Темные ущелья

Егеря за спиной Клитрена зашевелились. Послышался ропот.

Хинерионец взмахнул рукой.

– Зачем мне это, изгой? Основная часть вашего войска уже разбита и отправлена на юг, включая ваших аристократов. Этот город у меня на ладони. Мои люди превосходят твоих в три раза.

Один из имперцев – видимо, кое-что понимавший по-наомски – закашлялся от смеха.

– Да что ты? Забавно, а мы их всего-то минуту назад вверх по этой улице гнали.

Егеря ощетинились. За плечом Рингила еще один морпех сплюнул на мощеную улицу и с трудом заговорил на северном языке:

– Валите в гавань, ищите своих, мразь пиратская. Теперь вы против имперских морпехов. Вам каюк.

– И дело даже не в этом, – мягко проговорил Рингил. Он не сводил глаз с Клитрена. – Верно?

Момент был важный – казалось, над всеми пробежала тень летнего облака. Клитрен дернулся. Кивнул. Повернулся к ближайшему из егерей.

– Капитан. Если я погибну здесь, вы обеспечите имперцам безопасный проход из Орнли на юг. Вы не…

– Мой господин! Мы…

– Заткнись и вспомни про свою присягу, мать твою!

Егерь подчинился, но с большим трудом. Клитрен выдержал короткую паузу. Снова заговорил, тщательно взвешивая каждое слово.

– Вы не будете их преследовать, позволите им уйти. Вы позволите им уплыть. Это понятно? Поклянись своей душой пред Темным Двором – дай слово, что обо всем позаботишься.

Короткое напряженное молчание. Все ждали.

– Клянусь своей душой пред Темным Двором, – проскрежетал капитан. – Я прослежу, чтобы всё сделали так, как вы приказали. Но они…

– Ну да, ну да. – Наемник дернул подбородком в сторону Рингила. – Твоя очередь. Проиграешь – твои люди сложат оружие и подчинятся. Хочу услышать это от твоих приятелей-морпехов. И предупреждаю, мой тетаннский весьма неплох – если попробуете меня наебать, я это пойму.

Гил кивнул. Он перешел на тетаннский и повысил голос, чтобы услышали все имперцы.

– Вы поняли условия?

– Это не сложно, – сказал тот, который уже говорил по-наомски.

– Да, – согласился другой. – Если вы надерете задницу этому куску дерьма, они сдадутся. Если проиграете, мы сделаем то же самое. Вы же не проиграете, верно, мой господин?

Рингил сдержал улыбку.

– Нет, я не собираюсь проигрывать. Но это мое и ваше слово, и мы выполним обещанное. Я второй после госпожи кир-Арчет в иерархии командования, и теперь, когда она в плену, экспедиция подчиняется мне. Если я погибну, вы проследите, чтобы командир Хальд выполнил мои условия.

– Будет сделано, – сказал морпех, который перерезал глотку раненому каперу, и эмоций на его лице отразилось примерно столько же. – Если этот пиратский сброд может хранить верность клятве, чем имперские морские пехотинцы хуже?

– Годится? – спросил Рингил Клитрена, снова по-наомски. Указал щитом на мостовую между ними. – Начнем?

Пространство для дуэли открылось вокруг них, точно под воздействием скрытого хитроумного часового механизма, словно зрачок в сгущающихся сумерках. Окружающие инстинктивно расступились, и дуэлянты начали двигаться – боком, осторожно, выискивая в действиях противника ошибку или слабину. Гил обходил склон по кругу справа, Клитрен позволил ему это, а сам ушел вниз и налево. Кожаные подошвы сапог мягко шуршали по брусчатке. Улицу рассекали косые тени домов, порожденные ранним утренним солнцем. Двое мужчин двигались сквозь широкие полосы тепла и прохлады. Чайка, сидящая высоко на крыше, пронзительно вскрикнула. Воздух был чист и светел.

«Лучшая погода с того дня, как я сюда попал».

Клитрен атаковал.

Вполне обычно – более длинный меч рубанул сверху вниз, более короткий нацелился в бок, – но очень быстро. Гил заслонился щитом от первого клинка, принял удар, в который была вложена лишь часть силы, услышал раздавшийся в утреннем воздухе приглушенный лязг. Он отбил короткий клинок Другом Воронов, развернув его вниз, – когда мечи скрестились, раздался жесткий скрежет стали о сталь. Он нанес косой удар вниз, продолжая тот же маневр, и Клитрену пришлось отпрыгнуть, чтобы острие не проткнуло ступню. Гил сделал вслед ему жесткий финт щитом, наблюдая поверх края за инстинктивной защитой наемника, желая выяснить, какова она, – и защита оказалась весьма неплоха, – а потом позволил противнику уйти.

