Дьявольские игры(ЛП)

Надо было сказать ей, что настоящим было все. Сказать, что это была любовь с первого взгляда, что мы – современные Ромео и Джульетта, и что я предам свой клуб, лишь бы быть с ней…

Но, в кои‑то веки, я насмерть устал ото лжи.

– Я понятия не имею, что между нами, – проговорил я, до конца не уверенный в том, что говорю правду. Когда я впервые увидел Эм, мне словно под дых ударили. Мне тут же захотелось пригвоздить ее к кровати. И это чувство не изменилось, но сейчас, когда она лежала рядом со мной, по каким‑то непонятным причинам мне гораздо сильнее хотелось, чтобы она чувствовала себя лучше, чем засунуть в нее член. Поди разбери.

– Не уверен, что знаю, что значит по‑настоящему, – сказал я. – Но я не верю в любовь, детка. Я верю в трах.

– Это самое грустное, что я когда‑либо слышала.

Пожав плечами, я понял, что во всей этой ситуации есть что‑то философское: быть абсолютно испорченным – это и есть настоящая свобода, но именно она на самом деле делает нас теми, кто мы есть, загоняя в определенные рамки. По сути же получается бардак во всех аспектах.

– Зато я точно знаю, что обкончал все штаны, а такое происходит не каждый день, – проговорил я. – Детка, ты чертовски горячая. Не важно, что ты себе там напридумываешь, в этом можешь даже не сомневаться. Не могу припомнить, когда в последний раз так взрывался. Понятия не имею, что это значит, но это уж точно что‑то настоящее.

– Да уж, – выговорила она, затем перекатилась на спину и уставилась в потолок. – Меня убьют?

Я серьезно обдумал этот вопрос. В одном я был уверен на сто процентов. Я скорее сам себя убью, чем причиню боль ей – ну, в физическом смысле. Я был практически убежден, что уже причинил серьезный ущерб эмоционально. Но, пока мне нужно заставлять ее звонить папочке, я не могу позволить ей чувствовать себя в безопасности. Это звонки должны были его мотивировать, а для этого нужно чувство страха.

Дерьмо.

Я решил, что мне не нравилось это чувство. Мне в принципе чувства не нравились. Половина ребят в «Джеках» считали, что я – что‑то вроде машины для убийств, и, в общем‑то, они были правы. Дайте мне цель, и я ее устраню. Но обычно во всем этом участвовали пистолеты или ножи... или, как в одном очень памятном случае, чрезвычайно острый олений рог. Иногда просто приходится импровизировать. Я стараюсь немного разговаривать со своими жертвами, пытаясь заставить их почувствовать себя комфортно.

Но по причинам, которые я не желал обдумывать, мне хотелось, чтобы она чувствовала себя лучше.

– Не хочу, чтобы с тобой случилось что‑то плохое, – наконец выговорил я, придя к компромиссу. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была в безопасности.

– А Софи?

– Я и против нее ничего не имею. Все, чего я хочу, чтобы мой брат вернулся. Живой.

Снова повисла тишина. Я почти что мог слышать ее мысли.

– Что бы ты сделала для Кит? – внезапно спросил я.

– Что ты имеешь в виду?

– Как далеко ты бы зашла, чтобы спасти ее жизнь?

Сможет ли она провести параллель? Понять, почему я должен бороться за брата?

– Я бы сделала все, что нужно, – мягко отозвалась она, и в ее голосе я уловил нотки отчаяния. Да, она все начала понимать. Каким‑то странным образом, так было даже хуже. – Я бы украла. Солгала... Убила. Все, что угодно.

И вновь это тяжелое молчание. Черт. Я быстро поднялся, скатываясь с кровати. Ее глаза следовали за мной, пока я проходил через комнату в ванну, открывал дверь, чтобы найти свою сумку и доставал оттуда чистое белье. Мне показалось, она даже шумно выдохнула, когда я спустил штаны и отбросил их в сторону, но это, скорее всего, были лишь мои мечты. Натянув чистый комплект, я стянул с себя джемпер.

Ее глаза расширились, когда она осматривала меня, пока я снова подходил к ней. Мне хотелось верить, что ее впечатлило мое тело, но черт – она, скорее всего, просто смотрела на мои татуировки, решая, какую из них ненавидит больше. У меня не было рокера с цветами клуба на спине, но символика клуба «Дьявольские Джеки» была то тут, то там.

