Шторм страсти

Как и большинство аристократических семей, Лоуренсы владели землей и недвижимостью, а вот с наличностью у них всегда было туго, так что вряд ли отец захочет пустить по миру всю семью, чтобы заплатить выкуп за своевольную дочь, которую хоть и любил больше других детей, но которая частенько выводила его из себя. Отец никогда не приветствовал ее страсти к путешествиям, поэтому наверняка сочтет, что в своих бедах она виновата сама, и будет прав.

Если бы она согласилась выйти замуж за одного из своих многочисленных ухажеров, как и подобало благовоспитанной леди из приличной семьи, не было бы никаких проблем, если, конечно, не считать того обстоятельства, что она медленно сошла бы с ума. Нет, мужчины ей нравились, только вот мысль о замужестве душила, и Рори решила, что попросту не создана для брака.

Девушка готова была понять отца, который не мог из-за нее оставить семью без средств к существованию, но и провести остаток жизни в рабстве или гареме, что, собственно, одно и то же, ей совершенно не хотелось. Малек обращался с Рори бережно, и это наводило девушку на мысль, что, возможно, ему вовсе не хотелось получить от ее семьи выкуп, потому и была названа столь ошеломляющая сумма. Время от времени Малек приглашал ее прогуляться по саду или посетить его личный зверинец и подолгу беседовал с ней, изучал ее, словно оценивал возможность отказаться от внушительного выкупа и сделать привлекательную англичанку своей наложницей.

Но если это случится, интересно, сколько времени ей понадобится на то, чтобы найти способ его убить?

Шепотом, который никто не расслышал бы за журчанием воды, Рори проговорила:

– Если уж мне не суждено вернуться в Англию, я постараюсь отправить туда разоблачающий рассказ о жизни в гареме, где нет ничего романтичного и пленительного: одна тоска!

Небо на востоке начало светлеть, когда к Рори присоединилась Констанс: полноватая, с мягкими чертами лица и чуть более тусклыми волосами, чем у подруги. И все же девушки были похожи, что позволяло поверить в их родство.

В детстве и юности кузины даже не встречались, но когда Рори узнала, что Констанс овдовела и осталась почти без средств к существованию, предложила ей стать компаньонкой в путешествиях. Кузина согласилась не раздумывая, и не только потому, что стала нищей: как и Рори, ей хотелось побывать в дальних странах. Пока путешествовали вместе, девушки стали близкими подругами, однако Рори и помыслить не могла, что из-за ее неосторожности они попадут в рабство к сарацинам.

Усевшись на скамью, Констанс вместе с Рори наблюдала за тем, как небо на востоке окрашивается нежным розовым цветом.

– Думаю, в нашем жилище станет веселее, если мы обзаведемся какими-нибудь животными – парочкой кошек, например, или собакой. Кого ты предпочитаешь?

– И тех и других, – улыбнулась Рори. – А можно еще кого-нибудь из зверинца Малека, тем более он совсем рядом. Мне там очень понравились маленькие козочки. Как думаешь, он позволит взять нам парочку, если я его попрошу?

– Что-то я сомневаюсь, несмотря на твой дар очаровывать мужчин, – ответила Констанс, и ее веселость мгновенно улетучилась. – Хоть нас и не держат под замком, мы все равно пленницы.

Рори посмотрела на подругу и задала вопрос, которого старательно избегала до сего момента:

– Не жалеешь, что приняла мое предложение? Ведь если бы не я, ты сейчас находилась бы в Англии, в безопасности.

– До тех пор пока на нас не напали пираты, ответить на этот вопрос было несложно. В Англии я наверняка вела бы ужасную и не слишком обеспеченную жизнь учительницы или гувернантки и дрожала от холода в неотапливаемой мансарде, а в путешествиях с тобой увидела столько интересного и удивительного. – Констанс вздохнула. – Как думаешь, нам когда-нибудь удастся вырваться из этой удобной, но все же клетки?

– Я старалась не думать об этом, но все же мне кажется, нас не будут удерживать здесь вечно. Несмотря на то что дни в плену кажутся бесконечно долгими, прошло всего несколько коротких месяцев. Что-то непременно должно измениться, и я очень надеюсь, что к лучшему.

