Ночи с бессмертным(ЛП)

– О, – тихо сказала Эбигейл и попыталась понять, что она чувствует по этому поводу. Она предположила, что это зависит от ... – Как они изменят его воспоминания?

– Скорее всего, они заставят его поверить, что он успешно завершил свой полет в Каракасе и провел последние несколько дней на пляже с тобой, где ты встретила красивого итальянца и рассталась со своим другом, чтобы последовать за мужчиной в Италию.

Эбигейл фыркнула на это предположение. – Он не купится на эту чушь.

– Что? – возмущенно спросил Томаззо.

– Я бы никогда по доброй воле не бросила друга, чтобы таскаться за каким-то случайным парнем, которого встретила на пляже, – заверила она его.

– Ты оставила его и приземлилась на пляже со мной, – быстро заметил он.

– Не по своей воле, – возразила она. – Черт возьми, как ты помнишь, я из кожи вон лезла, пытаясь вырваться.

– Хм-м-м, – пробормотал он, немного раздраженный напоминанием. – Это так.

– Да. – Эбигейл вздохнула. – Им придется придумать что-нибудь получше.

– Si, – пробормотал Томаззо, а затем начал играть с ее волосами и спросил: – Ты не против?

Эбигейл снова замерла, уверенная, что услышала хмурые нотки в его голосе. Она настороженно спросила: – Против чего?

– Отказаться ради меня от дружбы с Джетом? – объяснил он.

Эбигейл так резко дернулась, что Томаззо не успел остановить ее, когда она спрыгнула с шезлонга. Он быстро последовал за ней, но остановился, когда она резко обернулась и подняла руку.

– Почему, – холодно спросила она, – я должна отказаться от дружбы с Джетом, чтобы быть с тобой? Он друг, не более. Семья, на самом деле. Если ты думаешь, что можешь диктовать мне, с кем дружить, а с кем нет, то у нас будут серьезные проблемы, приятель.

– Я не хочу диктовать тебе, с кем дружить, – заверил ее Томаззо.

– Тогда что это за чушь насчет Джета? – немедленно потребовала она.

Поколебавшись, он сказал: – У Мэри есть дети и внуки.

Эбигейл моргнула от кажущейся смены темы, а затем сказала: – Я слышала эту часть разговора.

– Они думают, что она погибла в автокатастрофе на прошлой неделе, – объявил Томаззо.

– Нет, – в ужасе выдохнула Эбигейл. – Она знает об этом? Мы должны сказать ей, чтобы она могла ... почему ты качаешь головой? Конечно, должны.

– Она знает, – сказал он. – Так и должно быть.

– Что? – Она искоса посмотрела на него, а затем ее мозг начал работать над вопросами. «Мэри было шестьдесят два, но она стала бессмертной. Мэри выглядела лет на двадцать пять. Как объяснить такую перемену, не болтая о бессмертных? Эбигейл была совершенно уверена, что болтать об этом нельзя, иначе новости о них будут по всех СМИ».

Выдохнув, она кивнула. – Хорошо, я понимаю, почему Мэри должна позволить своей семье думать, что она мертва, – признала она, прикусила губу и добавила: – Неудивительно, что она плачет. И неудивительно, что Данте чувствует себя виноватым. Она отказалась от них ради него.

– Данте обратил Мэри, чтобы спасти ей жизнь, как я спас тебя, – сказал Томаззо. – Он ни в чем не виноват и так сильно любит ее, но если бы он не вошел в ее жизнь, она бы не потеряла так много. Вот в чем его вина.

– Понимаю, – пробормотала она и подумала, что это тяжело и для Данте, и для Мэри, но они, без сомнения, справятся. – Я понимаю, почему Мэри не может поддерживать отношения со своей семьей. Но мне не шестьдесят два. Я не сильно изменилась с тех пор, как ты меня обратил. Ну, кроме того, что стала худее, – добавила она с кривой усмешкой, оглядывая себя. – Но мы можем свалить это на лихорадку Денге. Я сама подумала, что это и было источником потери веса, когда впервые проснулась.

– Да, мы могли бы это сделать, – согласился он. – Но что будет через десять лет?

– Что ты имеешь в виду? – неуверенно спросила она.

– Твой друг начнет стареть, а ты нет, – заметил Томаззо.

– Верно, – сказала она, нахмурившись.

