Трискелион. Новонареченные

Сильва молча и не поднимая головы повесила пальто на вешалку рядом со входом, собранную наподобие букета из коряг, и села за стол.

Ужинали в тишине, изредка поглядывая друг на друга. Искра и Аделаида с аппетитом уплетали пирог, Сильва сделала пару глотков чая и сидела почти неподвижно, рассматривая свои ладони. Над столом клубился чайно-пироговый пар. За окнами стемнело. Дождь всё сильнее стучал по крыше крупными каплями. В подполье кто-то зашуршал, запыхтел, кашлянул несколько раз и заворчал скрипучим басом.

– Девочки, нам пора в спальню. Сейчас выйдут домовики, а они не очень любят присутствие людей. Это я поняла вчера, когда меня выгнал с кухни метлой седой злобный старичок, – Искра задорно хихикнула и первая направилась в спальню.

Спальня представляла собой помещение, равное кухонно-гостиной части лесного дома. Вдоль левой стены размещался камин, смежный с кухонным. Напротив, стояли четыре кровати, разделенные между собой прикроватными дубовыми тумбочками. Над каждой тумбочкой было небольшое квадратное окно, завешенное плотной льняной шторой, за которой красовались глоксинии, сплошь усыпанные бело-фиолетовыми крупными цветами. Высокие крепкие кровати с деревянными округлыми спинками покрывали яркие лоскутные одеяла, на краю кровати лежал аккуратно сложенный коричневый плед на нем пышная подушка в льняной наволочке. Искра запрыгнула на дальнюю от входа кровать и укуталась в плюшевый плед.

– Тут в шкафу у камина есть одежда для сна, – Искра махнула рукой в сторону массивного темного шкафа с позолоченным ручками.

– Как тут всё удобно, – улыбнулась Аделаида и с интересом заглянула за дверцы старинного шкафа. На полках аккуратными стопками лежали ночные сорочки, пижамы, махровые носки и разнообразные шали и накидки.

За стенкой на кухне были слышны приглушенные низкие голоса, тяжелые шаркающие шаги и поскрипывание половиц. Звякала посуда, несколько раз хлопнула входная дверь. Звук шагов приблизился к двери комнаты, но через секунду сменился удаляющимся топотом. За окнами в густой тьме продолжал хлестать дождь. В трубе изредка, но гулко завывал ветер. Девушки улеглись в теплые кровати с пышными перинами и мягкими подушками. В камине напротив кроватей затрещали дрова и сами собой заплясали языки разгорающегося пламени.

– Меня раньше звали Алёна, – первая нарушила молчание Искра. – Я жила в пригороде в коммунальной квартире с отцом, работала официанткой, – девушка немного помедлила, – отец всё время пил. Ох, эти скандалы. И как же так получилось, что теперь я ненавижу свой собственный дом. Как вспомню, аж противно. Стыдно так говорить, но это правда, – Искра снова замолчала, поморщилась и продолжила, – а сюда меня привезла Руфина. Хотя я не до конца понимаю, где я вообще и что дальше будет. Тут так странно и тихо. И мне тут нравится. – Искра спустилась с подушки и плотнее укуталась одеялом. – Сильва, расскажи о себе, – попросила девушка. – А то ты всё время молчишь…

– Я очень устала и хочу спать, – тихо ответила Сильва, отвернулась и укрылась с головой одеялом. Искра и Аделаида молча переглянулись и погрузились каждая в свои мысли.

Разноцветные огоньки на люстре потускнели и вскоре погасли сами собой. В камине горели ровным пламенем и потрескивали поленья. Комнату окутал полумрак, расползся под кровати, повис темной вуалью над спящим домом.

5 Вокруг лесного дома

Ночь прошла. Непогода затихла, оставив после себя разбросанные ветки на взъерошенной подгнившей траве. Небо посветлело, сквозь стволы вековых деревьев по прошлогодней листве, прихваченной весенним заморозком, медленно расползались первые теплые солнечные лучи. Сквозь прозрачный воздух солнце поднималось выше, окутывая Тихолесье янтарно-медовым светом. Над темными ветвями с толстой растрескавшейся корой зазвенели лесные завирушки. Высокими переливами звонкой песни они встречали новый день.

