Страница 15 из 185
Юная девушка не знала и не помнила, любила ли их, но в их присутствии она постоянно испытывала страх, детский страх. Хотя и не должна была.
— Что за манеры, мисс Джоанна Харрис? — заговорила мать, и поджилки девочки затряслись. Сейчас её отчитают. — Как вы посмели ворваться без стука? Непростительное поведение.
Сказала, как отрезала.
— Если бы не важный вопрос, который мы с отцом решили обсудить, ты была бы наказана. Для твоего возраста это — очень позорно.
— Непростительно, — поддакнул муж.
От сердца юной мисс Харрис отлегло, и в ней взыграло врождённое любопытство: что же такого ей хотят сообщить?
— Совсем скоро ты закончишь свою гимназию, и мы с отцом всерьез задумались о твоем будущем. И посчитали, что высшее образование тебе ни к чему.
Такой исход был предсказуем для девушки, и она уже давно смирилась с этим, однако ей всё равно стало грустно. Её душа всегда стремилась помогать кому-то и втайне ото всех ей хотелось стать медиком и лечить раненых. Но, увы, решение старших перечеркнуло все мечтания.
— И ещё одно. Мы посчитали, что занятия балетом теперь тебе ни к чему. Это было желание твоего дедушки, и я с твоим отцом согласились на твое посещение этой секции до твоего шестнадцатилетия. Как ты можешь судить, время прошло. Такие танцы — не слишком подобающее поведение для юной леди.
— Иногда мой отец бывает субъективен, — оправдываясь, обратился к жене Валериан Харрис, а та легко похлопала его по плечу, выражая свое согласие.
— Но… — попыталась было возразить Джоанна, но не стала. Она все ещё помнила, как больно ей обошлась небольшая перебранка с родителями.
Широко распахнутые от страха, глаза девочки были почти что на мокром месте, однако она не заплакала: во-первых, ей как-то удавалось держать себя в руках и не сдаваться, вести себя спокойно в присутствии родителей, как они и вдалбливали ей в голову все шестнадцать лет, во-вторых, девушка не хотела показать свой страх. Всё-таки, она уже почти выросла.
— Пока ты не закончишь гимназию, по выходным к тебе будет ходить учительница музыки, и ты будешь учиться играть на рояле два часа. Затем у тебя будет полчаса на обед. После же другой инструктор научит тебя правильным танцам: полонез, вальс, мазурка, полька… Эти знания пригодятся тебе для посещения балов, естественно, в нашем сопровождении.
Речь её матери была сухой, пресной, и велась тоном, не терпящим возражений, словно для этой женщины исчезли все яркие краски мира, и он был для неё лишь чёрно-белым. Или же она сама удалила все оттенки из него… Такой была Максимилиана: властной, прямой, желающей устроить мир так, как ей бы хотелось. И, сказать по правде, эта жизнь очень даже устраивала женщину — в её руках был муж, его бизнес, в ведение которого она не стеснялась вмешиваться, и покорная, как овечка, дочь, из которой легко сделать хорошую будущую жену. Стоит внести лишь небольшие коррективы — и она будет идеальной: послушная, искренняя, скромная, но не глупая. Нужно всего-то опустить её с небес на землю, заставить забыть о дурацких фантазиях, которыми ещё с детства её напичкали свёкор со свекровью — и вуаля, потенциальная девушка на выданье готова.
Последнее предложение, выданное матерью, обескуражило Джоанну, и она не удержалась от вопроса:
— Но, матушка… Позволите ли вы спросить вас кое о чём? — получив утвердительный кивок, она продолжила. — Балы начали выходить из моды ещё со времен молодости дедушки, а это — первые годы строения дирижаблей современной конструкции, потребляющих мало топлива и угля… Получается, прошло около пятидесяти лет. Разве на них ещё кто-то ходит?
