Страница 17 из 49
Кино они так и не посмотрели.
Глеб помнил, как навстречу выехал грузовик. На следствии водитель клялся, что не знает, как это случилось. «Не представляю, как я уснул… Двадцать лет за рулём, но такого не было…»
Суд дал ему три года, но Глебу было всё равно — маму этим не вернуть. И способность ходить — тоже.
После страшного удара всё было как в тумане. Боль пришла позже, когда его тащили из машины. Глеб закричал… А потом очнулся уже в больнице.
Когда Глебу это снилось, включалась фантазия: он даже говорил с мамой в покорёженном салоне. Иногда всё кончалось хорошо — мама была жива, а он мог ходить. Но в каждом из этих снов Глеб знал, что спит и скоро проснётся, — апроснувшись, перелезет в коляску.
Два месяца назад кошмары отступили; Глеб думал, они ушли навсегда. Увы, он ошибся.
Фары грузовика, мамин крик… Удар… Скрежет: их «Тойоту» тащит по асфальту. И голос Деи, ворвавшийся в сон:
— Глеб! Глеб, проснись… Всё хорошо, слышишь?
Он открыл глаза и понял, что плачет.
Оказалось, они приехали: минивэн стоял у штаба. В салоне была только Дея.
Страшно смутившись, Глеб отвернулся и вытер слёзы.
— Тебе снился кошмар, — мягко сказала Дея. — Не бойся, тут больше никого: Вадим с Монголом у Азарина, докладывают о визите к Сайто, Баюн где-то бродит…
Минуту она молчала, потом заметила:
— Наверное, к Близбору нелегко привыкнуть — неудивительно, если тебе снятся ёкаи или волколак…
Глеб мотнул головой:
— Мне снились не ёкаи. И не волколак.
Дея всмотрелась в его лицо:
— Авария?..
Глеб кивнул.
В груди стало пусто: «Фабрика», законодержцы — ничего будто не было… На самом деле он один.
Уже почти год один.
И тут Дея призналась:
— Я ведь закончила школу экстерном, в пятнадцать… Через год после гибели родителей.
Глеб изумился, а она спокойно продолжила:
— Они были законодержцами, но погибли по-глупому: ночью случился пожар из-за розетки. А я в лагере была.
Глеб потрясённо молчал.
— У многих есть свои призраки, которые о себе напоминают, — сказала Дея. — Главное, не забывать идти вперёд.
Для Глеба вдруг многое прояснилось: и как она стала сержантом в девятнадцать (чему удивляться, раз школу в пятнадцать закончила?), и почему так вела себя в доме Сайто. Пожалуй, есть две Деи: одна — взбалмошная, а вторая — целеустремлённая и по-военному собранная.
Уже другим тоном она спросила:
— Я банальности говорю, да?
Глеб замялся — разговаривать ему не хотелось. Но Дея не отставала:
— Ты не знаешь, что такое банальность?
— Знаю… — бормотнул Глеб.
Однако Дея не поверила и зачем-то потребовала:
— Раз знаешь, докажи!
— Это что-то обычное и всем известное… Кажется.
— Не так плохо, как я уже было подумала, — изрекла Дея. — Банальность — это избитая фраза, заурядность… А что такое заурядность, знаешь?
Глеб разозлился:
— Ты чего ко мне пристала?
— Да не пристала я… Ты не смущайся, я и совсем неграмотных видела…
— Я не неграмотный!
— Ой, да не злись ты, — в Дею будто чёртик вселился. — Кстати, всё хотела спросить — может, мне перекраситься в чёрный? Чёрный цвет придаёт женщине загадочность, и говорят, мужчины чаще женятся на брюнетках… А ты кого бы предпочёл?
Глеб открыл дверцу и выдвинул пандус:
— Я пока снаружи побуду…
— О да, здесь так жарко… — томно вздохнув, Дея расстегнула пуговицу.
Глеб выехал на стоянку, но остановился, не проехав и метра: пустота из груди исчезла — её прогнали. А от чувства одиночества не осталось и следа.
Наверное, надо быть совсем глупым, чтобы не замечать очевидного.
— Спасибо, — сказал Глеб, обернувшись.
Дея вмиг посерьёзнела:
— За что?
Глеб улыбнулся:
— За банальность.
