Страница 42 из 63
– Нет. Были и другие, – сказал он, но не стал уточнять.
– Хм, – пробормотала Эбигейл. – Когда это было?
– Я не знаю точной даты. Достаточно сказать, очень давно. Во всяком случае, до Христа.
– Ого, – пробормотала Эбигейл, – я подозревала, что Люциан стар, но ... просто вау.
– Да, – весело сказал Томаззо и продолжил: – Именно тогда появились клыки. В Атлантиде переливание крови использовалось для решения проблемной потребности испытуемых в дополнительной крови. Однако после падения переливаний больше не было. У остального мира не было такой технологии.
– Нет, конечно, нет, – задумчиво сказала она, думая о мире до Иисуса, который был до железного века ... ну, в принципе, прежде всего. – Значит, нано решили проблему клыками?
– И скоростью, силой, ночным зрением, – добавил Томаззо.
– Навыки хищника, – сухо сказала Эбигейл.
– Если хочешь, то да.
– Чтобы было легче бегать и кусать нас, – мрачно сказала она.
– Теперь ты тоже бессмертна, – торжественно напомнил ей Томаззо. – Да, когда-то бессмертные питались непосредственно от смертных. Но у них не было выбора. Однако, как только общество продвинулось к банкам крови, большинство бессмертных переключилось на пакетированную кровь и избегало охоты и кормления от своих соседей и друзей.
Эбигейл не стала указывать, что он укусил ее, а просто выгнула бровь и спросила: – Большинство?
– Североамериканский Совет запрещает кормиться от смертных. Они считают это слишком рискованным и боятся обнаружения нашего вида, поэтому запретили этот способ.
– А Европейский Совет? – спросила она. В конце концов, именно там жил Томаззо.
Томаззо посмотрел в сторону и пробормотал: – Они традиционалисты. Там все медленнее меняться.
– Другими словами, присосаться к шее – все еще в порядке вещей, – сказала Эбигейл с отвращением.
Он беспомощно пожал плечами. – Большинство избегает этого.
– Но не все, – настаивала она.
– Нет, не все, – признался он.
– Хм, – пробормотала Эбигейл, думая, что тогда она не захочет жить в Италии. Не то чтобы ей нужно было бояться, что ее укусят, но она не хотела бы подружиться с кем-то, а затем узнать, что они охотятся и питаются людьми, как скотом. – Итак, вы, ребята, присоединились к остальному миру и ... кто-то из ваших парней создал армию?
– Армия его собственных отпрысков, – согласился Томаззо. – Он немного отличался от остальных. У него не было клыков, и ему приходилось резать своих жертв.
Брови Эбигейл слегка приподнялись. Она подозревала, что он что-то упускает из виду, но не мешала ему.
– Он был безумен. Он начал похищать и насиловать бессмертных женщин, но также похищал и смертных, превращая их в бессмертных, как он, а затем, заставлял их вынашивать его семя. Его армия была довольно большой, прежде чем другие пронюхали об этом, но как только они это сделали, то собрались вместе, чтобы положить этому конец. Это был первый раз, когда они сотрудничали. Тогда же они начали создавать законы для всех бессмертных.
– У нас есть законы? – спросила она с интересом.
– Si, – сказал он, как будто это было очевидно.
– Расскажи мне о них.
– Каждая бессмертная женщина может рожать только раз в сто лет.
– Значит, никто не может создать армию, – предположила она.
– Если они это сделают, то они или сумасшедшие или изгои и, вероятно, не заботятся о соблюдении чьих-либо законах, – заметил Томаззо, а затем сказал: – Нет, этот закон должен был помочь держать наше население под контролем.
– О, – с удивлением сказала Эбигейл, а затем прокомментировала: – Я полагаю, что небольшая численность лучше, когда вы пытаетесь оставаться под радаром.
– Это также помогает гарантировать, что мы не перерастем свой источник пищи, – отметил Томаззо.
– Ах да, – вздохнула она. Эбигейл действительно не нравилось так думать. Она была смертной, или была до недавнего времени. Ей не нравилось думать, что она была так же хороша для бессмертных, как скот, до своего собственного поворота. Встретившись с ним взглядом, она подняла брови. – А другие законы?
