Красный Герцог

Звук свистка разнёсся по бараку, призывая всех покинуть мир грёз. Генрих открыл глаза и увидел над собой деревянный потолок. “Кошмар” – подумал он. Юноша даже не заметил, когда уснул. И если все остальные успели раздеться перед сном, Генрих был единственный, кто спал в обычной одежде. Это уже не имело значения, так как всем нужно было одеваться, а он уже одет.

– Доброе утро, девочки. – произнёс хозяин свистка оглядывая бараки и сонных солдат.

Генрих, поднимаясь с кровати, посмотрел на человека со свистком. Он узнал голос Манфрэда, который уже вошел внутрь строения, как к себе домой.

– Меня зовут Манфрэд, и я офицер седьмого отряда. Следовательно, ваш командир. Считайте, что вы на войне, поэтому никакой фамильярности. Одевайтесь, жду вас на улице. – закончив своё приветствие, Манфрэд развернулся и вышел из барака.

Подходя к выходу, ступая мимо рядов с кроватями, Генрих слышал как новобранцы разговаривали друг с другом: “Какой радушный приём”, “Наверное, будет сильно злиться, если к нему на “Ты””, “Как будто сам не был на нашем месте”. Генрих завидовал, что кто-то успел уже завести себе друзей в этом месте, пока он спал.

Стоило выйти из барака на улицу, как можно было оцепенеть от холода. Это было утро середины осени, когда желательно носить что-нибудь теплое, вот только Генрих был почти в одной рубахе и легком мундире. Их он получил еще в больнице, и надеялся, что скоро ему дадут одежду по-теплее.

Перед ним в паре метров стоял Манфрэд. Смотря в небо, он о чем-то задумался. Сразу после того, как дверь барака закрылась, офицер обернулся. Ему хотелось посмотреть на того, кто так быстро успел собраться и выйти. Увидев перед собой Генриха, Манфрэд удивленно приподнял брови.

– Вы быстро справились, рядовой Генрих. – сказал Манфрэд, доставая из внутреннего кармана сигарету.

Генрих смотрел на курящего Манфрэда и с легким раздражением в голосе спросил:

– Когда мы сможем освободить моего отца?

– Сэр… – после непродолжительной паузы ответил ему Манфрэд.

– Что простите? – поинтересовался Генрих, он посчитал что ему послышалось.

– К старшему по званию надо обращаться на “Сэр”.

Смотря в глаза Манфрэда, можно было заметить нарастающую злость, но Генрих не придал этому никакого значения. Он повторно задал свой вопрос и ждал ответа.

– Скажите, пожалуйста, когда мы сможем это обсудить?

Услышав это, офицер бросил на землю свою недокуренную сигарету и притоптал её тяжелым сапогом. Почти сразу, он выпустив в лицо своего собеседника клубы едкого дыма, Манфрэд нахмурился.

– Ты ничего не сможешь обсудить. И никуда тебя не пустят, пока ты не будешь исполнять приказы, которые тебе дают. Даже собака способна выполнять команды. Так почему ты этого не делаешь? Ты соглашался на это!

Генрих ощущал это ужасное давление на себе. Его собеседник с каждым словом повышал свой голос. Ему уже был понятен Манфрэд, его характер и мотивы. Генрих понимал, что этому человеку уже не стоит доверять.

Проглотив скопившийся в горле ком, и дыша едким дымом от сигарет, Генрих так же держал взгляд высоко, смотря в глаза Манфрэда и, не показывая перед ним свою слабость, повторил свою просьбу.

– Когда мы сможем обсудить освобождение моего отца? Сэр… – юноша пристальным взглядом смотрел на Манфрэда, пытаясь изменить гнятующую атмосферу вокруг.

Под суровым взглядом своего дерзкого собеседника, левый глаз начал дергаться, показывая, что его обладатель находится на пределе нервного срыва. Эта картина раззадорила Манфрэда из-за чего он ухмыльнулся, не скрывая, что ему показалось это смешным.

– Не мне это решать, пацан. Все решения исходят из штаба. Я выполняю приказы и отдаю приказы вам. – его утомил этот диалог, и когда он увидел, что Генрих пытается еще что-то сказать, незамедлительно добавил:

– Я всё сказал, поэтому не лезь с таким разговором ко мне.

