Страница 73 из 97
- Батарея - пли! - крик Жуковского разносится над орудийными двориками застывшей в диком напряжении 'пятнадцатой'.
Михаил Иванович ещё успел услышать, как наводчик ближайшего орудия крикнул: 'Орудие!', и тут же: 'Пли!'. Увидел, как он дернул за шнур...
И тут же всё вокруг утонуло в страшном громе и рёве слившихся воедино выстрелов. Громе настолько оглушающем, что заболели барабанные перепонки. Выбросив в серое небо яркие молнии порохового огня и целые облака желтого дыма, огромные пушки, весом в десятки тонн, откатились назад и вверх, гася жуткую энергию отдачи. Глядя, как эти махины возвращаются на свои места после отката, капитан невольно подумал, какая же страшная энергия разрушения сейчас заключена в тяжелых стальных снарядах, несущихся, обгоняя звук, над горами Лаотешаня в сторону японских кораблей...
'Интересно, стреляет ли крепость?' - подумал Сергей, глядя на ведущие огонь корабли эскадры. В принципе - пушки Электрического утеса вполне были способны дотянуться до японцев. Но отсюда, с наблюдательного пункта, батарею номер пятнадцать не было видно, а для гаданий на кофейной гуще не было времени.
Он успел обернуться к японской колонне как раз в тот момент, когда 'Хацусе' и 'Сикисима' дали ответный залп по Артуру. А через несколько секунд первый столб воды поднялся почти у самого борта 'Хацусе'. Второй снаряд, пробив верхушку третьей трубы, упал в море у правого борта, так и не разорвавшись. Третий поднял высокий столб воды в двадцати-тридцати саженях справа по борту, напротив мостика. Четвертый же ударил в левый борт броненосца за средним казематом шестидюймового орудия. Удар пришелся в стык верхнего бронепояса и палубы. Он сотряс весь корпус броненосца - до самой последней заклепки. Его ощутили на всех постах корабля. Двенадцатидюймовый русский бронебойный снаряд легко пробил преграду, прошел через полупустую верхнюю угольную яму и взорвался уже у её внутренней переборки, разбив и покорежив толстостенными осколками переборки всех прилегающих помещений нижней и средней палуб и пробив в двух местах дымоходы второго и третьего котельных отделений. В коридорах и проходах обеих палуб, среди рваного металла и кусков отборного кардиффского угля лежали окровавленные растерзанные тела трёх японских моряков. Ещё несколько изувеченных, перепачканных копотью и угольной пылью матросов пытались отползти подальше от наполняющихся дымом помещений. Но снаружи корабль казался почти неповрежденным - когда смолкло второе за это утро 'Ура!' на 'орлином гнезде', а ветер отнес в сторону дым от разрыва - за 'Хацусе' тянулся лишь жиденький дымный след, вырывавшийся из палубных люков и горловин угольной ямы над местом взрыва.
На вид - ничего страшного.
Колонна серых мастодонтов упрямо шла прежним курсом, устремив на юго-восток украшенные золотыми хризантемами бивни своих таранных форштевней. Оглашая окрестности грохотом выстрелов, озаряя вспышками порохового огня ледяные волны у своих мрачных бортов. И, казалось, никакая сила в мире не сможет их заставить свернуть с выбранного пути.
Но тут начали падать снаряды вокруг головного 'Ясима'. Конечно, огонь по квадрату давал большой разброс снарядов, но всё же некоторые водяные столбы высотою с мачту поднимались довольно близко к японцу. Вот один снаряд лёг всего в пяти саженях перед форштевнем броненосца. А потом произошло почти невозможное - пробив навылет громадный раструб вентилятора правого борта бронебойный снаряд ударил в правую среднюю шестидюймовку 'Ясимы' и взорвался прямо внутри коробчатого орудийного щита. Вервольф увидел, как ярко вспыхнуло пироксилиновое пламя, а затем орудие, сорванное со станка, вместе с искореженным щитом, кувыркаясь, полетело за борт, подняв при падении в волны тучу сверкающих на солнце брызг. Но для моряков 'Ясимы' этим не обошлось - осколки снаряда попали в приготовленные к стрельбе и сложенные у орудия заряды и снаряды. Яркая вспышка радужного кордитного пламени тут же сменилась взрывом шимозы. Осколки выкосили не только прислугу стоящих рядом трехдюймовок, но и серьезно проредили расчеты носовой и кормовой шестдюймовок правого борта, а также убили наводчика орудия с левого борта броненосца. На шкафуте тут же начался пожар, и за 'Ясимой' потянулся густой дымный след. В третий раз 'Ура!' зазвучало над горами Лаотешаня.
