Страница 53 из 185
Какого-либо главного руководителя не было. Джоанна считалась основателем Пристанища, но от власти «мэра» отказалась, аргументируя это тем, что, во-первых, может часто отлучаться по делам, а, во-вторых, совершенно не подходит на эту роль. Вместо этого был создан небольшой совет из жителей селения: Уэллса, что отвечал за безопасность городка, Бренды, заведовавшей посевами, собственно, миссис Джексон, и Санни, как представитель торговцев. Конечно, не можно было сказать, что их жизнь была совершенно идеальной. Прослышав о новом лакомом кусочке, сюда сразу же зачастили рейдеры, вымогающие крышки в обмен на неприкосновенность. Совет же не принял их решение и было решено отбивать атаки бандитов. Тем более, турели в этом деле справлялись весьма и весьма неплохо. Один раз забился водопровод, но, к счастью, его удалось починить Киту, хоть и ругани от него во время процесса ремонта пришлось услышать немерено.
«Вот так, шаг за шагом мы и вернём себе Содружество», — любил поговаривать Престон во время своих визитов.
Сама же Выжившая могла положа руку на сердце заявить, что прижилась в старом доме. Призраки прошедших лет все ещё преследовали кошмарными снами и постоянно не ко времени оживающими воспоминаниями, но за рутинной суетой было совершенно не до этого.
Изредка к ней заходили и друзья. Приносила целый ворох новых новостей Пайпер, рассказывал о своих расследованиях Ник, вытаскивая её из дому в качестве помощницы, и даже пару раз забредали Миллеры: Скарлетт с Мартином, желающие прознать о новом селении и Роланд в сопровождении их домашнего робота-дворецкого Дживса. С неподдельной обидой он рассказал о том, что таки получил разрешение от отца на самостоятельные вылазки в Содружество, но в качестве спутника к нему приставили механического слугу. Его это положение дел не очень-то и устроило, но отступать парень не был намерен, так что пришлось смириться. А однажды к ним даже заглянула на огонёк Литрис, пересказывая привет от всех обитателей дома Беннетов, и передала новую шляпку для неё, сшитую Гарриет, и нарисованную восковыми карандашами открытку от девочек. Кто и где что рисовал, было понятно сразу: снизу была изображена в детской манере сама миссис Джексон, держащая за руки Мизери и Мелани, в окружении зелёной травки и гигантских цветов. Сверху же иллюстрации всё было затянуто хмурыми тучами с проливным дождём и сбившимися в стаи воронами. Умилившись от такого подарка, леди поставила его на видном месте на полке над камином, каждый раз улыбаясь, когда находила его взглядом.
Её дом потихоньку трансформировался под пустошинскую жизнь. В столовой, например, несмотря на её протесты, была установлена дровяная печь, подвинув обеденный стол ближе к краю, а для её дымохода прошлось проделать в стене дыру. Плиту с кухни забрали минитмены, аргументируя это тем, что из неё можно извлечь полезные для строительства детали, а в подвальном помещении установили водяной фильтр и вечно гудящий генератор, что дарил электричество всему дому, вместо старого. Наконец-то у неё заработал холодильник, а лампочки начали светить так, как нужно, а не тусклым, еле пробивающимся светом. Правда, некоторые неудобства всё же оставались, например, для того, чтобы принять тёплую ванну, приходилось долго греть воду в вёдрах на плите, а потом таскать их на второй этаж. Зато с распределением времени проблем у Выжившей не было. Просыпалась она рано, принимала душ, если не сделала это вечером, затем варила на плите себе что-нибудь на завтрак, причем с запасом, чтобы хватило на весь день (привередливость в еде за эти месяцы как рукой сняло), а ещё ставила на огонь турку с бодрящим напитком. После же шла по делам в посёлок — работы там всегда хватало. Два часа после обеда леди выделяла на обучение местных детишек всему, чему только могла, начиная от чтения, заканчивая объяснением литературы двадцать первого века для ребят постарше. Детвора легко шла на контакт с ней, а иногда родители оставляли своих отпрысков на целый день с ней, если им нужно было отлучиться по делам к нужному торговому поселению или даже к самому Банкер-Хиллу, а она никогда не могла отказать. Да и времяпровождения с ребятнёй было для неё приятным.
