Страница 2 из 28
Не раз Влад замечал на рынках, располагавшихся неподалёку от главного отеля Абхазии, очень милые сувениры, которые он втайне мечтал когда-нибудь преподнести Ладе. В основном это были изделия из керамики: тарелки, чашки, чайнички либо украшения из ракушек – браслеты, бусы. Влад довольно долго задерживался у рыночных прилавков, где продавалась вся эта красота, и внимательнейшим образом присматривался к изделиям, чтобы, придя в номер пансионата, попробовать вылепить их миниатюры из полимерной глины.
Лепку Влад не оставлял ни на день, о чём красноречиво свидетельствовал царивший на столе номера пансионата творческий беспорядок. На одной половине стола валялись разноцветные глиняные брикетики, мирно соседствующие с разбросанными как попало стеками, каттерами различных форм, силиконовыми молдами и вайнерами. На другой стояла чертёжная доска Влада – такая ностальгически родная – с рейсшиной, латунными роликами, тонкими нейлоновыми верёвочками и с зафиксированным двойным зажимом листом ватмана, по которому шли безупречно ровные карандашные линии.
Зрение Влада становилось всё хуже и хуже, что, безусловно, сказывалось на его чертёжном эскизе проекта дома на берегу озера, о котором мечтал его погибший брат, но почти не мешало ему лепить. Даже напротив – чем сильнее прогрессировала близорукость Влада, тем более чуткими становились его пальцы, проникавшие, казалось бы, в самую сущность глины, волшебным образом постигая и разглаживая каждый её бугорок, убирая каждую шероховатость и оттачивая безупречную технику.
Он должен продолжать лепить во что бы то ни стало! Так было нужно – для Ладушки. Влад просто обязан помочь ей, спасти её интернет-магазин от грозящего ему разорения. Так было нужно – для самого Влада. Лепка волшебнейшим образом успокаивала его, даря вожделенное отдохновение и подлинную, ни с чем не сравнимую радость от творческого процесса. Кроме того, лепка помогала Владу сохранять объёмно-пространственное мышление, необходимое в профессии архитектора, благодаря чему и проектирование дома на берегу озера шло значительно проще.
«Фирменной фишкой» Влада среди его многочисленных глиняных изделий по-прежнему оставались сувенирные домики-шкатулки и церкви, выполняемые в различных техниках. Но Влад и не думал останавливаться на этом. Ещё до своего отъезда в Абхазию он приноровился почти не глядя скатывать из глины совершенно потрясающие «колбасы», которые обнажали по своим срезам восхитительные изображения фруктов и ягод, а потом и более сложные конструкции – калейдоскопы. И теперь он с увлечением оттачивал мастерство в этом направлении и совершенствовал всё новые и новые техники.
К сувенирным домикам-шкатулкам, церквям, «колбасам» и калейдоскопам прибавились миниатюрные чайнички, чашки с блюдцами, изящные тарелочки, на которых красовались выполненные в полимерной глине пирожные всевозможных сортов, кусочки тортов, покрытых восхитительной глазурью или слегка подтаявшим кремом, созданным при помощи геля «Жидкая пластика».
Влад жил этими изделиями. Он ими дышал и просто не представлял себе, что может быть иначе. С некоторых пор он не мыслил себя без лепки – так же, как его погибший брат-пилот не мыслил себя без воздуха. Что же касается самого Влада, то теперь этот путь был для него закрыт. Он запретил себе даже думать о том, что когда-то мечтал оказаться за штурвалом самолёта. Какой смысл предаваться несбыточному соблазну? Небо, которым он некогда грезил, теперь стало для него чем-то запредельно далёким, недостижимым.
А полимерная глина – вот она, совсем рядом, только протяни руку и прикоснись пальцами, под которыми она станет живой, одухотворённой, заиграет богатством красок во всех возможных букетах сочетаний. Отныне это и есть жизнь Влада. Залог его самодостаточности. Его хлеб, который он может заработать своим собственным трудом, ни от кого не завися и не прибегая к помощи. А это, в конце концов, не так уж и мало!
