Страница 5 из 28
Когда всё было готово, молодой художник окликнул Ладу. Она подошла и очень мягко и бережно обхватила его сзади за обнажённые плечи (в тот момент из одежды на Владе были только длинные шорты, надетые поверх плавок).
Влад вздрогнул от неожиданности и быстро оглянулся. Лицо его выражало недоумение.
Лада поспешно отступила на шаг назад, смущённо пробормотав:
– Извини.
Она с большим трудом оторвала взгляд от тонкого загорелого плеча и перевела его на рисунок.
На холсте была изображена молодая девушка с длинными каштановыми волосами и зелёными миндалевидными глазами очень красивого разреза. Она сидела за большим столом, и руки её при этом были заняты каким-то делом. На столе были разложены разноцветные брикеты, в которых безошибочно узнавалась полимерная глина, а также – всевозможные моделирующие инструменты и фурнитура.
– Изумительно! – выдохнула Лада, осматривая рисунок с неподдельным интересом.
– Тебе правда нравится? – спросил Влад, несколько смутившись.
– Очень! – отозвалась Лада с нескрываемым возрастающим восхищением. – Но кто эта девушка? – она кивнула на рисунок. – Похожа на… – Она не договорила, её сердце внезапно затопила жгучая боль и обида от осенившей её догадки по поводу изображённого на рисунке живого объекта.
– Забыл одну деталь, – тихо произнёс Влад, сосредоточенно рассматривая рисунок. Он взял тонкую кисть, поспешно макнул её в пузырёк с тёмно-коричневой художественной акриловой тушью на водной основе и быстрым отточенным движением поставил на лице девушки крупную точку.
Лада недоверчиво подняла взгляд, внутренним чутьём готовясь увидеть неопровержимое подтверждение своей догадки. Но когда она внимательно посмотрела на рисунок, то буквально обмерла; её большие зелёные глаза просияли невыразимым счастьем.
– Это же я! – воскликнула она. – Ты дорисовал родинку, и теперь всё встало на свои места. Родинка стоит на правой щеке. На моей!
Ладу мгновенно захлестнула волна непередаваемых эмоций. Она была готова петь, плясать, прыгать от переполнявшего её счастья. Она захотела обнять весь мир.
Взгляд Лады, лучившийся неподдельной животворящей нежностью, упал на лицо Влада. Тот судорожно закрыл ладонями глаза и щёки, не представляя себе, куда деться от накрывшей его неловкости, страшного смущения и стыда, подобного которому он не испытывал ещё никогда в жизни.
Влад второпях всё перепутал. Поставил родинку не на ту щёку. Он чувствовал, что бессовестнейшим образом предал свою мечту. Да и перед Ладой вышло ужасно неудобно. Никогда ещё Влад не видел, чтобы лицо какой-либо из его знакомых девушек озарялось таким искренним безмятежным счастьем, которым буквально лучилось лицо Лады ещё несколько секунд назад.
– Это ведь на самом деле она, не так ли? – голос Лады был полон невыразимой боли и отчаяния. – Моя сестра.
Влад молчал, но его растерянный и более того – совершенно потрясённый и убитый вид говорил красноречивее всяких слов.
– Что ж, тогда сотри родинку с правой щеки и перерисуй её туда, где ей и надлежит быть, – проговорила Лада, словно изо всех сил стараясь смириться со своей участью всегда быть на вторых ролях, в тени своей сестры. – На щёку Лиды.
– Нет, – тихо, но твёрдо ответил Влад. – Пусть стоит там, где я её поставил.
– Но какой смысл? – спросила вконец расстроенная Лада.
– Я хочу подарить этот рисунок тебе, – неожиданно заявил Влад. – В конце концов, ты меня на него вдохновила.
– Правда? – Лицо Лады озарилось робкой надеждой.
Влад снял с мольберта холст и передал его Ладе.
– Спасибо, – поблагодарила та, бережно прижимая дорогой её сердцу подарок к груди.
С моря повеял освежающий ветерок. Молодые люди собрали рисовальные принадлежности и вернулись на пляж. Там их встретили улыбающиеся до ушей Стас и Лида, которые стояли возле одного из трёх покрывал: она – в мокром закрытом купальнике, он – в мокрых плавках. С их пропитанных водой волос стекали тонкие струйки.