В общем, можно было уверенно сказать, что миссис Джексон таки сумела стать частью этого мира, такого дикого и непонятного до слёз для неё поначалу. Рутинные, повседневные дела занимали всё её время, не считая тех вылазок с друзьями. И, тем не менее, они не могли отвлечь от одного важного вопроса, который терзал Джоанну почти все эти три месяца. Он посетил её однажды и не смог покинуть мысли, прочно там обосновавшись. И от этого становилось не менее тревожно.
Вопрос был прост. И ясен.
Неужто она, вопреки самой себе, умудрилась влюбиться по самые уши?
Да не может быть!
***
«Cause I’ve got my love stuck in my head, in my head
I’ve got my love stuck in my thoughts, in my thoughts
I’ve got to keep my love in my heart…
I’ve got my love stuck in my throat, in my throat
I left my love out in the cold, in the cold
I’ve got to give my love to my soul…
And let go».
Mother Mother — Love Stuck
Поначалу она не осознавала того, что таки сумела «втрескаться». И не думала, что ей это позволено. Всё казалось, а, точнее, прикидывались простыми дружескими жестами, что вызывали в глубине души приятную, согревающую теплоту, такую чуждую для пустошей. Ничего такого. Дружба. Взаимопомощь. Приятельская забота. Затем внутри неё забился тревожный звоночек, сообщающий о том, что на друзей так не смотрят. И на дружественные комплименты реагируют спокойной улыбкой, а не пунцовым румянцем щёк. И перед встречей не разглядывают себя подолгу в зеркале, отыскивая кучу существующих и несуществующих изъянов. А затем миссис Джексон поняла, что это уже необратимо. И из головы исчезать не собирается. Даже наоборот.
И ведь… кто же смог вызвать у неё такое по-детски чистое бескорыстное чувство привязанности? Не красавец Престон, что всегда учтиво, вежливо общался с ней и часто помогал ей, с чем бы не попросила. Не белокурый Мартин, лишь на несколько лет младше неё. Не Хоторн-путешественник с целым ворохом занимательных историй за плечами. И даже не талантливый Стурджес, который не один раз намекал ей, что у него нет пары.
О, нет. Леди угораздило полюбить Валентайна, страшного робота-чертяку, сама идея отношений с которым казалась не то, что неосуществимой, а самым настоящим нонсенсом, таким ирреальным и мечтательным, что мысли об этом поначалу вызывали в душе непонятную дрожь, смешанную с её чёртовым любопытством, никогда не покидающим её сознание.
Это было неправильно.
Это было странно.
Но сопротивляться этому у неё не было сил и, тем более, желания.
Он понимал её так, как никто другой. Он относился к ней деликатно, зная, из какого она времени, ведь сам пришёл из него. Он показал ей, что жизнь на пустошах не так уж плоха. И единственный пропускал её в дверях, когда следовало.
Научил фехтованию. Терпел все её странности. Потакал внезапным прихотям, вроде того же похода в музыкальную лавку. Укрывал своим плащом в особо холодные весенние ночи. До сладкого трепета в сердце всегда мягко здоровался своим незаменимым «Здравствуй, Джоанна…»
Когда леди полностью осознала, что её родная душа заключена в металлическую оболочку, она растерялась, не зная, что ей делать дальше. Попытаться жить с этим, как ни в чём не бывало? Или что-то предпринимать? Но боязнь разрушить происходящее между ними, такое ещё хрупкое и нежное, препятствовала этому.
И она не знала, как ей быть.
***
Как раз в то время Ник решил навестить её. «Угадай, кого я привёл с собой», — предложил он миссис Джексон, после приветствия и недолгих объятий. Не дожидаясь ответа, из-за дверей выглянула Пайпер и тут же повисла на её шее, с неизменным «Блу!» Оказывается, журналистка прибыла к ним в поселение на несколько дней, чтобы немного собраться с мыслями, да и просто навестить подругу. Её удалось разместить в гостевом доме, где уже пребывала Жадин, у которой обнаружились какие-то дела в поселении.