А ещё на данный момент это наилучший задел на то, о чём пока он запретил себе и помыслить. Ведь благодаря лепке он, пожалуй, смог бы обеспечить в будущем ту единственную, которую он нежно любил и которую отчаянно мечтал когда-нибудь назвать своей.
Пока что он этого сделать не мог. Для того чтобы хотя бы на йоту приблизиться к осуществлению этой цели, необходимо прочно стоять на ногах, стать тем, кому безо всяких колебаний можно доверить свою судьбу, на кого можно опереться в трудные моменты. Любимую женщину необходимо завоевать, а в том положении, в котором теперь находился Влад, эта задача казалась особенно трудной. Да что уж там – практически невыполнимой. Только лепка из полимерной глины давала надежду на то, что когда-нибудь ситуация может переломиться и измениться в лучшую сторону. И Влад упорно продолжал лепить – вопреки всему. Лепка буквально окрыляла его, ведь благодаря этому своему делу он получал уникальный шанс – завоевать любовь Ладушки.
Эта девушка сделала для него невозможное – только благодаря ей он снова обрёл самого себя. И теперь он хотел положить к её ногам целый мир – пусть даже вылепленный из полимерной глины, но самый что ни на есть живой и настоящий. А небо… А что, собственно, небо? Сотни тысяч людей живут и умирают, так никогда и не оказавшись в заветной кабине самолёта не то что в качестве пилота, но даже и в качестве пассажира. Чем же он, Владислав Озеров, лучше любого из этих сотен тысяч, в конце концов?
Глава 2
Влад ощутил, как на его затёкшие от долгого вынужденного сидения плечи мягко легли заботливые, не знавшие устали руки. Так мог прикасаться только один человек на свете.
– Сынок, пора заканчивать. Побереги себя.
Голос Марины Сергеевны звучал очень тихо, как перекатывающееся журчание ручейка. Она инстинктивно стремилась уберечь своего сына – теперь уже единственного, оградить его от всего, от чего только было возможно, в том числе и от раздражающих резких звуков. Совсем как в те далёкие времена, когда она очень осторожно, словно боясь потревожить маленького Влада, склонялась над его детской кроваткой и приглушённо напевала ему колыбельную.
– Я почти закончил на сегодня, мам, – Влад положил ладони на покоившиеся на его плечах кисти материнских рук и легонько их погладил. – Осталось только освоить один рисунок лепки и немного отточить технику.
– Не перенапрягайся, – Марина Сергеевна мягко улыбнулась. – У тебя ведь на сегодня ещё занятие в плавательном бассейне, верно?
– Да. Но это после обеда. Время пока есть.
– Побереги силы. Ты лепишь уже третий час. А до этого целый час чертил. Уж я-то знаю, как это для тебя тяжело.
В последнюю, на первый взгляд бесхитростную фразу был вложен особый смысл. Марина Сергеевна уже давно догадалась о том, что Влад так отчаянно стремился от неё скрыть. Впрочем, не только от неё, но и от всех своих близких. Она словно нутром почуяла, когда именно, в какой момент это произошло. В ней словно бы что-то надломилось и погасло, как будто это она сама ослепла на один глаз. Материнское сердце не обманешь.
Тем не менее Марина Сергеевна с неимоверным трудом взяла себя в руки и постаралась сделать над собой невероятное усилие, чтобы не выдать своей печальной догадки сыну. Он сам должен ей рассказать. И непременно сделает это, когда сочтёт нужным.
– Что ты ещё задумал? – в интонации Марины Сергеевны вкралась тревога. – Изделий для интернет-магазина хватит на полгода вперёд. Пора бы уже остановиться и вспомнить о своём здоровье.
Это было правдой. Изделий, вылепленных Владом в пансионате Абхазии, накопилось уже столько, что они едва помещались в просторном двухкомнатном номере люкс. И это не считая тех многочисленных сувенирных домиков и церквей, которые Влад сотворил из полимерной глины ещё до отъезда. Так что продукции для Ладиного магазина было хоть отбавляй.
Но в настоящий момент Влада интересовало не это. Он был целиком и полностью поглощён своей новой идеей, которая, как он сам понимал, граничила с безумством.