В доме на границе Тихолесья с новой силой затрещали камины, шторки на окнах расползлись по сторонам небольших окон спальни, впуская в комнаты любопытных солнечных зайчиков весеннего солнца. С кухни в направлении спальни послышалось шарканье домовиков. Дверь распахнулась, в комнату ворвался приятный аромат горячего хлеба, перемешанного с чуть горьковатым запахом крепкого свежего кофе. Девушки ворочались в тёплых постелях, сладко зевали и лениво потягивались. Умывание ледяной водой смыло остатки сна, освежило лица и украсило нежным румянцем. Девушки укутались в мягкие коричневые пледы, вышли в кухню и расселись вокруг накрытого стола. В чугунной сковородке шкварчала глазунья из шести яиц щедро обсыпанная укропом и базиликом. На квадратной белой тарелке лежали куски свежего, ещё горячего, белого хлеба, накрытые тонкими пластами подплавленного сыра. Серебряный кофейник, похожий на волшебную лампу Алладина, выпускал из носика ровную струйку ароматного пара. Рядом с кофейником стояли сливочник и сахарница из белого фарфора. Девушки разговаривали мало. Это был один из тех поздних завтраков, которые хочется провести в уютной утренней тишине, нарушаемой лишь треском поленьев в камине и хрустальной капелью за окном. Даже Сильва вчерашним вечером, проявившая все признаки апатии, оживилась и с удовольствием завтракала, с интересом разглядывая кухонную утварь. Она выглядывала в окно и щурилась от солнца. Крепкий спокойный сон и горячая еда взбодрили и победили плохое настроение. Когда было всё съедено и на дне больших кружек остался только кофейный осадок, решено было прогуляться и осмотреть окрестности нового жилища.

Прохладный воздух постепенно прогревался. На склоне, спускавшемся к воде сквозь темную жирную землю пробивались ещё плотно закрытые бутоны желтых и фиолетовых крокусов. В спокойной речной глади, покрытой тонкой плёнкой льда, отражалось почти бесцветное бледно-голубое мартовское небо.

– Вот интересно, сколько сейчас времени? Вы заметили, что тут нигде нет часов? – спросила Аделаида, спускаясь по каменным ступеням к мраморному берегу.

– А зачем они нам? – вопросом на вопрос ответила Искра, проскакав мимо девушки, – это ли не маленькое счастье просыпаться вместе с солнцем и быть не привязанной ко всяким графикам и режимам. Вчера я целый день валялась в кровати и читала «Маленького принца». Мы же тут даже без телефонов и телевизоров. Заметили?

– Да. Я как-то и забыла о благах цивилизации, странное ощущение. Всё как во сне, – ухмыльнулась Аделаида. – А знаешь, вчера мне эта одежда была безнадежно велика, а сегодня как по мне сшита, – девушка покрутилась вокруг себя любуясь воланами серой юбки.

Искра быстрыми шагами ходила туда-сюда вдоль кромки подмороженной воды, пиная крупную гальку. Сильва, так и не дойдя до берега, присела на мраморные ступени, обняла колени и погрузилась в свои мысли. Аделаида рассматривала Лядов холм. Талая вода бежала тонкими ручейками по склону размывая остатки рыхлого съежившегося снега. Сухая горчично-коричневая трава время от времени колыхалась и еле слышно шуршала под изредка набегавшей волной слабого ветра. Темные громадины камней и коряг, покрытые лёгкой утренней испариной, искрящейся в солнечных лучах, принимали причудливые формы.

– Как ты думаешь, кем мы станем? – снова заговорила Аделаида.

– Не знаю. Руфина сказала, что стражами. Да какая-разница-то? Мы уже здесь и вроде всё не плохо, – Искра хихикнула и махнула рукой. – Я давно хотела оказаться в подобном месте. И что-то подобное представляла в своих мечтах, когда была маленькой. Мне хочется громко кричать от радости! Вот так. Ааууу! – во весь голос завопила Искра и запрыгала на месте, широко улыбаясь пухлыми губами и хлопая в ладоши. На неё накатила внезапная детская радость.

Громкий звук пронёсся над рекой, натолкнулся на холм и через секунду вернулся на мраморный берег. А ещё через пару секунд на склоне холма часть коряг и камней зашевелились. С хриплым рыком и шипением к берегу понеслись странные существа. Они спотыкались, наступали друг на друга. По одному и целыми кучами катились кубарем вниз. И вот они уже на противоположном берегу у подножия холма. Высокие и низкие, толстые и тощие. Все обросшие темной спутанной шерстью. Сквозь длинные грязные комки волос сверкают узкие глаза. Перекошенные от злобы морды скалятся гнилыми ломанными зубами и корчат страшные гримасы. Существа сдирали горсти грязи с размытого подножия холма длинными когтистыми лапами и с громким свистом и гарканьем кидаи склизкие комья на противоположный берег.