Дьявольские игры(ЛП)

– Я знаю твою сестру, – неожиданно произнес Скид.

Я одарил его ничего не выражающим взглядом.

– Ты сказал, что я совершенно не знаю женщин. А она считается? Потому что ножки у нее довольно миленькие, но я что‑то не замечал, чтобы она разгуливала в шлёпанцах по снегу.

– Какого хрена ты пялился на ноги моей сестры, придурок?

– Я смотрел не только на ноги.

– Не заставляй убивать тебя, брат.

Он фыркнул и пожал плечами: – Можешь попробовать.

Решив игнорировать его, я поправил солнечные очки. Окна в машине были затемненные, но я все же прибегнул к основным методам предосторожности, чтобы изменить внешность. Хипстерская шапка идеально подходила моей отросшей для последнего задания бороде. Рубашка с длинными рукавами скрывала татуировки. Если даже она меня и увидит, мне потребуется всего лишь пара быстрых манипуляций, чтобы превратиться в совершенно другого человека.

Дверь в магазин открылась, из нее вышли две девушки. Вот и она.

Эмми Лу Хейс.

– Это наша девочка, – указывая на нее подбородком, произнес я. Она что‑то смотрела в телефоне, и я уверен, что на ногах у нее были шлепанцы. Сквозь пальцы была продета ярко‑розовая поролоновая штуковина, разделяющая их. Интересно, как с этим вообще ходить можно? Безумие. По крайней мере, парковка была по большей части расчищена от снега. Каштановые волосы были подхвачены на макушке и образовывали одну из этих растрепанных причесок, которые обычно носят девчонки. Одета она была в узкие джинсы и черную кожаную куртку.

Черт, Эм была симпатичной. Гораздо симпатичнее, чем ее сестра.

Что‑то выпало у нее из кармана, она повернулась и наклонилась, чтобы это поднять.

– Классная задница, – сказал Скид. – Миленькая. Если тебе придется ее трахать, по крайней мере, можно будет делать это с открытыми глазами, а не так, как с той последней сучкой, которую ты имел ради клуба.

Фыркнув, я все же понял, что он зрит в корень. Мысль трахнуть Эм тут же появилась в моей голове вместе с несколькими позами, которые я смогу с ней попробовать, делая работу для «Джеков». Она снова посмотрела в свой телефон и отстранено помахала на прощание своей подруге.

А потом она прошла прямо у парковочного бортика и, поскользнувшись, чуть не упала на задницу.

Ее телефон пролетел над землей и упал под машину. Это смахивало на спецэффект в каком‑то сериале. Эм пошатнулась сначала в одну, затем в другую сторону, но, выставив в стороны руки, каким‑то образом устояла на ногах. Скид ухмыльнулся, а я зачарованно наблюдал, сможет ли она все же не упасть. Именно тогда Эм и посмотрела на нашу машину, прямо на меня. Выражение ее лица было испуганным, но все же чертовски прекрасным. Она широко улыбнулась и помахала мне рукой.

Мой член напрягся, и взрыв адреналина ударил меня, как удар в живот. Отыметь Эмми Хейс тут же стало моим главным приоритетом. Мне потребовалось все самообладание, чтобы не открыть дверь машины и не запрокинуть девчонку себе на плечо, чтобы отвезти ее домой и долго жестко трахать. Вместо этого я откинулся на спинку автомобильного кресла и продолжил наблюдать.

Не просто так в клубе меня зовут Хантер – охотник.

Она легко приподняла одну ногу, указывая на пальцы, и отсалютовала мне большими пальцами, прежде чем повернулась и пошла искать свой телефон.

– Боже, с этой цыпочкой что‑то не так, – промычал Скид, но я пропустил его слова мимо ушей. Вместо этого я схватил телефон и набрал номер Бёрка, приняв окончательное решение:

– Бёрк, я сейчас смотрю прямо на нее.

– У тебя уже есть план?

– Еще думаю, – ответил я. – Но что бы мы ни решили, Эмми Хейс останется моей целью. Никто кроме меня не будет иметь с ней дела, и никто с ней не будет трахаться.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Если это поможет клубу, то мне насрать. Но, как бы сильно ты не хотел эту сучку, не забывай, что для тебя главное. «Джеки» важнее всего. Навсегда.

– «Джеки» важнее всего, – согласился я, наблюдая, как она выуживает свой телефон из снега.