– Вы можете с ним поговорить? Убедить, что эта операция важна для армии? – Генрих попробовал последний раз потянуть за нужные ниточки, надеясь, что получит хоть какую-то помощь от нужного человека.

– Нет. Это тебе надо, ты и разбирайся. – ответ Манфрэда был короток и груб. Последний ответ человека, которого немного уважал Генрих и первый ответ человека, которого он по-настоящему начал ненавидеть.

Генрих был шокирован. На его глазах человек, который в начале зарекомендовал себя как грубую, но понимающую личность, превратился в жестокого, не идущего ни на какие уступки человека. Говорить об операциях с Манфрэдом было бесполезно. Оставалось только одно: найти стоящих выше людей и убедить их в важности этой операции. Тогда отец будет свободен.

Сердце бешено колотилось в груди. Генриху пришлось по новой планировать его дальнейшие действия. То, что от него отвернулся Манфрэд, сильно усугубило ситуацию. Не от кого теперь было ждать помощи.

Стоя долгие минуты на морозе, он не заметил как вышли другие новобранцы из барака. Манфрэд окинул рекрутов своим взглядом и приказал им идти за ним. Они ушли за бараки, где можно было увидеть небольшое посевное поле. Генрих сразу узнал этот вид. Вскопанная земля, очищенная от сорняков. Здесь когда-то была большая плантация, которая поддерживала сытость местного населения. Теперь это поле переродилось в обучающую площадку. И, возможно, никогда на ней больше не взойдут новые ростки.

Это поле приглянулось их офицеру своей величиной. Он решили использовать его как спортивную площадку. По приказу Манфрэда, весь его отряд бегал по периметру этого поля. “Подготовка к будущим событиям.” – так он сказал. Бегать по этому полю пришлось около часа. Иногда Генрих обгонял тех, кто отставал, иногда отставал он сам. Генрих не заметил на поле никого из других отрядов, бежал только отряд Манфрэда. Но в конечном итоге все они остановились по очередному приказу их офицера и направились в столовую, точнее, в некрасивую и полуразрушенную церковь, из которой всё убрали и переделали интерьер под полевую кухню.

Смотря на действия своих коллег и то, как они беспрекословно выполняют команды Манфрэда, Генрих понял, что все они слышали те крики с улицы. Тогда он стал примером для всех, как не стоит себя вести с офицером.

Простояв в очереди из других людей, Генрих получил свою маленькую награду, поощрение за то, что теперь он является солдатом, и то, что проснувшись ранним утром, занимался тренировкой. Это была неприятная на вид гречневая каша, которая имела запах и цвет совершенно не соответствующий ей. Она была черной и пахла гарью. В дополнение к ней был черствый кусок хлеба и железный стакан с сильно разбавленным чаем. Выбора не было, так как без еды человек долго не сможет продержаться. В такой момент он еще сильнее скучал по дому и по еде, которую готовила мама, а также, по свежим овощам с огорода.

Генрих долго перемешивал кашу в тарелке и в конечном итоге он взял её в рот. После этих действий его ждал неприятный сюрприз. Кислая, холодная и цепляющаяся за зубы масса вызывала отвращение при жевании. После одной ложки он уже был сыт. Не только “вкусной” едой, но также и всеми событиями, что происходили с ним в последнее время. Оглядев помещение, Генрих заметил, что за столиком в углу сидел Манфрэд с другими людьми в похожей форме. Офицерам был предоставлен высококлассный продукт: жареная картошка с зеленью, от которой исходил легко видимый пар, салат и горячий чай.

Быстро закончив со своим завтраком, Генрих встал и медленно направился в сторону столика офицеров. Глубоко дыша, он обдумывал, что стоит сказать, как более деликатно подойти к интересующему его вопросу. Компания за столом что-то весело обсуждала, офицеры переглядывались друг на друга и улыбались. Это сильно контрастировало с другими столами, где все в основном сидели тихими и понурыми.

На половине пути к офицерам, Генриха остановила рука, которая схватила его за плечо. Остановившись, он обернулся и увидел своего старого знакомого. Вольфганг выглядел не лучше Генриха. Он также был бледен и имел круги под глазами.