Глава 6
Коротов
Насекомое, оставленное Бальдом у вдовы посла, отдали Глебу: ведь нашёл же он дом Сайто по обрывку одежды спиритуса. Но в этот раз поисковая магия не сработала: сколько Глеб ни держал склянку, он так ничего и не увидел.
Однако этого и не потребовалось.
Следующим утром, когда Монгол тренировал Глеба в зале (магией земли они разрушали глиняные игрушки), на пороге возник Вадим Сергеевич:
— Есть новости — поехали!
Новостями он делился уже в машине:
— В той склянке был древесный омар — одно из редчайших насекомых. В лаборатории говорят, этот вид считался вымершим, но потом был обнаружен на Болс-Пирамид — вулканическом острове в Тихом океане.
— Так Бальд жил на том острове? — удивился Глеб.
Дея хмыкнула:
— Ага, на потухшем вулкане вместе с крачками.
— Всё куда проще, — бросил Вадим Сергеевич, — или, наоборот, сложнее… В Близборе есть коллекционер редких насекомых, — почему-то помедлив, он выразительно закончил: — Аркадий Коротов.
Монгол присвистнул, Дея ойкнула, а встрепенувшийся Баюн вильнул хвостом. И лишь Глебу это имя ничего не сказало:
— А кто это?
— Один из богатейших магов, — сообщила Дея, — добывает железную руду. Его дед скупил все её месторождения в Близборе, а внук почует на лаврах. Короче, магнат-металлург в третьем поколении.
— Вообще-то, — уточнил Вадим Сергеевич, — сфера его интересов шире: автокареты, гостиницы, новые виды зеркал, позволяющие ускорить чаросеть… — минивэн свернул на аллею, ведущую к богатым кварталам. — А ещё он дипломированный энтомолог.
— Кто?.. — не понял Глеб.
Монгол охотно пояснил:
— Специалист по букашкам. Один из тех чудиков, что считают лапы у тараканов.
— Энтомология для Коротова — скорее хобби, — терпеливо заметил Вадим Сергеевич. — В двадцать два он закончил горный институт, в двадцать семь — академию финансов. А в тридцать свалил половину дел на помощников и стал энтомологом. Думаю, именно этим он и хотел заниматься.
Глеб представил себе этого Коротова — миллиардер, стремящийся к знаниям… Видимо, интересная личность.
— И Бальд был его фамильяром?
— Одним из фамильяров — у него их много.
Вспомнив вдову посла, Глеб проронил:
— Госпожа Сайто говорила, что Бальду поручали странные вещи… Может, он ловил для Коротова насекомых?
— Или людей, — ввернул Монгол.
— А вот это уже домыслы, — возразил Вадим Сергеевич. — Репутация Коротова безупречна, и оснований обвинять его у нас нет.
— Кроме одного, — не сдавался Монгол. — Коротов — слабый маг… об этом все знают. А слабые маги всегда ходят с оружием. Смекаете, к чему я?
Глеб удивился — ну и что с того? Подумаешь, богач с оружием ходит… Как говорила их соседка, чем больше нулей на банковском счёте, тем больше врагов (судя по тому, что соседка регулярно брала у них с мамой в долг, врагов у неё не было совсем).
Но ответ Деи всё прояснил:
— Когда погиб Далебор, засаду вам устроили двое, — её голос внезапно дрогнул, — и один из них стрелял в вас… Именно он Далебора и убил…
— Вот-вот, — подытожил Монгол. — А ещё тот стрелок не применял магию. Совсем.
На этой пасмурной ноте Глеб и увидел замаячивший впереди особняк: фасад с лепниной, белоснежные колонны, фонтаны… Да это и не особняк даже, а целый дворец!
Они остановились у лестницы, к облегчению Глеба, снабжённой пандусом: то ли среди знакомых миллиардера были колясочники, то ли это сделали на всякий случай. Двое лакеев распахнули дверцы.
— Дамы и господа, — к ним вышел дворецкий (камзол с позументом в виде оловянной тесьмы, лакированные туфли, белые перчатки), — добро пожаловать в поместье господина Коротова! Прошу всех следовать за мной — Аркадий Борисович ожидает вас.
— Надо же, — буркнула Дея, — сколько любезностей… А я ожидаю, что мне повысят зарплату.
Дворецкий повёл их в дом. Баюн, семенивший за Глебом, заметил:
— Тут кругом амулеты — если что, я не смогу принять боевую форму.
Глеб удивлённо обернулся:
— У тебя есть боевая форма?