– Тебе нужно что‑нибудь на себя накинуть, – сказала она.

– Чертовски нужно поспать. Тоже можешь устраиваться поудобней, – сказал я, и это было правдой. Весь имевшийся в крови адреналин вышел через член, и, хоть я считал, что второй раунд сейчас вполне не помешал бы, но не думаю, что она была полностью согласна с этим. Наклонившись к кровати, я приподнял ее, усаживая на колени. Добравшись до пуговицы на джинсах, я решил, что ей будет гораздо удобнее без них, но также был уверен, что сама бы она их не сняла.

Вот тогда‑то она и ударила меня в живот, и это был вовсе не девчачий удар.

Боже.

Было чертовски больно.

Эм следила за мной взглядом, медленно отползая назад. Руки она выставила вперед, и легко балансировала на носочках, готовая защищаться. Мило. Вот только, если бы она и была спецом в каком‑то боевом искусстве, я бы за последние полгода заметил какое‑то этому доказательство.

Господи, придурок, ты звучишь как чертов сталкер.

Вероятно, им я и был.

– Рад, что ты не в пах ударила, – проговорил я, смотря на нее. Сиськи наружу, розовые соски затвердели, дразня меня. Черт. Возможно, того быстрого раза было вовсе недостаточно?

– В следующий раз я оторву тебе член, – сощурив глаза, заявила она. Ладно, значит, пока второго раунда не предвидится. Понятно. Но все равно, разъяренная, Эм была чертовски прекрасна. Она была похожа на очень злого мышонка.

– Что ты собираешься сделать? – потребовала она ответа.

– Я хочу спать, – ответил я. – Тебе тоже нужно поспать, а без джинсов будет гораздо удобнее. Вот так вот, детка, не самый злой план, чтобы избавить тебя от одежды. У нас впереди долгие разбирательства, лучше отдохнуть, пока есть возможность. Один Бог знает, что случится завтра.

– Завтра тебя убьет мой отец, – пробормотала она, но и радостной от этого она не казалась. Интересно.

– Говоришь так, словно тебе грустно, – сказал я. – Только не говори, что ты решила, что после всего этого я заслуживаю жизни?

– Иди ты в жопу.

– Это приглашение?

Она отвернулась от меня и начала застегивать крючки на корсете, что было чертовски жалко. Затем, увидев край марлевой повязки, я тут же протрезвел.

– Тебе больно?

– Все нормально, – процедила она сквозь зубы. – Ты же не собираешься тут спать?

– Собираюсь, – проговорил я.– Не переживай, я поделюсь с тобой покрывалом.

Эм повернула ко мне голову.

– Почему бы тебе не отвести меня к Софи? – спросила она. – Уверена, она напугана.

– А ты?

– Что?

– Напугана?

– Фиговый вопрос, учитывая обстоятельства, – выговорила она. – Полагаю, между нами все было ложью, только не надо думать, что из‑за того, что я была настолько глупа, и купилась на все это твое дерьмо, я и в правду полная дура, идет? Я не собираюсь обсуждать это с тобой и давать тебе еще больше информации, или же позволять тебе играть со мной ради развлечения.

А вот это было уже опаснее. Моему члену очень нравилась идея немного с ней поиграть... Но она была права – все это была не игра, мы не были друзьями, и мне не нужно дурачить ее больше, чем требовалось для дела.

И за эти слова ее можно было уважать.

– Ладно, ложись, – спокойно произнес я. – Я пристегну тебе руку наручниками к кровати. Потом я буду спать, и ты тоже. Не пытайся со мной бороться, и тогда я не буду с тобой играть. Это не переговоры.

Я увидел, как что‑то отразилось на ее лице... Разочарование? Возможно. Или же неоправданные ожидания.

В любом случае, я знал, что сломал ее еще немного.

Как и о многом другом, что произошло этим вечером, я не знал, что об этом думать.

* * *

Спустя час я все еще не спал.

Не знаю, чего я обкурился, когда решил заснуть с Эм в одной кровати. Она вырубилась довольно быстро, что слегка меня удивило. Ну, я‑то знал, что со мной она в безопасности, по крайней мере, физически, но она‑то этого не знала.