– Твой оптимизм нам выходит боком. – Констанс безрадостно оглядела высокие стены, окружающие женскую половину. – Я постоянно только и думаю, как бы сбежать, но каждый раз прихожу к неутешительному выводу, что без посторонней помощи нам не обойтись. Даже если мы сможем перелезть через эту стену, нас поймают прежде, чем доберемся до городских ворот. На корабль надежды нет, а идти через пустыню все равно что обречь себя на смерть.

– Наша единственная надежда – выкуп, – вздохнула Рори. – Малек запросил просто неслыханную сумму. Остается молиться, чтобы он согласился на меньшую. Я совсем не против предстать в качестве дешевого товара, если от этого будет зависеть мое спасение.

Девушки рассмеялись, хотя у Рори и были опасения, что отец вообще не пожелает за нее заплатить, и они будут находиться в заточении до тех пор, пока у Малека не лопнет терпение. А потом их с Констанс продадут – и, возможно, в разные гаремы – местным богачам, они больше никогда не увидятся, зато окажутся в относительной безопасности. Команду ее корабля отправят на рудники или галеры, а там рабы долго не живут.

Рори совсем не хотелось об этом думать, поэтому она с радостью переключилась на завтрак, который вскоре принесли. Девушки почти закончили лакомиться свежим хлебом, фруктами и турецким кофе, когда в помещение вошла Абла, смотрительница гарема Малека, и отрывисто сообщила:

– Сегодня утром смотрины. Приготовься.

Свежайший хлеб тотчас же приобрел вкус опилок, но Рори научилась сдерживать эмоции, поскольку перенесла уже несколько таких процедур.

– Хорошо.

Абла опустилась на ковер, взяла кусок хлеба и намазала его медом, в то время как девушки направились в спальню. Констанс выглядела совершенно подавленной, когда подошла к сундуку с одеждой. К счастью, им разрешили оставить себе почти все вещи за исключением украшений и оружия. Поверх английских платьев лежало несколько отрезов почти прозрачной шелковой ткани, занимавшей совсем немного места.

Рори сняла халат, и пока Констанс обматывала ее прозрачной тканью, чувствовала себя марципаном, который упаковывают в обертку. Когда с нарядом было покончено, Рори прикрыла голову и нижнюю часть лица голубым шарфом, так что виднелись только глаза. Осталось надеть темную накидку, полностью скрывавшую фигуру. Помогая подруге закрепить ее, Констанс заметила:

– Я уверена, что деньги скоро привезут, мы наконец окажемся на свободе, и тебе больше не придется терпеть подобные унижения.

Рори отчаянно желала того же, но и неизбежное, если была не в силах что-либо изменить, научилась принимать.

– Я скоро вернусь. Подобные смотрины обычно длятся недолго.

Поджав губы, Рори вернулась во двор, где ее поджидала Абла. За пределами женской части дворца их встретили два дюжих охранника и беззастенчиво оглядели фигуру Рори. Этот интерес свидетельствовал о том, что они не евнухи, только вот под непрозрачной темной накидкой они все равно ничего не смогли бы разглядеть.

Рори отвели в поражавший своим размерами зверинец – любимое место Малека, где он обычно и проводил смотрины. Экзотических животных содержали в просторных вольерах, обнесенных высокими каменными стенами. В воздухе витал мускусный запах, исходивший от львов. Как Рори и Констанс, животные, кажется, привыкли к неволе, хотя и не выглядели счастливыми.

В центре зверинца располагался павильон, устланный пестрыми турецкими коврами, на которых были разбросаны мягкие подушки. Музыканты наигрывали тихую мелодию, сливавшуюся с журчанием воды в трехъярусном фонтане. Полдюжины богато одетых бородатых мужчин пили из кубков прохладительные напитки и вполголоса переговаривались, однако тут же замолчали, когда в павильоне появилась Рори.

– О, мой золотой цветок пустыни! – радушно воскликнул по-французски Малек и заметил, как в ответ в глазах пленницы вспыхнула ярость, но его это только позабавило. – Мои друзья желают увидеть, действительно ли ты так неотразима, как я рассказывал. Иди же сюда и подтверди мои слова.