Любовница Волка (ЛП)

После кофе и завтрака из овсяной каши пришло время разобраться с остальным моим снаряжением. Наше отслеживающее оборудование было тяжелым, поэтому я упаковала только его часть. Мои аспиранты, Колин и Зак, принесут остальное оборудование сегодня, и мы, наконец-то, по-настоящему начнем работать.

Улыбаясь, я осмотрела транквилизатор и зарядила дротики. Я вспомнила, как отец чистил свою охотничью винтовку в гостиной. Затем установила крошечную спутниковую антенну и приемную антенну, включила все, удостоверилась, что все работает, и выключила, чтобы не расходовать заряд батареи.

Пока я проверяла оборудование и делала записи в полевом блокноте, стало достаточно тепло, чтобы снять шерстяную шапку. Я провела пальцами по волосам, слушая, как стрекочут в траве кузнечики. Я вытащила бинокль и осмотрела заросли полыни на другом конце долины. Там ничего не двигалось. Пока что.

Резко дилинькнул телефон. Я подпрыгнула вместе с биноклем. На экране появился новое сообщение от Зака.

Леди Босс. Направляемся ко второму каньону с Колином. Потеряли клетку. Будем к 12:30.

Не успела я застонать, как на телефон пришло еще одно сообщение.

P.S. Колин за рулем — не злитесь.

— Вы только добрались до каньона? — кричала я на молчащий телефон. — Это почти сотня миль отсюда!

Черт возьми, я сказала им быть в парке сегодня не позже полудня. Они ни за что не успеют к 12:30, даже если проедут пятьдесят миль с превышением скорости.

— Когда же я смогу найти аспиранта, который не будет полным придурком? — спрашивала я пустой луг, убирая телефон обратно в водонепроницаемый пакет. Со злости я пнула землю перед собой.

«В пяти милях к западу от тебя», сказала Диана утром. «Движется медленно».

Я взяла рюкзак, бутылку воды и упаковку батончиков с гранолой. И направилась на запад.

К западу от моего лагеря лес был труднопроходимый, после пожара в 1988 году осталось много сожженных и поваленных деревьев. Я шла медленно, выбирая путь вокруг упавших сосен и наблюдая за опушкой леса. Оказалось, очень сложно сосредоточиться, несмотря на две чашки растворимого кофе. Я пыталась найти на земле помет или следы, но мысли все время возвращались к моему сну, к моему воображаемому любовнику, его сильному телу и мягким губам.

В отчаянии я сжала кулаки. Даже если бы меня не отвлекали глупые сны, я все равно не смогла бы ничего сделать сегодня утром. Если мне повезет, я смогу найти стаю Леопольда. Возможно. Но я не смогу усыпить волка сама, крайне сомнительно, что я смогу подобраться достаточно близко, чтобы сделать важные наблюдения. Я прислонилась к упавшему дереву и повернула голову к солнцу, наслаждаясь тишиной. Всегда, когда была за городом, я чувствовала себя ребенком, играющим в лесу позади родительского дома.

Мягкое журчание проточной воды дразнило меня, протекая где-то рядом. Я достала телефон, чтобы посмотреть топографическую карту, которую загрузила. Похоже, я почти добралась до крохотного притока реки Ламар. Я ухмыльнулась. Был уже полдень. Колин и Зак не доберутся до лагеря в течение часа. Под прямыми лучами солнца день был почти жарким.

— Раз ты не собираешься ничего делать сегодня, — сказала я себе, — значит можно принять ванну.

Маленький ручей был холодным и чистым. Я следовала за его плавными поворотами, петляющими под густыми ивами и поваленными деревьями, пока не нашла чистый прудик с дном из гальки. Идеально.

По нервной привычке я осмотрелась вокруг в бинокль и только после этого сняла рубашку.

— Ты смешна, — сказала я себе, убирая бинокль в кожаный чехол. — Ты в глуши Йеллоустона. В семи милях от ближайшей дороги, в пяти милях от ближайшей тропы. Никто не будет за тобой подглядывать.

Но все равно я встала за большую ивовую ветку, чтобы снять белье. Раздевшись, я собрала свою одежду и сложила ее на траве рядом с рюкзаком, убедившись, что сверкающий серебряный флакон спрея от медведей в пределах досягаемости. Прудик был настолько чистым, что я могла видеть свое отражение на колышущейся поверхности воды. Я погрузила руки в воду, разрушая отражение.