И это было чистой правдой. Балы продолжали влачить свое существование уже столетия два, и были скорее ежегодной обязанностью богатых господ, нежели частым действом. Многие современные жители пост-викторианской эпохи (а точнее, пост-пост, как любили называть её некоторые шутники, ибо классификации для двадцать второго столетия ещё не было. Уже потом его назовут эрой иссякших ресурсов или эрой потребительства) отказывались ходить на них, считая балы безвкусицей. В моду вошли немного подзабытые светские вечера без танцев, зато со стильными и новыми в то время фуршетами или обсуждениями на веранде за чашечкой кофе. Особо богатые граждане имели в своем распоряжении синематограф и могли показывать фильмы, как в кинотеатрах. Особенно пользовались популярностью такие, как документальный «Первый полёт винтокрыла «Стрекоза», романтично-юмористический «P.S. Я ненавижу вас!», иронический «Непутёвая Матильда» и обожаемый всей молодёжью ужастик — экранизация «Призрака оперы».
— Естественно, ходит, и ты на них пойдешь, — уста матушки от скрытой злости превратились в две тоненькие полоски, но гнев она ещё сдерживала. — Считаю этот вопрос закрытым.
— Да, матушка. Спасибо вам за всё. И вам, папенька, тоже спасибо.
В её голосе сквозило смирение, ведь девушка давно уже, ещё с первого наказания, постепенно свыклась со своей участью и не смела показывать характер. «Неприемлемо», как сказал бы отец. Если бы не брак с Нейтаном Джексоном, она бы полностью растеряла все крупицы своего характера и личности, и не приобрела бы новых, а превратилась в безвольную куклу, марионетку со строгим и внимательным, как коршун, кукловодом.
Юная мисс Харрис сделала книксен и, поймав кивок-позволение отца и матери, покинула кабинет.
***
Из ступора, вызванного старыми и такими далёкими воспоминаниями, Джоанну вывела Кейт, бесцеремонно пихнув её кулаком в плечо:
— Ну, чего застыла, дурёха? Хочешь дождаться, пока мы тут помрём с голоду? Или будешь столбом стоять, пока не истлеешь и превратишься в скелет? Или, может быть, — она хохотнула, — ты решила построить охраннику глазки, и стоишь вот, собираешься с духом? «Ох, мой покойный муж такого бы не одобрил!», — передразнила женщина писклявым голосом.
— Прекрати! — не выдержала терпевшая до этого миссис Джексон. — Моей вины в том, что нас не захотели пускать в город, совершенно нет. Я понимаю, что тебе хочется выместить плохое настроение, но я устала быть твоей грушей для битья. К тому же, может, охрана не захотела пускать именно тебя.
От последних слов Выжившая заметно напряглась, ожидая бурной реакции Кейт, и та не заставила себя ждать:
— Ты чё такое сказала?! — её ирландский акцент стал особенно заметен в эту минуту. Она хлопнула ладонью по стене, о которую опиралась Джоанна, зажав таким образом женщину между собой и зелёной стеной здания бывшего кафе. Расстояние между ними было невообразимо опасным для Джоанны, Кейт стояла вплотную, и она могла разглядеть каждую веснушку на её лице. Сжавшись в комочек, она не могла пошевелиться, глядя в сверкающие злобой глаза Кейт, и чувствовала себя кроликом, загнанным в угол змеёй. Сейчас для бывшей рабыни не составляло труда свернуть довоенной леди шею или быстро воткнуть нож в живот по самую рукоятку. Однако та всего лишь продолжила свою речь:
— Я тебя сюда на своём горбу притащила почти через всё Содружество, и вот это — вся благодарность?! Ты ли убивала всех тех монстров за меня? Да если бы не я, была бы ты уже трупом на кольях местных рейдеров. И не факт, что перед этим они бы дали тебе просто так умереть.
На последних словах её глаза прищурились, а зрачки заметно увеличились. В её речах тонкой зелёной лентой скользил яд, открыто выплескиваемый на прижатую к стене женщину.
— Если бы не я, была бы ты давно трупом. Так что никогда, слышишь, никогда не упрекай меня, поняла?! — не дождавшись реакции, она более отчетливо повторила: — Ты. Меня. Поняла?
Миссис Джексон оцепенело закивала, и Кейт опустила руку и немного отошла вбок, освободив таким образом Джоанну. Та резко выдохнула: оказывается, всё это время она почти что не дышала.
— Славно, — прошипела напарница. — Сейчас мы должны пообедать и решить, что нам делать дальше.
Она повела её внутрь того здания, около которого все это время стояли путницы. Шагая следом, Джоанна незаметно всхлипнула: отношения с напарницей испортились окончательно, и та не уходила лишь потому, что ещё не попала в Даймонд-сити.