Страница 9 из 11
Олицетворение хаотичности природы, вытесненной из городов. Поэтому Слендермен так связан с природой (в самой популярной игре про этого персонажа мы вынуждены блуждать по лесу, избегая встречи с ним.
Одной из отличительных черт «мифа» о Слендермене является то, что его присутствие выводит из строя видео и аудио аппаратуру.
Чтобы понять, почему эта связь Слендермена с технологическими сбоями так глубоко тревожит, но при этом трудно артикулируется (никто не может объяснить, как это происходит и почему), необходимо понять связь энтропии с понятиями «сигнал» и «шум» в теории информации.
Теория информации занимается тем, что описывает процесс передачи сообщений. Так, чтобы сообщение было успешно передано и получено, оно должно быть закодировано – в форме речи или иных образов, при личном общении или же с помощью технологий, при передаче на большие расстояния или же для других целей. Успешность передачи информации зависит не только от качества технологий, которые мы используем. Важно правильно ими воспользоваться – направить микрофон на рот, а не мимо, настроить передатчики друг на друга и тому подобное. Очень мало, что так раздражает, как плохой сигнал телефона во время разговора, когда собеседник слышит только обрывки слов. Это связано как с отсутствием контроля над этой ситуацией, так и с тем, что в этот момент наша коммуникация зависима от несовершенных способов ее доставки.
Нас пугают искаженные радиопередачи и статические экраны, потому что они являются цифровым эквивалентом аналоговой гнили.
В историях о Слендермене помехи оборудования рядом с ним подтверждают наши худшие страхи: нет выхода из энтропии. Все вещи тяготеют к распаду и разложению.
Строгий костюм также имеет свои прототипы и восходит, в контексте сетевого фольклора, прежде всего к Людям в Черном, которые скрывают свои лица за широкими черными очками, что вкупе с одинаковыми костюмами делает их неотличимыми друг от друга и по-своему безликими. Основной мотив, связанный с историями про людей в черном (они не ограничиваются фильмами серии «Люди в черном», скорее, наоборот, фильм использовал и развил корпус городских легенд) – что они являются агентами правительства, которые запугивают людей, прежде всего тех, которые видели то, что им не следует видеть (в массовой культуре прежде всего – об НЛО). В другой интерпретации они сами являются пришельцами.
Следует отметить некоторую общность спецслужб и пришельцев в массовом сознании в части похищений людей.
Этот образ восходит к страху перед невидимым глобальным порядком. На этом же страхе строятся теории заговоров.
Но также этот образ имеет более близкую с исторической точки зрения, гораздо более подавленную и вытесненную, по-настоящему мрачную подоплеку.
Нацистские концентрационные лагеря были смоделированы на основе скорости и эффективности промышленных сборочных линий Генри Форда, которые, в свою очередь, были смоделированы на основе скорости и эффективности чикагских скотобоен[11]. В нацистских концентрационных лагерях заключенным брили головы, выдавали одинаковые униформы, стирая их индивидуальность и делая их такими же безличными и неотличимыми друг от друга, как и предметы, изготовленные на заводе.
Безликая форма Слендермена, таким образом, содержит отголоски индустриальной дегуманизации. В то же время его внешность также напоминает минималистские (почти черепоподобные) черты лица инопланетян, которые относятся к человеку так же, как и к другим животным. Физиологические эксперименты, которые приписываются инопланетянам, над похищенными ими людьми вполне могли иметь своим прототипом реальные эксперименты, проводимые врачами во многих нацистских лагерях над беспомощными людьми.
В Слендермене есть страшное напоминание об ужасной дегуманизации жертв и безжалостном безразличии могущественных существ, которые сливаются в один тревожный образ. Это очень отстраненное и холодное напоминание о нашей собственной бесчеловечности.
Как показывают зверства нацистов, невозможно выдумать больших монстров, чем люди. Это очень «посюсторонний» ужас. Он существовал в обезличенных культурных механизмах конкретного индустриального общества в середине ХХ века, правила которого соблюдали хорошо одетые фигуры, склонные украшать свою форму, в том числе, знаком черепа и костей.
СС и были настоящими людьми в черном. Привлечь внимание СС означало подвергнуть опасности себя, свою семью и друзей – тот же тип террора, ужаса, который неоднократно повторяется в рассказах о потусторонних монстрах, в том числе о Слендермене.
Слендермен сочетает в себе первобытные страхи смерти и хаоса с нашим современным страхом перед безличной индуст-риальной культурой и ее пугающими истоками из военного прошлого.
Но есть и еще один гораздо более новый тип развивающихся в быстро ускоряющемся постиндустриальном мире опасений, который отражается в образе Слендермена. Как я уже говорил, этот персонаж часто ассоциируется с искажением записи и выходом из строя оборудования.
И это связано с тем, что технологии медиа, которыми мы пользуемся, чтобы следить за новостями, общаться и прочее, – это не менее эффективный способ следить за каждым из нас.
Хотя слежка обычно ассоциируется с архаическими организациями и скандалами времен холодной войны, сегодня это децентрализованная деятельность, которая осуществляется автоматически с помощью небольших портативных (их еще называют «носимыми») технологий.
Децентрализованное наблюдение всех за всеми через социальные сети как бы разлито в обществе, все непрерывно «собирают сведения» о своих новых и старых знакомых, а также сами «сливают» сведения о себе.
Нет никакой проблемы в том, чтобы узнать любую информацию о коллеге или даже совершенно незнакомом человеке, которого ты встретил на вечеринке или даже просто на улице.
Все устроено таким образом, что единственный способ избежать такого рода слежки – полностью выключиться из общества.
Наши самые сокровенные мысли, чувства и любые поступки оказываются на виду у безликой сущности с неопределенными намерениями – именно в таком описании наш мир оказывается неотличим от придуманной сказки о Слендермене.
Это комплексная и очень изящно и тонко (вот так каламбур) сработанная фигура, в которой сливаются первобытные страхи (смерть и хаос), современные ужасы (безликая индустриализация) и даже новейшие, постмодернистские опасения (технологии, которыми мы пользуемся, пользуются нами).
Карл Густав Юнг говорил о том, что каждый яркий свет бросает тень, и свет прогресса отбрасывает страшную тень того, какими средствами были достигнуты эти цели.
Чтобы стать популярным, сюжет, мотив или персонаж должен иметь глубокие корни в традиционном искусстве, легендах, а также олицетворять темную сторону новых технологий и способов организации общества.
Фрэнк Фуреди дал очень лаконичную формулу этого в своей книге «Культура страха»: «В западном обществе влияние культуры страха становится все сильнее. Отличительной чертой этой культуры является убежденность в том, что людям противостоят могущественные разрушительные силы, несущие в себе угрозу нашей повседневной жизни».
Разложение, гниение и помехи. Как шум добавляет достоверности
Тезис о помехах из предыдущей главы требует пояснения. Родство гнили и разложения с помехами – это не только красивая формула или метафора. Помехи являются важной частью медиапространства, которое состоит не только из сообщения, но и из способа его передачи (это отсылка к знаменитому афоризму Маршалла Маклюэна «Medium is the message», который означает, что в способе передачи сообщения уже заложена часть послания, на восприятие информации влияет то, каким образом мы ее получили). Насколько просто понять сообщение, сколько усилий необходимо предпринять, чтобы получить это сообщение. Соответственно, разные медиумы (способы коммуникации) имеют разную чувствительность к повреждениям и дефектам.
11
Patterson, Charles. Eternal Treblinka: Our Treatment of Animals and the Holocaust. New York: Lantern Books, 2002.