– Каждый бессмертный может обратить за свою жизнь только одного смертного.
– Еще раз, регулирование численности населения, – предположила она.
Томаззо кивнул.
– И ты использовал свой единственный шанс со мной? – спросила она со слабой улыбкой.
– Конечно, ты – моя спутница жизни. Большинство приберегают свою очередь для своей спутницы жизни.
«Верно, опять этот термин», – подумала Эбигейл, но сказала: – Итак, а другие законы?
Томаззо пожал плечами. – Вот и все.
Эбигейл уставилась на него. – И это все? Неужели это все, что вы могли придумать? А как же, не убивайте своего соседа, или не крадите у людей, или…
– У нас есть и другие законы, но за их нарушение могут казнить, – быстро объяснил он. – О, и в Северной Америке вы должны придерживаться упакованной крови, кормление от смертных – это еще одно, что может заставить обезглавить и сжечь. Если только это не чрезвычайная ситуация, – добавил он.
Эбигейл прищурилась, глядя на него, а потом поджала губы. – Значит, тебя могут казнить за то, что ты укусил меня в самолете?
– Технически мы были в Центральной Америке, а не в Северной, – сказал он с гримасой. – Но это все равно была чрезвычайная ситуация, а значит, все в порядке.
– Да, чрезвычайная ситуация, как ночной забег в ближайший ресторан быстрого питания, – саркастически сказала она.
– Нет, – заверил ее Томаззо. – Я был очень слаб, когда проснулся в клетке. Мне нужны были силы, чтобы убежать.
– Хм, – пробормотала Эбигейл, вздохнула и сказала: – Значит, у вас есть другие законы, но они не предусматривают смертной казни?
– В принципе, да, – пробормотал он.
– Например, что?
– Эбигейл?
Они оба остановились и обернулись на неуверенный голос.
По берегу к ним приближался мужчина, высокий, мускулистый, с короткими темными волосами, бородой и усами. Старая Эбигейл не смогла бы разглядеть его достаточно хорошо, чтобы узнать. Но новая Эбигейл знала кто он. Выскользнув из рук Томаззо, она бросилась к нему с криком: – Джет!
Глава 13
– Ты все видел? – с тревогой спросила Эбигейл.
– Да, – заверил ее Джет. – Сзади есть камера, а на панели маленький экран, чтобы я мог следить за грузом. Знаешь, на случай, если тросы порвутся и что-нибудь соскользнет, – объяснил Джет. – К счастью, она расположена так, что двое головорезов, сидевших впереди, не могли ее видеть. Но когда я увидел, как ты откинула брезент и показала того парня в клетке ... человека, – сказал он, качая головой. – Я подумал, что мы все умрем.
– Я тоже, когда увидела его, – призналась Эбигейл с гримасой, глядя на стакан колы в своей руке. Они сидели во внутреннем дворике открытого бара, и Джет объяснял, что произошло с тех пор, как они сели в самолет.
– Да, я так и думал, – криво усмехнулся Джет, обнимая ее за плечи.
Со стороны Томаззо послышалось низкое рычание, и Эбигейл с ироничной улыбкой отодвинулась от Джета. – И что случилось потом?
– Ну, я видел, как ты помогла парню в клетке. Потом ты вышла из клетки, он последовал за тобой, и я больше вас не видел. Свет не достигал того места, куда вы пошли. Я догадался, что ты сидишь в темноте, чтобы похитители не увидели тебя, если придут еще раз проведать его. Я подумал, что вы двое пытаетесь решить, что делать, чтобы вытащить нас всех из этой ситуации.
– О, – пробормотала Эбигейл, не глядя на Томаззо. Они не разговаривали. Сначала так и было ... что ж... а потом они отключились.
– А через пару часов вы оба снова появились и начали что-то разглядывать, – продолжал Джет. – В следующее мгновение, когда Тарзан уже был на парашюте, дверь грузового отсека открылась, и он вытащил тебя из самолета!
– Да, но я не знала, что он собирается это сделать, Джет. Правда, – заверила его Эбигейл. – Я бы никогда не оставила тебя в самолете наедине с этими парнями. И он тоже, – быстро добавила она. – Позже я узнала, что он принял меня за безбилетника, и подумал, что ты заодно с плохими парнями.