Японский же залп едва не накрыл многострадальный 'Ретвизан' - три снаряда разорвались от него на расстоянии менее полукабельтова, четвертый же - и вовсе менее чем в десятке саженей от кессона, прикрывавшего зияющую минную пробоину. От попавших осколков и ударной волны кессон дал солидную течь. Буксир 'Силач', сопровождавший выход 'Победы' на внешний рейд, тут же поспешил на помощь. Другая четверка снарядов буквально перепахала Тигровый хвост между батареей номер 10 и эллингом для сборки миноносцев - их осколки наповал убили двоих артиллеристов и пробили в нескольких местах южную стенку эллинга.
Японский отряд, повернув 'все вдруг' на четыре румба вправо, спешил выйти из-под обстрела, развивая максимальную скорость. Вода за кормой кораблей Носибы бурлила и пенилась, терзаемая огромными лопастями винтов, вращающихся на максимальных оборотах. На голубой глади моря белые кильватерные струи теперь перечеркивались тёмными полосами дыма, нарушая извечную гармонию первозданной природы. Впрочем, в этой картине была своя, особая красота...
На юго-востоке крейсера адмирала Дева уже бросили своё бесполезное занятие и пытались составить короткую линию, одновременно отстреливаясь от настырного трёхтрубного крейсера, выписывавшего замысловатые пируэты на скорости почти в 25 узлов, и при этом ещё довольно споро стрелявшего из своих стодвадцатимиллиметровок. А с севера к ним уже приближались на полном ходу 'Боярин' и 'Аскольд'. В итоге, менее чем через четверть часа корабли адмирала Дева поспешили отойти сначала поближе к 'Токиве', а затем, уже втроем - к главным силам под защиту броненосцев Того.
К этому времени, счастливо избежав новых попаданий (хотя море ещё трижды вставало на дыбы от разрывов снарядов вокруг 'Ясимы', пока он не оказался вне радиуса поражения наших орудий) отряд адмирала Носиба соединился с колонной Того и повернул прочь от берегов Лаотешаня. За 'Ясимой' всё ещё тянулся дымный след пожара, хотя уже и не такой жирный - по всему было видно, что экипаж успешно борется с огнём. Что будет дальше? Перегруппировка и повторная атака? Или Того повернет навстречу выходящим из гавани русским броненосцам? Но тогда ему придется иметь дело не только с тремя уже вышедшими на внешний рейд кораблями, но и с береговыми орудиями крепости... А два его корабля уже повреждены...Свой ход мы отыграли, теперь Ваша очередь, мистер Того!
Через полчаса стало ясно - Того избрал третий вариант. Он просто уходил прочь от Артура. Точно так же, как поступил и в известной Сергею истории после бомбардировки крепости 9 марта, когда вот так же, как сегодня, напоролся на организованную перекидную стрельбу по своим кораблям... Что ж! По крайней мере, теперь ясны мотивы и логика поведения Того в бою: пока русская эскадра не понесла больших потерь и сохраняет боеспособность или пока она не закупорена на внутреннем рейде Артура - до тех пор он не решится серьезно рисковать своими броненосцами...
Советник теперь уже неспеша осматривал Артур, его гавань и рейд. Над городом в небо поднимался одинокий жиденький столб дыма - наверное, это всё ещё горели руины дома, в который попал японский снаряд. 'Севастополь' и 'Пересвет' так и остались на внутреннем рейде. На палубе 'Севастополя' копошились люди - очевидно, исправляли повреждения от единственного в этот день прямого попадания в боевой русский корабль (Вервольф ещё не знал, что 'Новик' тоже получил пару подарочков от 'собачек', правда и сам в долгу не остался). Вот буксир и пара шаланд уже стоят у борта 'Ретвизана' - очевидно - откачивают воду из поврежденного кессона и пытаются устранить течь. Броненосец заметно осел носом. Значит, вновь задержка в ремонте, отдаляющая ещё на несколько дней ввод корабля в строй... В другом углу гавани пестрая толпа, не иначе - китайцы, собралась на берегу Тигрового хвоста у того места, где тяжелый снаряд в щепы разнес несколько джонок... Сергей вздохнул - что ж, теперь это и их война... На сигнальной мачте Золотой горы ветерок колыхал флажки сигнала "Отбой тревоги"... Русская эскадра собралась на внешнем рейде - 'Петропавловск', 'Полтава' и 'Победа' в окружении 'Новика', 'Баяна', 'Аскольда', 'Боярина' и 'Дианы' и четырех эскадренных миноносцев... Что ж! Илью можно поздравить - вывести большую часть эскадры на внешний рейд в малую воду за пару часов! Лучший результат в 'их истории' был только у Макарова! Так что - браво, вице-адмирал Модус!