Проверки, проверки…

Рингил потянулся внутрь себя, туда, где обитала магия, но икинри’ска оказалась слишком скользкой и беспокойной, чтобы за нее ухватиться. Даже кратковременное усилие вызвало приступ тошноты и мелкие искры в поле зрения. Никаких шансов, вообще никаких.

«Видимо, придется все сделать по-плохому».

Он начал неторопливо продвигаться к Клитрену, ожидая реакции противника. Хинерионец позволил ему подойти. Он занял высоту – пусть склон и был довольно пологим, – и Гилу пришлось бы атаковать сверху вниз, заплатив за это соответствующую цену. Наемник внимательно наблюдал, приоткрыв рот, и лезвия его мечей были направлены в стороны, словно приглашая обняться. Рингил ухмыльнулся и дружелюбно кивнул, как будто они о чем-то договорились, а потом резко прибавил скорость, развернулся боком и поднял щит, повторяя финт, которым уже один раз воспользовался. Клитрен его предугадал, не купился ни на него, ни на отвлекающую улыбку Рингила, не отвел глаз от взлетевшего Друга Воронов – и Гил, продолжая двигаться все так же боком, ударил его щитом.

Клитрен пошатнулся, взмахнул обоими клинками сразу, пытаясь парировать. Друг Воронов прыгнул в образовавшуюся щель быстрее, чем это мог бы сделать меч, выкованный людьми. Задел прикрытое кольчугой плечо, без труда рассек металлические звенья, как переплетение кожаных ленточек. Клитрен взревел и нанес ответный удар длинным мечом на уровне бедер. Гил резко опустил щит, отбил клинок и рубанул Другом Воронов по лицу противника. Наемник отпрянул, но кириатская сталь выбила пару искр, успев поцеловать щиток шлема, прикрывающий его щеку.

В происходящем ощущалась какая-то едва уловимая неправильность…

Рингил усилил натиск, не давая себе времени на раздумья. «Разберись с этим». Друг Воронов рванулся к горлу Клитрена, словно разъяренный волкодав, и скорее он тащил Рингила за собой, чем тот сам нанес удар. Наемник парировал коротким мечом, замахнулся вторым клинком сбоку. Гил принял удар на щит – он все равно уходил в сторону – резко опустил запястье и ткнул намного ниже. Друг Воронов зацепил кольчугу Клитрена выше бедра, под изгибом кирасы. И опять клинок прошел сквозь металл – в ясном утреннем воздухе брызги крови и струйка дыма были отчетливо видны. Гил развернулся и отступил, с силой выдернув меч, чтобы расширить нанесенную рану. Клитрен закричал и…

«Дым?»

…короткий клинок, возникший из ниоткуда, опускаясь, сверкнул. Со скрежетом ударил по кирасе Гила, отскочил, вынудил его отпрыгнуть. Он успел заметить, что Клитрен поменял хват на обратный – видимо, отпустил оружие, позволил мечу выкатиться из руки и повернуться под воздействием собственной тяжести, потом схватил его уже перевернутым и ударил сверху вниз, все за доли секунды и превозмогая боль от раны в боку. Гилу едва хватило времени, чтобы по достоинству оценить выдержку и скорость, необходимые для такого маневра, а потом внутри у него что-то на миг сжалось: оказывается, он все-таки сражается с равным себе. Затем он инстинктивно вновь вскинул щит, парируя еще один удар длинного клинка Клитрена, которого толком и не заметил.

«Какой еще, на хрен, дым?!»

Он попятился. Клитрен свирепо ухмыльнулся при виде пространства, которое образовалось между ними.

– Теперь ты готов умереть, пидор?

А ведь по левой ноге Клитрена должна была обильно струиться кровь из рваной раны над бедром. Гил почти видел, как она должна была выглядеть, как будто образ того, что должно было произойти, чередовался с раной, которую он на самом деле нанес противнику: это оказался всего лишь порез, как будто от ножа, и хинерионца он, похоже, совсем не беспокоил. «И не забывай про плечо, Гил». Еще один сильный удар должен был рассечь и вскрыть ткань мышц, должен был превратить любое мало-мальски заметное движение этой рукой в му́ку, от которой хоть кричи…