Красный Герцог

– Не советую тебе сейчас подходить к этому столу. – сказал Вольфганг.

– Почему? – спросил Генрих. Он был немного растерян, но надеялся, что ему всё пояснят.

Вольф покосился на стол офицеров, приобнял за плечо Генриха и направил его в сторону выхода из церкви. Они шли плотно друг к другу и Вольфганг крепко держал Генрих, не давая тому остановится или повернуть в другую сторону.

– Послушай вот что: за тем столом сидел мой офицер, тот, что в кожаных перчатках. Он, крайне неприятная личность. В первый же вечер нашего пребывания ему довелось избить одного из новобранцев. – Вольфганг говорил полушепотом, пытаясь не привлекать к себе лишнего внимания.

Эта новость напугала Генриха, и он понял, что Вольфганг очередной раз спас его от неприятных событий.

– Почему? – поинтересовался Генрих.

– Как я слышал, ему не понравились поступки солдата. Тот вел себя не дисциплинированно в поезде и устроил драку. Вроде, его звали Блинд…

– Блинднар. – перебил его Генрих.

– Ты его знаешь? – Вольфганг был удивлен тому, что Генриху была знакома эта история.

– Да. Это на меня он напал в поезде. Старый и грубый. Я рад, что он получил то, на что нарывался.

– Генрих… – Вольфганг выдержал паузу, осознавая как сильно изменился его друг с похода в лес. – Его челюсть сломана, он не может есть и говорить, сейчас он лежит в палате и мучается.

После этих слов Генрих ничего не добавил. Вольфганг понимал, что изменение в его друге произошли резко. Это уже был совсем другой человек. Он и сам менялся, не осознавая этого.

Они стояли у входа в столовую и обсуждали те моменты, когда не были рядом друг с другом. В отличии от Генриха, у Вольфганга всё было лучше. У него не было проблем в поезде, он даже поселился в барак со знакомым из госпиталя. Только свою первую ночь он провёл без сна. Он жаловался на твердую кровать и холод исходящий от окон.

Их беседу прервал свисток, который раздался из столовой. Генрих давно заметил, что у всех офицеров был свисток, но этот он сразу узнал, именно он, принадлежал Манфрэду.

– Седьмой отряд! На выход!

Рядовые седьмого отряда медленно выходили из столовой. Создав неуклюжую толпу, они ждали своего офицера. Вслед за ними вышел и сам Манфрэд.

По его новому приказу, весь отряд отправился в центр их лагеря. Это место отличалось от всего остального. Здесь не было строений, только столы и лавки. Все новобранцы расселись друг напротив друга и ожидали дальнейших указаний. Их собралось много, весь лагерь включал в себя пару сотен людей. Постепенно прибывали и другие новобранцы. Там был и Вольфганг и другие парни из их общей больничной палаты. Только они расселись далеко друг от друга без возможности общаться на более близком расстоянии.

Всем собравшимся пришлось подождать приличное количество времени для того, чтобы прибыли их офицеры. Они шли в сопровождении групп солдат и несли множество мешков, которые выгрузили на деревянные столы. Соблюдая инструкции из очередного листа, который имел каждый офицер. Из мешков доставали оружие. Очень много огнестрельного оружия. Только единицы присутствующих новобранцев ранее имели с ними дело. Остальным огнестрельное оружие могло только видеться во снах.

Каждому доставалось случайное оружие, без какой либо сложной схемы распределения: кто-то получал карабины, кто-то автоматы. Большинство из них имели стандартную мушку, другие носили на себе кратные прицелы. Генрих мало, что слышал о них, но догадывался для чего они применяются.

В следующий миг, когда сосед Генрих получил свой инструмент, настала и его очередь. Ему выдали самозарядный карабин. Он был в половину роста Генриха, но лежа на столе, казался меньше. На вес он был как две большие лопаты, которыми Генрих всю свою жизнь орудовал в огороде. Только эта “лопата” служила для убийств.

