Страница 3 из 69
— Я не буду использовать его против тебя. — Как только я произнесла эти слова, то поняла, что сказала правду. Я никогда не использую его против волка.
Он снова повернулся ко мне, глядя своими золотыми глазами. Очень необычный цвет глаз для волка. Тем не менее, он казался мне знакомым. Я сильно замерзла и не могла мыслить внятно.
— Мне нужно вылезти из ручья, — сказала я, стараясь, чтобы голос оставался низким и мягким. — Вода слишком холодная.
Волк не двигался.
Я заставила себя еще ниже опуститься в воду, пока не добралась до противоположного берега. Волчьи глаза блестели, пока я медленно вылезала из воды. На мгновение ко мне пришло абсурдное осознание, что у меня толстые бедра и растяжки. Я медленно вытащила свои бледные ноги под теплый солнечный свет, затем остановилась, застыв под странным взглядом золотых глаз волка. Нас разделяла гладкая вода маленького пруда, но это не было большим препятствием. Животное такого размера легко перепрыгнет воду, разорвет мне шею и будет питаться мной неделю.
Волк поднял голову и понюхал воздух. Я замерла. Его взгляд прошелся по моим голым нога и туловищу.
— Приятно было познакомиться, — прошептала я.
Наши глаза встретились, и я забыла, как дышать. Кузнечики стрекотали на луг, сладкая трель желтой древесницы разливалась по воде. Волк прищурился. Сердце выпрыгивало из груди. Волк повернул голову, глядя вниз по течению, и исчез в ивовых зарослях.
Я с облегчением выдохнула. Меня начала бить сильная дрожь. Я притянула ноги к груди, покачиваясь вперед-назад, а зубы стучали друг о друга. Когда дрожь, наконец, утихла, я натянула одежду, пристегнула баллончик со спреем к поясу и назвала себя чертовой идиоткой, которая оголяется в глуши. Я вытащила блокнот, проверила GPS и записала координаты.
Пальцы дрожали, оставляя длинную полосу чернил в верхней части страницы.
— Что сейчас произошло? — прошептала я.
Я взглянула на противоположный берег ручья. Ивы качались на ветру. Насекомые гудели и трепетали на ярком солнце, и где-то, глубоко в дупле, я слышала непрекращающийся стук лохматого дятла. Я провела пальцами по странице, как будто могла стереть чернильное пятно.
«Визуальное подтверждение», написала я под GPS координатами. «Самец. Черный. Большой — сто сорок фунтов? Сорок дюймов? Рост…»
Я снова замерла, глядя через воду.
«Золотые глаза», написала я.
***
Было почти четыре часа дня, когда я, наконец, услышала, как Колин и Зак приближаются к лагерю. Я сделала все, что только могла придумать, без их оборудования. Ради развлечения я даже наблюдала в бинокль за пасущимися оленями.
— Привет, леди Босс, — поприветствовал меня Зак. Его южный говор эхом разнесся по поляне.
Я увидела в бинокль, как олень поднял голову, затем повернулась и поприветствовала его.
— Ну, наконец-то, — сказала я, поднимаясь на ноги. — Где вас так…
Слова застряли в горле, когда я повернулась к нему. Зак, огромный, крепкий парень с огромным рюкзаком, широко улыбнулся мне, демонстрируя сломанный передний зуб. У него был опухший, почерневший глаз, который выглядел болезненно свежим.
— Зак, что, черт возьми, с тобой случилось?
Он пожал плечами и снял рюкзак.
— Жить буду, — вздохнул он.
Я повернулась к Колину, который подходил к лагерю. Я никогда не узнаю, как эти двое стали лучшими друзьями. Их объединяла сильная, почти разрушительная любовь к природе, от лыжного спорта в глуши до технического скалолазания. Но это, казалось, было единственной вещью, которая их объединяла. Колин был маленьким, чувствительным интровертом из Айдахо, в то время как Зак был огромным, открытым и агрессивным южанином.
— Колин, ты в курсе, что произошло? — спросила я.
— Боюсь, я поклялся не разглашать эту тайну, профессор Макдональд, — ответил он, поднимая бровь.
— Это как-то связано с «Треугольником Бар-Муды»1? — спросила я.
