Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 101 из 102



Чувствовал Олег Иваныч, как засасывает его неведомая колдовская сила, веселит грешную душу бесовскими плясками, кружит в богопротивном хороводе. Чувствовал - но ничего поделать с собою не мог, просто не в силах был вырваться. Вместе со всеми кричал, подпрыгивая:

- Тур! Ярило!

- Лада! Лель!

А в это время кружили во чистом поле всадники в тегиляях. Буран унялся уже, стих, замело снегом все пути-дороженьки - вот и кружили, искали...

- Глянько, Митрий, - один из всадников тронул козлобородого за рукав. Вон, у кустов... человек!

- Человек? А-ну, поскакали... Словим!

Притащили трясущегося от страха странника. Зло-хитро искривился Митря:

- А ведь не пешком ты сюда пришел, человече? Сани где? И второй, что в санях с тобой был? Говори, тварь, не то на куски порубаем!

Раскололся странник, не выдержал. Побежал впереди, дорогу указывая. По полю к лесу, мимо дуба, тряпицами да колокольцами украшенного...

А в капище все плясали!

Все быстрее кружились, подпрыгивая, хотя, казалось, куда уж быстрее-то?

Вдруг разом оборвали ритм бубны. Протяжно взвизгнув, стихла свирель.

Вышли к очагу девы. Ноги заголив, достали из-под рубах куклы соломенные, в мужские да женские одежды наряженные. Швырнули в очаг занялось веселое пламя. Пали на колени, кричали:

- Зайца!

- Зайца хотим! Да прииде!

Олег Иваныч, плечами пожав, удивился - при чем тут заяц...

А притом!

Вот наконец явился Заяц-то!

Здоровенный, голый по пояс, парень. На голове обшитая мехом маска с длинными ушами, на поясе... Спереди, на поясе, висел деревянный, огромных размеров член... тот самый фаллический символ!

- Заяче! Заяче! - заорали вокруг. Вновь ударили бубны.

Лежащие на полу девки вскочили, скинув рубахи, закружились вокруг Зайца жарким нагим хороводом. Ух, и девки! Тонок стан, высоки груди... широкие серебряные браслеты блестели на тонких запястьях... Появились и еще какие-то, в шкурах. Торчала из каждой шкуры длинная палка-жезл с птичьей клювастой головой на конце. Обступив пляшущих вокруг Зайца девок, пришедшие стали "клевать" их, стараясь попасть девчонкам в голову. Попадая, радостно кричали. Иногда промахивались, ударяя танцовщиц по голым плечам. Выступила кровь, каплями падала на пол - девы не чувствовали боли, кружась в убыстряющем танце...

- Тур! Ярило!

- Лада! Лель!

Кое-кто уже не выдерживал, падал на пол, отползал к лавкам, шевелил еле слышно губами:

- Да погаснет очаг в моем доме, пусть змеи и ящеры совьют свои гнезда в нем. Да не примет земля мои кости...



Кто мог - скакал еще.

- Тур! Ярило!

- Лада! Лель!

Крутящийся близ очага волхв выставил перед огнем большую глиняную корчагу. Отогнав танцовщиц, размахнулся длинным узорчатым жезлом...

Треск!

И все стихло!

Смолкли свирель и бубны, в изнеможении упали на пол нагие девы. Только Заяц с деревянным фаллосом молча поклонился волхву и принял от него протянутый корец с остатками варева.

И в этот миг ворвался с улицы сторож:

- Чужие, братие! Чужие! Чу...

Крик застрял в его широкой груди. Охнув, сторож повалился на пол. В спине его торчала стрела!

Тут же в распахнутую дверь полетели горящие головни. Капище запылало, подожженное изнутри и снаружи! Огонь быстро разгорался, вот уже целый угол был объят бурным пламенем...

Спешившиеся всадники в тегиляях с луками в руках окружили избу, готовые поразить любого, кто дерзнет выбраться из огня.

- Ну, посмотрим, как им помогут их богомерзкие духи, - ухмыльнулся козлобородый Митря.

Внутри капища от дыма становилось трудно дышать. Но никакой паники не было. Сняв маски, язычники быстро, но и без особой торопливости, одевались, поплотнее запахивая полушубки. Парни поигрывали дубинами и ножами. Двое из них, по знаку волхва, откинули крышку подпола. Пахнуло холодком, от потока воздуха взвилось в дальнем углу пламя.

Один за другим все присутствовавшие на русалии - именно так, вспомнил Олег Иваныч, назывались подобные богомерзкие игрища - проворно спустились вниз по узкому бревну с перекладинами. Последний - здоровенный молодой парень - Заяц - осторожно опустил крышку, заперев ее изнутри массивным засовом. И почти сразу обрушилась крыша. Подземный ход! Ну конечно, как же ему не быть здесь, в тайном языческом капище. Вероятно, выход где-то неподалеку, в лесу. Низкий земельный свод, поддерживаемый массивными бревнами, темень. Лишь впереди - дрожащий свет факела...

Олег Иваныч не мог бы сказать точно, как долго они шли, скорее всего, не прошагали и ста саженей, как вдруг передние резко остановились. Амбал. Заяц, сжимая в руках рогатину, прошел вперед, осторожно отодвигая женщин. За ним подался и Олег Иваныч, любопытно стало - что там?

А там был медведь!

Или медведица. Бурый, огромных размеров зверь сладко спал, устроив себе берлогу прямо на выходе. Видно, давно не приходилось язычникам пользоваться подземным ходом. И что теперь делать? Хищника было не обойти никоим образом! Копать вверх свод? Попробуй докопайся, да и нечем. Тем более - и время весьма ограниченно. Те, наверху, наверняка поищут после пожара трупы. О подземном ходе тупой не догадается.

Заяц переглянулся со старым волхвом. Тот чуть заметно кивнул. Подошел ближе к медведю и... размахнувшись рогатиной, со всей силы ткнул ее в левый бок зверя.

Ужасное рычанье, казалось, сотрясло стены. Очнувшись от сна, раненое чудовище поднялось во весь свой огромный рост, с рогатиной в боку поперло прямо на людей, взмахнув лапой, отбросило в сторону волхва и бросилось на молодого воина-Зайца. Держа в руке широкий нож, с усмешкой на губах, тот поджидал зверя. Медведь зарычал, расставив широко лапы, обхватил воина, так что хрустнули кости. Тот успел-таки всадить нож... Но чуть промахнулся. Повалив воина, осатаневший зверь принялся терзать молодое тело. И растерзал бы, ежели б не Олег Иваныч.

Со шпагой на медведя, конечно, сплошное пижонство. Да больше не с чем было...

Знал, что сердце должно быть где-то слева... туда и целил. Даже про "эт ву прэ?" забыл. Да и кого спрашивать-то, медведя, что ли? Выпад...

Видно, удачно попал - зверь дернулся и, страшно зарычав, замер. Из пасти его вытекла тонкая струйка крови.