– Седьмой отряд! Внимание! – раздался знакомый голос из-за спины Генрих. Это был Манфрэд, который приступил к своим очередным обязанностям. – Теперь это ваше оружие. Ваша первая любовь на всю жизнь. Вы будете носить его с собой – от кровати до сортира. И если с этой минуты, с вами не увидят ваше оружие… у вас будут большие проблемы. Сейчас оно разряжено, но патроны вы получите в последний день перед отправкой в бой. Сейчас же вам нужно будет внимательно рассмотреть вашу любовь. Ощутите каждый механизм, каждую деталь. У вашей любви от вас не должно быть никаких секретов, поэтому вы должны ее узнавать, где, и когда это потребуется.

Вся эта долгая речь звучала как проповедь священника. Другие офицеры быстро объяснили принцип работы оружия и помогали своим солдатам, но Манфрэд относился к этому с жутким фанатизмом.

Выступая примером, он показывал, как разрядить каждое оружие, как перезаряжать его и где спусковой крючок. Дальше нужно было разобрать его и собрать заново. Инструкции не было, нужно было рассчитывать только на собственную память и способности.

Это было задание на первый день. По окончании сборки, каждый солдат должен продемонстрировать работу механизмов и вкратце отчитаться о сборке. Только тогда он будет свободен до следующего дня. Солдаты, которые не смогут справиться, останутся без еды. Такие жесткие рамки установил сам Манфрэд. Если обратить внимание на других офицеров, можно было услышать, что они не ставили такие грубые ограничения. А их солдаты были вольны сделать перерыв или отойти в столовую по личному желанию.

Карабин, который достался Генриху, был сложным по конструкции. Если смотреть на пример своего офицера, можно было понять, где находится курок и что нужно сделать чтобы перезарядить оружие. Так разборка происходила без какой-либо помощи. Осторожно раскручивая детали, нажимая на рычаги, Генрих думал только о паре вещей: как бы не сломать ничего хрупкого, и что где находилось. Впервые в жизни он занимался чем-то с настороженностью, будто от этого зависела его жизнь.

С каждым часом этого нелегкого занятия, количество рядом сидящих людей уменьшалось. Прошло два часа. Три. Уже половина всех новобранцев, справившись с заданием смогли покинуть своё рабочее место. От этого мысли в голове Генрих путались. Несколько раз он ошибался в сборке и ему приходилось все начинать сначала, а холод с улицы только мешал. Он сковывал движения и создавал дискомфорт голым и беззащитным рукам.

Грохот. Резкий звук прошелся эхом по всему лагерю и двинулся за его пределы. Это было неожиданно для всех. Генрих поднял свою голову и начал осматриваться. Позади себя через несколько столов, он увидел молодого паренька, который поднявшись во весь рост сжимал в руках карабин. Из дула ружья исходила тонкая струя дыма. Она тянулась высоко в небо, растворяясь в воздухе.

Через миг к парню подбежал офицер. Это был тот самый человек, о котором говорил Вольфганг. Тот, кого он описывал как жестокую личность. Офицер взял того опешевшего стрелка за воротник и начал трясти. “Идиот!” – кричал он, – “Почему ты не проверил магазин?! Кто тебе разрешал нажимать на спусковой крючок?!”. Парень, которого держали крепкой хваткой, выглядел напуганным. По нему было видно, что он уже знаком с этим офицером и что он боялся того, что будет дальше. Вслед за криками, офицер нанёс удар кулаком по лицу солдата. Тот издал громкий всхлип и быстро рухнул на землю. Тогда офицер вцепился ему за шиворот, поднял с земли и поволок его за собою, проводя между занятыми рядами.

Эта сцена повергла новобранцев в ужас. Для всех зрителей она была абсурдной и жестокой. Офицер повел себя безумно по отношению к солдату, сразу же ударив того паренька в лицо. Еще и оружие было заряжено. Но, ведь по словам офицеров, там не должно было быть патронов. Если бы солдат сам нашел патроны и зарядил свой карабин, он не выглядел бы настолько испуганным. “Они забыли проверить патронник” – подумал Генрих. Ему не понравилось это умозаключение. “Сколько еще оружия может быть заряжено?” – он сам несколько раз нажимал на спусковой крючок, чтобы проверить корректность работы механизма. Только Генрих повезло. Он проверил патронник в начале, и видел, что тот был пуст. Несмотря на предусмотрительность, он перепроверил свой патронник ещё один раз.