Это будет весело.

Настоящее время

К е р‑д'Ален, штат Айдахо

Эм

– Если у тебя сегодня не будет никакого сдвига в истории с Пэйнтером, то я лично арендую самолет, прилечу туда и надеру тебе задницу.

– Тебе‑то легко говорить, – промычала я в трубку сестре, – но ты не можешь мне все это высказывать. Я все еще злюсь на то, что ты не вернулся домой этим летом.

– То‑о‑очно, – протянула она. – Давай посмотрим: если выбирать между Сан‑Франциско и очередным летом рядом с постоянно орущим на меня отцом... то… первый вариант тако‑о‑ой соблазнительный. Если бы у тебя было хоть немного мозгов, ты бы уже давно притащила ко мне свою задницу.

Я закатила глаза:

– Все не так просто, Кит.

– Нет, – твердо возразила она. – Все очень просто. Я тебе даже речь могу написать: «Пап, я решила, что мне нужна личная жизнь. Смирись с этим». Потом садишься в машину и выруливаешь на юг.

Я вздохнула.

– Для меня это не так просто, – смотря на клабхаус «Риперов», ответила я. Большая огражденная бывшая оружейная Национальной гвардии была освещена со всех сторон, словно маяк в летних сумерках. Деревья, окружающие ее, были знакомы, словно старые друзья. Под ними я играла в детстве – в прятки и в фей... о, а еще в мотоклуб. Мы много играли в мотоклуб.

Меня это просто выбешивало. Сейчас парни уже не играют в «Риперов», они ими являются, а я до сих пор так и не могу сходить на гребаное свидание.

– Не люблю, когда у папы этот разочарованный взгляд, – сказала я, полностью уверенная, что в моем голосе звучит вина. – Сама знаешь, какими холодным становится его взгляд, когда он начинает крушить стены.

– Господи, такое ощущение, что ты все еще школьница, – ответила Кит. – Ну и что, если он выйдет из себя? Именно это он всегда и делает – выходит из себя, кричит, но этому надо положить конец. Накричи в ответ, ей богу.

– Тебе легко говорить, ты же младшая. Тебе все сходит с рук. А рассчитывает во всем он на меня.

– Довольно, – отрезала она. – Я не собираюсь всю ночь выслушивать твой скулеж. Я, может, и младшая, но чертов ребенок именно ты. Либо терпи это дерьмо, либо убирайся оттуда.

– Хреновая альтернатива, – поморщилась я.

– Нет, это реальность. Тебе двадцать два года, а ты все еще сходишь с ума от того, что папочка не пускает тебя поиграть. Хочешь всю жизнь пробыть его маленькой девочкой-куклой? Отлично. Это твой выбор. Но тогда не стоит жаловаться на него. Пора уже, твою мать, повзрослеть.

После этих слов она повесила трубку.

Я сидела в машине и не могла пошевелиться. Кит никогда не бросала трубку при разговоре со мной. Мы разговаривали, спорили, смеялись... но она всегда меня поддерживала.

Дерьмо.

Услышав громкий стук в окно, у меня чуть не случился сердечный приступ. Подняв глаза, я увидела на улице свою подругу − Мари − со скрещенными руками и выражением ожидания на лице. Должно быть, уже пора. Я вылезла из машины, и она притянула меня в объятья.

– Ты рада? – спросила она, ее глаза сияли. – Потому что ты не выглядишь радостной. А выглядишь так, словно кто‑то украл у тебя последнюю конфетку M&M's. Красную. Я всегда оставляю их на потом. Красные – самые вкусные.

Я уставилась на нее:

– Ты странная, ты же понимаешь это, да?

Она засмеялась и пожала плечами:

– Ничего не имею против этого. Но ты не ответила на вопрос.

– Думаю, я рада, – проговорила я, хотя моя небольшая беседа с Кит и оставила свой след. – В смысле, прекрасно, что Пэйнтер получает нашивки...

Мари округлила глаза и ухмыльнулась.

– Только не пытайся проделать это со мной, – сказала она. – Ты к нему что‑то чувствуешь. Я знаю, что ты к нему неравнодушна, потому что говоришь мне об этом всякий раз, как напиваешься.

Я пожала плечами, улыбка застала меня врасплох.

– Ладно, да, я к нему что‑то чувствую, – призналась я.