Ночи с бессмертным(ЛП)

– Да, я люблю науку, – признался он и нахмурился. – Откуда ты знаешь?

Эбигейл закатила глаза. – О, я знаю это, может быть, потому, что ты знал, что клетки крови выживают около десяти минут, прежде чем фактически умирают, – предположила она. – Или потому что ты знаешь, что человеческая яйцеклетка делится на шестнадцать клеток в течение первых семидесяти двух часов. Верно? Кто это знает, кроме ученых и вундеркиндов в области науки?

– Вот почему я предпочитаю молчать, – пробормотал Томаззо.

– Что? – с удивлением спросила Эбигейл. – Почему?

– Ну, посмотри на то, как ты видишь меня сейчас. Я для тебя вундеркинд.

– Нет! – тут же запротестовала она, потом поморщилась и сказала: – Ну, да.

Томаззо вздохнул, его плечи поникли.

Нахмурившись, Эбигейл быстро встала и взяла его руки в свои, говоря: – Но ты сексуальный вундеркинд с великолепным телом и очень симпатичный.

Томаззо замер и подозрительно посмотрел на нее. – Ты думаешь, у меня великолепное тело?

– Да, – торжественно заверила она его.

Его губы изогнулись в улыбке, и он мягко потянул ее вперед, опустив голову, когда кто-то постучал в дверь.

– Йоу! Мы заказываем ужин в номер. Вам что-нибудь нужно?

Эбигейл прикрыла ладонью рот Томаззо, прежде чем он успел коснуться ее губ, и сказала извиняющимся тоном: – Я очень голодна. Такое чувство, что я не ела много лет.

Дуновение воздуха обдало ее пальцы в ответ на короткий смешок Томаззо, и он выпрямился, кивнув. – Прошла неделя с тех пор, как ты ела. И я тоже голоден.

– Ничего удивительного, что я голодна, – пробормотала Эбигейл, выскользнув из его рук.

Покачав головой, Томаззо посмотрел на дверь и крикнул: – Мы сейчас выйдем.

– Выйдем? – вскрикнула Эбигейл. – Я не могу пойти туда, у меня нет одежды.

– Есть, – заверил ее Томаззо. Подойдя к шкафу, он открыл его и показал на полдюжины сарафанов, висящих рядом с несколькими мужскими рубашками.

– Мэри купила их, – объяснил Томаззо. – Она поняла, что у тебя нет одежды, и знала, что она понадобится тебе, когда ты проснешься.

– А мужская одежда? – весело спросила Эбигейл.

– Она сказала, что устала смотреть на мою голую грудь, – сказал он, слегка покраснев.

– Странно, – весело сказала Эбигейл, хватая белый сарафан с большими красными тропическими цветами. Направляясь в ванную, она кокетливо улыбнулась через плечо и добавила: – Потому что мне нравится смотреть на твою голую грудь.

– Позже, – с улыбкой пообещал Томаззо.

Эбигейл улыбнулась в ответ и начала закрывать дверь.

– Эбигейл? – внезапно сказал он.

Остановившись у полузакрытой двери, она взглянула на него и заметила, что на его лице снова отразилось беспокойство. – Да?

– Мы не закончили наш разговор, – заметил он. – Мне нужно еще многое объяснить.

Эбигейл криво улыбнулась. – Позже. Я думаю, что уловила суть всего, и на самом деле эта информация подавляюща, – призналась она. – Так что, может быть, мы могли бы продолжить это постепенно, немного здесь и немного там? Хорошо?

– Да, – сказал он, расслабляясь. – Немного здесь и немного там.

Кивнув, Эбигейл закрыла дверь, а затем прислонилась к ней спиной и закрыла глаза, слегка вздохнув, пока ее мозг сортировал то, что она узнала. «Томаззо был бессмертным, а не вампиром. Он обратил ее, так что, очевидно, теперь она тоже была одной из них. Что не казалось ей таким уж плохим теперь, когда она знала, что это из-за нано, а не какого-то проклятия, оставившего ее бездушной. Кроме того, преимущества были потрясающими», – подумала Эбигейл. У нее было великолепное тело, она никогда не постареет и все такое ... Она сморщила нос и признала, что не совсем уверена, что это означает, но предполагала, что скоро узнает.

