Страница 12 из 16
— Спасибо. Но, идем… растения, привычные к условиям средней полосы, я выращиваю вне оранжереи. Иногда проще помочь силой, чем держать под колпаком. Осторожно…
Кровавник черный сплелся ковром, перекрыв дорожку. На темных стебельках уже набухли ярко-алые капли ягод.
— Он ядовит, — предупредила Анна. — Но опять же нужен. Он обладает удивительным свойством останавливать гниение плоти, а потому его берут как целители, так и мастера големов.
Арвис опустился на корточки. Растопыренные пальцы уперлись в влажноватый мох, спина изогнулась и он вытянул шею, сделал вдох и качнул головой, соглашаясь с какими-то своими мыслями.
— Вам тоже пригодится. Ты ведь будешь учиться?
— Глеб… хотеть.
— А ты?
Он раскрыл ладонь, и веточки шелохнулись, ощущая слабое эхо силы.
— Сними перчатку. Не бойся, он любит тьму. И если поделишься, будет благодарен.
Арвис стянул перчатку зубами.
И кровавник с готовностью потянулся к коже, он приник к ней, дрожа крохотными листочками, а бусины ягод стали ярче, больше, налились опасной силой.
— Хватит. А то осыплются и утратят часть свойств. Спасибо…
…те два накопителя, которые еще остались, пригодятся. Что ж, стоило признать, что в новом соседстве пока были лишь плюсы.
Анна толкнула дверь и вдохнула разреженный ледяной воздух.
И мальчишка вскочил.
— Здесь живут те, кто привык к зиме. Знаешь, мне никогда не случалось бывать на Севере. Когда-то я хотела, но не вышло. Сначала муж, потом… проклятье. Вот и пришлось… создать себе. Проходи. Щит, конечно, разделяет секции, но все же не стоит держать его открытым.
Она первой шагнула на хрупкий хрустальный снег.
Здесь всегда было тихо.
Будто звуки и те замерзали.
— Возьми, — Анна сняла полушубок с вешалки, но мальчишка покачал головой. Присев на колени, он трогал снег пальцами, будто не способный поверить, что тот существует. — Все же возьми. Если ты простынешь, ваш мастер будет недоволен.
— Хорошо, — Арвис зачерпнул полные горсти и прижал к щекам.
Он закрыл глаза.
— Холод. Хорошо. Свет. Лето. Дрянь.
— Плохо, — поправила Анна. — Следует говорить, плохо… вот там, смотри, розовый мох. Точнее он не совсем мох, это сложный организм, несколько видов мха, в клетках которого живут крохотные водоросли. Им вне мха не хватает влаги, а ему самому — питания, вот они и объединились.
Мох был не розовым.
То есть, и розовым тоже. А еще алым, темно-красным, пурпурным и почти черным. Он отчаянно впитывал разреженный солнечный свет, спеша урвать свое. И разрастался быстро.
Для мха.
Можно будет снять несколько веточек к превеликой радости мастера Ильева, только сперва отписаться, пусть пришлет кого. Почте Анна не слишком доверяла.
— А вот там северная береза…
Крохотное дерево расстелило полог ветвей по земле. Частью присыпанные снегом, они казались темными змеями под белым покрывалом.
— И ветреник… осторожно, колется.
Но Арвис уже подхватил белый шар, будто созданный из колючих игл льда, на ладонь. Поднес к губам. Дохнул и рассмеялся.
Он соступил с дорожки, чтобы коснуться мха, и тот отозвался на силу, выкинув сразу с полдюжины мясистых молодых отростков. Совсем крошечные, прозрачные, к вечеру они обретут окрас и плотность.
— Спасибо, — Анна все же накинула шубку. — У меня в целом получается ладить, но иногда нужна темная сила.
Арвис кивнул.
Он шел, сам прокладывая тропу между холмами спящей вертеннии, которую еще предстояло разбудить, постепенно уменьшая плотность фильтра солнечного света и длину светового дня. Остановился, чтобы разглядеть ледяной дуб, не являвшийся ни дубом, ни ледяным. Анна сомневалась, можно ли вовсе его к растениям отнести. Мальчишка с легкостью скользнул под веткой-щупальцем, чтобы погладить темный ствол.
— Осторожно, ядовит! — предупредила Анна.