Вода была студеной. Возможно из-за снега, растаявшего с вершины горы Друид. Я вынула руки, глубоко вдохнула и решила сделать это быстро, если вообще собиралась. Я зашла по бедра, вдохнула, прежде чем присесть достаточно низко, чтобы окунуть голову в ледяную воду.

Я вынырнула из ручья, тяжело дыша, упала на травянистый берег и засмеялась. Я развела руками, на несколько минут впитывая яркий августовский солнечный свет, прежде чем схватить маленький пластиковый флакон с биоразлагаемым мылом. Ничто в этой вселенной не пахло так хорошо, как мыло доктора Броннера, и вскоре запах ив, травы и проточной воды заглушило странное сочетание мяты и эвкалипта.

Я провела мылом по волосам, по рукам и по изгибу груди. Тело покалывало от мяты и воспоминания о холодной воде. Это заставило меня задуматься о прошлой ночи и о том, как губы моего любовника из сна прижимаются к моей коже. Он долго целовал внутреннюю часть моего запястья, когда его рука двигалась вниз по изгибу моего живота…

— Прекрати, — пробормотала я, тряся головой. — Что с тобой сегодня?

Я последний раз провела по рукам кусочком мыла из эвкалиптовой мяты, прежде чем вернуться в ручей. На этот раз стало еще холоднее. Я быстро смыла мыло с рук и груди. Затем присела на корточки и откинулась назад. Затаив дыхание, я опустила голову под ледяную воду и провела пальцами по волосам, смывая мыло.

В груди все сжалось от внезапной непоколебимой уверенности, что я больше не одна.

Паника пронзила мое тело, и глаза открылись. Я видела только танцующий солнечный свет на нижней части ряби. Я осторожно встала, моргая, когда холодная вода текла по моему лицу. Одежда, мыло и медвежий спрей все еще были аккуратно сложены на берегу, просто вне досягаемости. Очень медленно я повернулась к противоположному берегу.

Там, очень близко, так что можно было вытянуть руку и дотронуться, стоял одинокий волк.

Он смотрел на меня своими золотыми глазами.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Я сделала глубокий медленный вдох. Он был просто великолепен. У него была густая, черная, блестящая шерсть с характерной серой маской вокруг глаз. Он, должно быть, был как минимум сорок дюймов в плечах и весом в сто сорок фунтов. Огромный. Волки не живут одни, одинокие самцы не всегда здоровы. Но этот волк…

Он стоял прямо напротив на меня. Меня накрыло волной адреналина, когда мой инстинкт самосохранения встал над научными наблюдениями.

Волк не показывал признаков агрессии. Его приподнятые уши говорили о дружелюбном настрое. Опущенный хвост говорил о равнодушии к присутствию голой женщины в ручье.

Но его сверкающие золотые глаза смотрели на меня.

Я сжала челюсти, так как зубы начали стучать от холода. Вода была чертовски холодной, и я не могла больше в ней оставаться. Я отчаянно хотела повернуться и броситься к спрею от медведей. Но мне было страшно прервать зрительный контакт с волком. Если я начну двигаться, то буду восприниматься как угроза. Если сильный, здоровый волк увидит во мне угрозу… у меня не будет шансов.

Волк наклонил голову. Мне показалось, в его глазах что-то мелькнуло. Любопытство?

Хватит приписывать ему человеческие качества, сказала я сама себе. Ради всего святого, ты же ученый. Начав дрожать от холода, я обняла себя. Очень аккуратно дотронулась рукой до поверхности воды.

Волк проследил взглядом за моей рукой. Затем прошелся взглядом по моему телу и вернулся к лицу. Он должен испугаться человеческого голоса, подумала я. Он побежит, если я заговорю.

— Привет, — сказала я как можно мягче и нежнее, насколько позволили стучащие зубы.

Волк не испугался.

— Я не угроза, — сказала я, чувствуя себя смешной.

Волчий взгляд переместился с моего тела на кучу одежды и снаряжения на дальнем берегу. Я заметила, что его взгляд остановился на блестящем серебряном баллончике спрея от медведей.