Эта мысль заставила ее иронично улыбнуться, а затем она покачала головой, переходя к тому, что еще она узнала ... «Томаззо был не просто красавчик, он был еще и умен. Вау! Насколько это было жарко? Она могла говорить с ним о вещах, которые ее интересовали. Что-то, о чем она даже не задумывалась до сих пор. Эбигейл в основном вожделела его большое красивое тело, и пока между ними была только похоть ... ну, сексуальное влечение, которое, в конце концов, ослабевает, верно? Но теперь она начала находить его мысли почти такими же интересными».

– Почти, – иронично усмехнулась она. В нем все еще было много похоти, но она находила его ум возбуждающим и многообещающим ... особенно если им суждено стать спутниками жизни.

Это заставило ее поморщиться. Она до сих пор понятия не имела, что это такое. До этого они еще не дошли, но она была уверена, что рано или поздно дойдут, и могла подождать. У них было много времени.

При этой мысли она открыла глаза и подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя. Несмотря на то, что с ней произошло много изменений, она не выглядела моложе. Но ей было всего двадцать шесть, и она уже находилась в том пиковом состоянии, о котором говорил Томаззо. Ее кожа выглядела более свежей и гладкой, как попка ребенка. Она даже, казалось, немного светилась и имела естественный здоровый румянец. Она определенно не нуждалась в макияже.

Эбигейл улыбнулась своему отражению, а затем посмотрела на свой завернутый в полотенце животик, когда он жадно заурчал. Точно. Еда.

Позволив полотенцу упасть на пол, она сняла сарафан с вешалки и быстро надела его, а затем осмотрела себя в зеркале. Обычно она не ходила без лифчика даже в таком сарафане без бретелек, но с ее новым телом он был ей не нужен. Ее груди, хотя и были больше, казалось, бросали вызов гравитации.

– Мило, – сказала она и схватила щетку, лежавшую на столе, чтобы быстро провести ею по волосам. Она, очевидно, принадлежала Томаззо, и Эбигейл была рада, что у него длинные волосы. Положив ее обратно на стол и развернувшись, она поспешила в спальню.

Увидев, что комната пуста, она замедлила шаг. Она поняла, что Томаззо уже ушел, и после некоторого колебания просто направилась к двери, через которую он вошел. Она никогда не видела остальную часть номера, или виллы, или что бы это ни было. Она с любопытством огляделась по сторонам, входя в большую гостиную-столовую, отделанную тиком. Обеденный стол был выкрашен в белый цвет, стулья тоже выкрашены в белый цвет, но с неокрашенной бамбуковой спинкой. Большие удобные диваны и стулья в гостиной были белыми с яркими подушками, а кофейные и журнальные столики были все из тикового дерева. Она подумала, что и потолок, наверное, тоже, хотя он был сводчатым и довольно высоким.

Улыбаясь, она оторвала взгляд от потолка и замерла, увидев Томаззо на террасе за стеклянной дверью ... целовал Мэри! И чертовски страстно, с тревогой отметила она. Эбигейл думала, что у них с Томаззо есть что-то особенное и горячее, страсть, которая случается не каждый день. Но, видимо, с Томаззо это было не так, потому что ей показалось, что они с Мэри вот-вот сорвут друг с друга одежду прямо здесь, на террасе, на всеобщем обозрении.

– О, ты уже вышла. Вот. Я пошел за меню для тебя.

Эбигейл резко обернулась и ахнула, обнаружив, что смотрит на ... Томаззо? Нахмурившись, она повернулась к террасе и моргнула, увидев, что он все еще там, с Мэри на руках.

«Но его одежда была другой», – внезапно поняла она.

– Эбигейл? – Томаззо вдруг оказался рядом с ней с озабоченным выражением лица. – С тобой все в порядке?

– Кто это? – ахнула она, указывая на другого мужчину.

Томаззо проследил за ее пальцем до пары на террасе и слабо улыбнулся, смущенно посмотрев на нее. – Я думал, ты познакомилась с Мэри. Сегодня утром? Она была там, когда ты проснулась …

– Не она! Ты! – рявкнула Эбигейл. – И как ты можешь быть в двух местах одновременно?

Глаза Томаззо расширились, затем на его лице появилось понимание, он обнял ее и начал гладить по спине. – Это мой брат Данте. Разве я не говорил, что мы – близнецы?

– Нет, – прошептала Эбигейл. Закрыв глаза, она прижалась к нему, вздрогнув от облегчения. Увидев, что их двое, она подумала, что нанотехнологии – не единственная передовая технология, о которой стоит беспокоиться. Возможно, о клонировании тоже, в ее мыслях возникли десятки Томаззо, бегающих и…