– А мы нашли роскошный дом на берегу, – сообщила Лида. – Настоящий дом, представляете? Большой, вместительный, красивый. Два одинаковых крыла здания соединены между собой галереей. И вроде бы там даже два этажа. Хотите на него взглянуть?
– Да нет, пожалуй, – негромко ответил Влад. – Как-нибудь в другой раз.
Он направился к своему заставленному ракушками покрывалу и попросил Ладу помочь ему дополнить получившуюся композицию оставшимися ракушками.
Лада бережно убрала рисунок Влада в свою вместительную пляжную сумку, отгородив его от остальных вещей большим полиэтиленовым пакетом, чтобы он случайно не промок и не повредился, и с огромнейшей радостью присоединилась к бесхитростному ракушечному ритуалу.
Глава 3
…Потом произошла злополучная автокатастрофа, отнявшая жизнь у Стаса и нещадно покалечившая Влада. Несчастье, поделившее жизнь всех, кто знал и любил братьев Озеровых, на до и после.
Лада до мельчайших подробностей помнила эту кошмарную больничную палату и искалеченного беспомощного паренька с хирургическими пластырями на глазах… Всё было как в кошмарном сне. Нет, этот избитый штамп к данной ситуации не подходил. Реальность оказалась куда хуже самого страшного кошмара.
Лада пекла для Влада слоёные пирожки с сёмгой, лепила сувенирный домик-шкатулку из полимерной глины, в которую они с сестрой позднее сложили письма и фотографии Стаса, и Лада принесла домик в больницу Владу.
Влад так и не смог попробовать ни отменных Ладиных пирожков, ни даже куриного бульона, который Лада сварила специально для него. Но так она хотя бы была занята нужным и полезным делом. И только благодаря этому она смогла пережить весь тот кошмар.
Лада не только вытащила с того света Влада – она спасла от гибели саму себя.
Потом Влада выписали из больницы, и уже он сам помогал Ладе. Она научила его лепке из полимерной глины, и он вылепил для неё церковь Николая Чудотворца, под сенью которой на Никольском кладбище их родного Солнечногорска был похоронен Стас. Влад непостижимым внутренним чутьём понял, что Лада тайком ото всех лепила такую же церковь, предназначая это своё творение его погибшему брату. Влад хотел, чтобы Лада закончила эту работу. Он уже давно заметил, что эта милая девушка была неравнодушна к Стасу. Влад принял это как данность и всячески способствовал тому, чтобы она выразила свои эмоции по поводу безвременной гибели Стаса и воздала ему посмертные почести.
Влад просто не мог ревновать Ладу к Стасу, хотя и догадывался, что её чувство к его погибшему брату ещё не отмерло до конца. И всё-таки Влад знал, что Стас всю свою жизнь любил только Лиду. Что же касается самого Влада, то он, похоже, убедил себя в том, что ему как инвалиду уже не на что рассчитывать в отношении собственной личной жизни. Кроме того, Влад обожал брата и свято чтил его память.
Лада знала об этом. Она не торопила Влада. Просто была рядом и терпеливо ждала… Да, когда-то она любила Стаса. Но это прошло. Развеялось, как зыбкий мираж. Лада закончила работу над церковью Николая Чудотворца, которую она лепила для Стаса, и схоронила в её глиняных сводах остатки былого чувства. В конце концов, Стаса больше нет, и с этим ничего не поделаешь. А Влад – он здесь, рядом. Такой замечательный. Такой настоящий…
И вот однажды настал тот благословенный день, когда Влад, вероятно, сам того не подозревая, дал Ладе надежду.
Это произошло незадолго до отъезда в Абхазию. Лада в мельчайших деталях помнила произошедший между нею и Владом разговор и постоянно прокручивала его подробности в голове.
– А ещё я хочу набрать для тебя морских ракушек. Мне кажется, это то, что тебе должно понравиться. – В устремлённом на Ладу напряжённом взгляде Влада промелькнуло нечто новое, неуловимое. То, чего Лада раньше не замечала, но что заставило неистово забиться её сердце.