– Это зависит от тебя, – мягко сказал он. – Но, в конце концов, тебе придется порвать с ним.

Эбигейл понимающе кивнула и опустилась на край ближайшего шезлонга. По правде говоря, не так уж плохо, если придется порвать с Джетом. Они могли бы вернуться к письмам, как делали это последние пару лет. До сих пор... – Круто. Осложнения, да?

– Меньше для тебя, чем для большинства, – сказал он, усаживаясь в кресло позади нее и обнимая ее за талию.

– Да, – пробормотала Эбигейл, думая о Мэри. Откинувшись на его грудь, она криво улыбнулась и сказала: – Впервые не иметь семьи не кажется такой уж плохой вещью.

– У тебя есть семья, – заверил ее Томаззо. – Я. Данте, Мэри и остальные члены моей семьи. Ты станешь Нотте.

Эбигейл села и повернулась, чтобы серьезно посмотреть на него. – Не рановато ли так говорить?

– Не для спутников жизни, – заверил он ее.

– Верно. Спутники жизни. – Эбигейл снова посмотрела вперед, схватила сандалии и встала. – Может, нам лучше пойти дальше?

– Зачем? – спросил Томаззо, но взял свои туфли и тоже встал.

– Потому что тебе еще нужно кое-что мне объяснить, а я подозреваю, что на этом шезлонге мы ничего не добьемся.

– Ах да, – пробормотал он. Переплетя пальцы свободной руки с ее пальцами, он повел ее к воде. – Ты хочешь знать о спутниках жизни?

– Помимо всего прочего, – призналась она. – Сначала я хочу знать, кто такой Люциан. Я так понимаю, у него есть какое-то положение среди вашего вида?

– Наш вид, – мягко поправил его Томаззо, – обладает здесь некоторой властью. У него даже есть ее немного в Европе, хотя бы потому, что члены Европейского Совета уважают его.

– Совет? – спросила Эбигейл.

– Что-то вроде правительства, – объяснил он. – Он образовался много веков назад, когда один из наших сородичей, безумец, начал строить армию из собственного потомства.

– Эй, подожди минутку, – сказала она, останавливая его. – Что ты имеешь в виду сто лет назад? Эта технология не существует более десяти лет.

– Это было в Атлантиде, – заверил он ее.

– Атлантида? – спросила Эбигейл, ее голос был чуть громче писка.

Томаззо кивнул. – Si.

– О боже, так ты говоришь, что Атлантида существовала и имела такую технологию? – осторожно спросила она.

– Si.

Эбигейл раздраженно посмотрела на него. – Перестань говорить «Si». Объясни. Честно говоря, в такие моменты твои коммуникативные навыки…

Поцелуй положил конец ее раздраженной тираде. Эбигейл как раз смягчалась в объятиях, когда Томаззо поднял голову.

– Атлантида была изолированным государством, окруженным с трех сторон водой, а с четвертой стороны горным хребтом между ней и остальным миром, – поучал он, скользя руками по ее бокам.

– О, – сказала она, ее пальцы сжались вокруг ремешков ее позаимствованных сандалий, когда она наклонилась к нему.

– Они быстро вышли за пределы технологии остального мира и из-за своей изоляции, или, возможно, просто потому, что они были жадными, использовали ее единолично.

– Плохая Атлантида, – вздохнула Эбигейл, когда он поцеловал ее в шею.

– В конечном итоге они превзошли даже технологии, которые мы имеем сегодня.

– Умная Атлантида, – похвалила она, наклоняясь и роняя сандалии, чтобы обнять его за шею.

– Они разработали биоинженерные наночастицы, которые сейчас проходят через ваше тело.

– О боже, – простонала Эбигейл, когда он легонько прикусил ее шею, где текла кровь обогащенная наночастицами.

– Они начали тестировать их, когда Атлантида пала.

– Пала – вот и понеслось, – пробормотала она, расстегивая несколько верхних пуговиц его рубашки, чтобы коснуться груди.

– Испытуемые с наночастицами были единственными, кто выжил.

Моргая от удивления, Эбигейл слегка отстранилась. – И это все? Больше никто?

– Никто, – заверил ее Томаззо. – Люциан Аржено и его родители, а также мои бабушка и дедушка были среди тех немногих, кто выбрался из-под обломков и присоединился к остальному миру.

– И это все? – снова спросила она.