На стволе появились полупрозрачные капли сока.
…почти все здешние растения питались не только солнечным светом, может, оттого, что солнца на Севере, если верить книгам, было мало.
Ледяные лилии только-только распустились.
— Вообще я просила привезти мох, — Анна говорила, не сомневаясь, что ее слушают. — Мне и привезли. Целый мешок. Правда, живых осталось всего несколько побегов, поскольку везли его, скажем так, не слишком бережно.
…в тот раз Анна впервые позволила себе повысить голос.
Мешков было семь.
Их везли в трюме, и часть пропахла навозом, пропиталась им, и содержимое превратилось в гниющую жижу. Еще несколько просто-напросто высохли, поскольку их не удосужились полить.
— Но в нем обнаружились несколько камней. Сперва я приняла луковицы за камни.
…только искра жизни, теплившаяся в них, заставила взглянуть на эти синеватые камни куда более пристально.
— Потом… вот что вышло.
…они отняли немало сил, поскольку сами были едва-едва живы. И первые чахлые ростки заставили Анну усомниться, что из них выйдет хоть что-то.
Вышло.
Всего-то пять лет до первого цветения, а потом еще несколько, чтобы цветение стало обычным. Тонкие стебли, прозрачные настолько, что казалось, будто бы их вовсе нет. И огромные белоснежные цветы парят в воздухе. Их листья, покрытые мелкими волосками, казались припорошенными снегом, и мальчишка осторожно трогал их, заставляя цветы покачиваться.
Едва слышный звон разносился по оранжерее.
И над пыльниками поднималось сизоватое облако пыльцы. Впрочем, у Анны до сих пор не вышло добиться, чтобы завязались семена.
— Красивые, правда?
Сейчас у нее было с две дюжины луковиц, и если все пойдет нормально, количество их удвоится. Тогда часть и вправду можно будет передать в Императорские сады, о чем ее давно просят и весьма настоятельно.
Арвис кивнул.
И наклонившись над самым цветком — пыльца тотчас прилипла к коже, — сделал вдох. А потом чихнул, оглушительно, звонко, и сам испугавшись, отпрянул, едва не рухнув на спину.
У Анны с трудом получилось не рассмеяться.
И закусив губу, она отвернулась, сделала вид, будто разглядывает плотную кору ядовитого снежного плюща… а вот его стоит подрезать. Если воспользоваться накопителями и создать плотное поле, возможно, что-то и укоренится.
…мастер Ульц давно интересовался, можно ли приобрести…
…многие интересовались.
И быть может, не так уж неправ был Никанор, установив на оранжерею защиту.
…а волосы мальчишки посветлели. И что-то подсказывало, что к лилиям он вернется.
Глава 6
…завтрак принесла Адель. И менее всего она походила на кухарку.
Клетчатое платье с пышной юбкой, из-под которой выглядывал ворох других, отороченных кружевом. Алая шляпка.
Алые перчатки.
И корзинка в руках.
— Добрый день, — она потупилась, играя скромность. — Тетушка просила передать, что немного задержится, но она передала вам завтрак.
— Мне?
Корзинка была слишком мала, чтобы там хватило еды на всех.
— Вам… то есть, тетушка… она будет… простите, — под взглядом Глеба девушка смутилась. — Простите, пожалуйста… я… не умею врать.
— Научитесь, — успокоил ее Глеб.
— Мне просто… захотелось вас увидеть, а тетушка сказала, что у вас здесь совсем пусто… и я могла бы помочь…
В ворота врезалось проклятье, которое, впрочем, тотчас рассыпалось и было поглощено защитой. А ведь уровень второй-третий. И кто там такой талантливый? Впрочем, гадать нечего, пока структурировать магию способен лишь один титулованный засранец, уверенный в собственном превосходстве над другими. В том числе и над Глебом.
— Ой, — сказала Адель.
А на дороге показался старенький экипаж.
— Вам лучше уйти, — сейчас Глебу хотелось не столько завтракать, сколько отыскать поганца и выдрать его, наконец. И плевать, что розги ныне не считаются допустимым инструментом воздействия на юные умы.
У него в школе свои правила.
— Вы… вы сердитесь?
Адель часто заморгала, и выражение лица у нее сделалось таким обиженным-преобиженным.