Оба парня только усмехнулись, когда начали распаковывать рюкзаки. Я закатила глаза, но они ничего не заметили. Иногда у меня возникало искушение заглянуть в забегаловки в центре Бозмена, чтобы просто рассказать всем, что легендарный Иезекиль Диллс был еще и блестящим специалистом и мог провести вычислительный анализ быстрее, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречала. Это заставило меня задуматься, что он мог сделать, если бы не проводил так много времени за выпивкой.
Ну, я предположила, что если бы Зак не пил и не дрался в баре, то, вероятно, занимался бы исследованиями для одного из серьезных больших имен в МСУ вместо того, чтобы работать на меня. Со вздохом я откинулась назад, чтобы посмотреть, как парни устанавливают палатки. Это было наше второе лето совместной работы и вторая исследовательская поездка в Йеллоустон. Зак и Колин, казалось, чувствовали себя в этой глуши так же уютно, как и в нашей лаборатории, и, должна признаться, я была благодарна им обоим. Даже если они опоздали на четыре часа.
Я включила спутниковый трекер, а Колин тем временем устроил в лагере изысканную кухню с двумя плитами и тремя легкими пластиковыми разделочными досками.
— Похоже, стая Леопольда подошла ближе, — сказала я парням, прищурившись, глядя на показания спутника. — Они где-то в трех милях отсюда.
— Мило, — сказал Колин.
Он склонился над своей походной плитой, помешивая в кастрюле что-то, что уже пахло как блюдо из итальянского ресторана. Среди многих других талантов Колина он был фантастическим, походным поваром. Он уже разрезал две буханки домашнего французского хлеба, и это выглядело так, будто он действительно упаковал рюкзак в термос, полный спелых помидоров. Вероятно, из сада, который он посадил за своей квартирой для аспирантов размером с обувную коробку.
— Зак, я думаю, он пытается превзойти нашу стряпню, — сказала я.
— Это невозможно, — сказал Зак. — Ничто не сравнится с тушеной говядиной «Динти Мур»2.
Я сморщила нос.
— Ты принес «Динти Мур»?
— О, не только это, — сказал Зак с широкой улыбкой.
Сломанный передний зуб Зака придавал ему слегка ненормальный вид, а синяк под глазом не помогал делу. В прошлом месяце он сказал мне, что сломал зуб в драке в баре, и я молила Бога, чтобы это не было сокращенной версией истории. Я заверила его, что медицинская страховка аспиранта покроет стоматолога, но думаю, ему действительно нравился вид сломанного зуба.
— Сегодня вечером, леди Босс, вся выпивка по вашему вкусу, — сказал Зак.
Он сунул руку в массивный рюкзак и вытащил оттуда упаковку из шести банок.
— Это что, пиво? — спросила я. — Зак, ты тащил семь миль шесть банок дешевого пива?
— Ошибаетесь в обоих случаях, мисс Босс, — усмехнулся он. — Во-первых, это не просто пиво. Это шампанское из пива.
Он протянул мне банку «Миллер Хай Лайф». Оно было теплым.
— А во-вторых, — сказал он, доставая из рюкзака еще шесть бутылок пива, — у меня их двенадцать.
***
Колин подал нам ужин из спагетти со свежим томатным соусом, домашний хлеб и салат из шпината с бальзамическим уксусом, который был, без сомнения, самым лучшим деревенским блюдом, которое я когда-либо пробовала. Это придавало вчерашнему одинокому ужину из сублимированного бефстроганова совершенно жалкий вид, и я сказала ему об этом. Колин, как обычно, отмахнулся от похвалы.
— Итак, — сказала я, как только мы вымыли посуду и устроились после обеда в кругу теплых, хорошо встряхнутых «Миллер Хай Лайф». — Сегодня я видела волка.
Они сразу же внешне собрались. Я опустила часть о том, что я была голой и в воде, но оставила остальное без изменений. Они хотели знать все: рост, вес, куда он направлялся. Где его стая?
— Эй, притормозите, — вдруг сказал Зак. — Насколько близко вы к нему были?
Я улыбнулась.
— Примерно так же близко, как к тебе.
Колин присвистнул. Зак хлопнул себя по ноге и выругался в сгущающуюся темноту.
— Знаю, — сказала я. — безумие какое-то. Я никогда раньше не была так близко к волку.