со всей возможной скоростью. Или же подростки стараются привлечь к себе внимание, используя возможности поиска и распространения долго сохраняемого контента, чтобы максимально повысить видимость выкладываемых на YouTube роликов с выступлениями своих любительских музыкальных групп. Поскольку используются онлайн-инструменты, создается впечатление, что нынешние формы социализации юношей и девушек принципиально отличаются от прежних, хотя ее глубинные мотивы, как и сами социальные процессы, ничуть не изменились.
Способность подростков манипулировать социальными медиа для привлечения внимания и повышения видимости отнюдь не означает, что у них обширный опыт в данной сфере или что они автоматически приобретают навыки, позволяющие управлять событиями. Подростки всего лишь чувствуют себя в соцсетях комфортнее, чем взрослые (и проявляют меньший скептицизм в отношении этих медиа). Молодые люди даже не пробуют анализировать отличия, обусловленные применением тех или иных технических решений, – они просто пытаются установить связи в публичном мире, воспринимая технологии как данность. В силу социального положения новизной для подростков обладают не технологические решения, а публичная жизнь, возможность которой они открывают. Подростки отчаянно стремятся получить к ней доступ и найти в ней смысл; они хорошо понимают, что технологические решения позволяют участвовать в публичных кругах общения, и не воспринимают технологии как нечто необычное. Взрослые, напротив, пользуются большей свободой в изучении различных публичных пространств. Имея соответствующее техническое оснащение, они с более высокой вероятностью будут сравнивать сетевые паблики с другими публичными кругами общения. В результате внимание взрослых сосредоточено на поиске радикальных отличий сетевых пабликов от других публичных кругов общения (например, сложившихся в местном баре или вокруг местного прихода). Подростки и взрослые обладают разным опытом и находятся на разных этапах жизни; не удивительно, что их внимание привлекают разные проблемы. Если первые ищут ответ на вопрос, что значит находиться в публичном круге общения, то вторые – что значит быть объединенными в сети.
На протяжении всей книги я возвращаюсь к перечисленным выше четырем интуитивно понятным свойствам, чтобы показать, как участие в сетевых пабликах воздействует на повседневные социальные практики. Важно помнить, что происходящие изменения описывают отнюдь не сами подростки. В большинстве случаев они не знают, чем их собственные сетевые паблики отличаются от других публичных кругов общения, и не имеют представления о том, почему взрослые находят сетевые паблики такими странными. Молодые люди воспринимают эти технологии и их свойства как очевидную часть жизни в сетевую эру. В свою очередь, многие взрослые рассматривают названные нами интуитивно понятные свойства сетевых пабликов как свидетельства изменений, вызывающих немалое замешательство. По мере того как я буду возвращаться к этим вопросам на страницах книги, показывая, что́ действительно изменилось, а что осталось таким, как прежде, я буду сопоставлять мнения подростков с тревогами взрослых людей.
Новые технологии, старые надежды и страхи
Любые новые технологии, привлекающие всеобщее внимание, очень часто вызывают если не всеобщую панику, то громкие стенания. Когда появились ткацкие станки, некоторые люди стали опасаться, что эти машины окажут отрицательное воздействие на женскую сексуальность, так как станки имели ножной привод и на них работали женщины[13]. Портативное устройство для воспроизведения музыки Walkman описывалось как порождение дьявола, с помощью которого люди исчезают в разных мирах, не имея возможности общаться друг с другом[14]. Впрочем, техника и технологии далеко не единственные культурные артефакты, вызывающие так называемую моральную панику; во многих случаях причиной испуганных комментариев становится появление новых видов медиа. Авторы комиксов, хозяева залов игровых автоматов и рок-музыканты воспринимались довольно большим количеством людей как зловещие фигуры, под влиянием которых обычные дети превращаются в малолетних преступников[15]. Были времена, когда немалое число образованных людей верили, что главная угроза нравственности женщин – романы (это прекрасно показал Гюстав Флобер в «Госпоже Бовари»). Предполагается, что даже Сократ предупреждал об опасности алфавита и письменности, ссылаясь на их отрицательные последствия для памяти и способности к познанию истины[16]. В наши дни эти страхи выглядят смехотворно, но при первом появлении перечисленных технологий или средств коммуникации опасения воспринимались со всей серьезностью.
Даже мимолетное знакомство с историей информационных и коммуникационных технологий показывает, что паника по поводу моральных норм возникает лишь эпизодически и должна восприниматься с толикой недоверия. Аналогично обстоит дело и с утопическими воззрениями, которые страшно далеки от реальности. Разочарование, вызванное несбывшимися технологическими утопиями, прекрасно иллюстрируют надпись на популярных футболках дизайнера Джона Слабика (продаются на сайте Threadless):
нам врали,
что без них немыслимо будущее
где мой реактивный ранец,
где мой робот-компаньон,
где мой обед из пилюль,
где мой автомобиль с водородным двигателем,
где мой летающий дом с атомным реактором внутри,
где мое лекарство от этой болезни
Довольно часто мы слышим, что внедрение тех или иных технических решений позволит справиться с важнейшими мировыми проблемами. Когда эти решения не приносят желаемого эффекта, люди испытывают разочарование. Фиаско с технологией способно вызвать мощную обратную реакцию, выражающуюся в том, что определенные группы людей концентрируют внимание на ужасных вещах, к которым способна привести та же самая техника.
13
Coffin. Consumption, and Images of Women’s Desires.
14
Hosokawa. Walkman Effect.
15
Springhall. Youth, Popular Culture and Moral Panics.
16
В диалоге «Федр» Платон цитирует Сократа, который передает слова одного из богов Египта. Соответствующий отрывок, в котором критикуется письменность как средство информации, см.: Платон. Федр / пер. А.Н. Егунова // Собр. соч.: в 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 1993. С. 185–186 (Филос. наследие. Т. 116).