Страница 56 из 62
Шерри проследила за его взглядом и увидела начало переулка футах в десяти впереди. Там не только не было его мальчиков, но и никого не было, заметила она, нахмурившись. Переулок выходил на оживленную боковую улицу. Там должны были проходить люди и ...
– Мамочка!
Шерри моргнула, услышав испуганный крик Лео, когда Баша внезапно встала перед ними. Затем она ахнула от удивления, когда Лео спрятал ее за собой, как будто она была шоколадным печеньем, и он пытался помешать увидеть Баше, как он выхватил его из банки.
Конечно, это была нелепая реакция. Она не была чертовым печеньем, и Баша могла видеть ее, особенно когда наклонилась, чтобы посмотреть за спину Лео.
Она с облегчением увидела, что Баша не одна. Маркус, Брикер и ее отец Александр вышли следом за матерью Лео.
– Ты убила собственных внуков, – с тревогой сказал Лео.
– Только двоих, – спокойно ответила Баша.
– Лео четыре и шесть, – прорычал Лео. – Мои самые старые и любимые.
– Одиннадцать и двадцать еще живы, – сказала она.
– Ненадолго, я уверен, – сказал он сухо. – Смертельно ранить их и бросить связанными на заднем сиденье внедорожника было очень не по-матерински. Особенно когда было бы добрее просто убить. Ты же знаешь, что Совет прикажет их убить. Черт, теперь на всех нас действует постоянный приказ KOS.
– Что такое приказ KOS? – спросила Шерри, переводя взгляд с Баши на Лео.
– Убей на месте, – ответил Лео, нахмурившись.
– Ты имеешь право предстать перед Советом, – мрачно сказал Баша. – Если ты…
Баша остановилась, когда ее сын повернул назад, туда, откуда они с Шерри пришли, но затем Лео резко остановился снова, и Шерри увидела, что Деккер, Люциан, Бэзил, Андерс и Виктор рассыпались по всей ширине переулка позади них, в таком порядке слева направо. Люциан положил руку на плечо Бэзила, словно удерживая его, а Элви встревоженно стояла в нескольких футах позади них.
Выругавшись, Лео повернулся к матери, волоча за собой Шерри. – Так чего же ты ждешь? Я перед тобой. Убей меня.
Баша пошевелилась, ее рука сжала меч, который она держала, и слегка подняла его, но затем опустила его и покачала головой. – Это не должно быть так, Лео. Ты тоже имеешь право предстать перед Советом.
– Только через труп Шерри, – прорычал он, волоча ее перед собой.
– Лео, – сказал Баша, делая шаг вперед. – Не делай этого.
– Ты о чем? Свернуть ей шею, как прутик? – спросил он, схватив Шерри за подбородок и повернув ее голову направо. – Или, может быть, я просто разорву ей горло своими не бессмертными зубами. Без клыков было бы очень больно, да? Или может быть ... – может быть, я просто поверну ее прямо здесь и сейчас, когда вы все наблюдаете, беспомощные, чтобы что-нибудь сделать.
– Дерьмо, – пробормотала Шерри, думая, кто же тот идиот, который не позволил Бэзилу обратить ее прошлой ночью, чтобы предотвратить подобные вещи?
– Ты, – сказал Лео, и Шерри огляделась, гадая, с кем он разговаривает и почему остановился.
Лео устало вздохнул, дернул ее за подбородок, чтобы привлечь внимание, и сказал вполголоса: – Ты тот глупый идиот, который не позволил Бэзилу обратить тебя прошлой ночью.
– Да, – прошептала она в знак согласия и тут же пожалела об этом всем сердцем. И не только потому, что это, вероятно, спасло бы ей жизнь, но и потому, что в тот момент, когда она не знала, свернут ли ей шею, разорвут ли ей горло или ее обратит беззубик, Шерри увидела себя и свою жизнь с ясностью, которой никогда раньше не испытывала.
У нее было хорошее детство ... даже после смерти брата. Ее мать и Александр всегда были рядом, предлагая поддержку и любовь. И да, Александр контролировал и делал вещи, которые она теперь не ценила, но разве он не делал их, чтобы гарантировать, что она не сделает ошибок и не потерпит неудачу? Разве не все хорошие родители делают все возможное, чтобы помочь своим детям жить лучшей жизнью?
А еще был Бэзил. Он сказал, что они были спутниками жизни и хотел обратить ее, чтобы они могли провести остаток своей жизни вместе. И прошлой ночью он предложил обратить ее, чтобы убедиться, что она в безопасности. Его отказ от единственного шанса был даже большим, чем ее согласие на поворот, но он был готов сделать это, несмотря на то, что она еще не согласилась стать его спутницей жизни. Она могла бы позволить ему обратить себя, а потом продолжать жить без него, оставив его в одиночестве. Тем не менее, он был готов сделать это, чтобы защитить ее. Если это не любовь, то она не знает, что такое любовь.
Ей предложили любовь двое замечательных мужчин, к ней хорошо относились все остальные, стоявшие сейчас вокруг нее, и она не ценила ничего из этого до момента, когда могло быть слишком поздно сделать это. Она была больше чем идиотка, но пришло время перестать вести себя как беспомощная идиотка и сделать что-то самой.
Сжав в руке нож для вскрытия писем, Шерри внезапно воткнула его в ногу Лео. Он закричал от боли, и когда его рука ослабла на ее подбородке и руке, она отстранилась и сделала несколько шагов в сторону, пока не столкнулась с твердой грудью.
– Шерри, слава Богу, – выдохнул Бэзил, обнимая ее.
Она начала поднимать голову, но затем повернула ее, чтобы посмотреть на Лео, когда свистящий звук разрезал воздух позади нее. Она увидела Лео, наклонившегося вперед и вцепившегося в ручку ножа для вскрытия писем. Она не попала ему в ногу, как думала, поняла Шерри. Больше похоже на пах. Баша воспользовалась своим положением, и Шерри увидела, как она опустила меч, который только что подняла, одним движением обезглавив Лео. По крайней мере, Шерри подозревала, что она обезглавила его. Она не видела. Бэзил схватил ее за голову и быстро повернул лицом к себе, и она пропустила удар.
Она не жалела об этом. Звуки, сопровождавшие этот акт, и кровь, которая лилась на них и на стену позади нее и Бэзила ... что ж, сочетание было достаточно отвратительным. Она была более чем благодарна, когда Бэзил подхватил ее на руки и поспешил к задней двери магазина. Она не хотела видеть выражение лица Леониуса Ливия в смерти. Был ли он удивлен, что его мать фактически закончила его несчастную жизнь? Или благодарен ей за это?
Лично Шерри была уверена, что он искал свою мать, чтобы она убила его. Иначе, зачем бы ему понадобилось приезжать в Торонто, где находилась база силовиков?
Несмотря на нежелание видеть Лео, Шерри поймала себя на том, что поворачивает голову, чтобы посмотреть на сцену позади нее. Она успела увидеть, как Баша, рыдая, рухнула в объятия Маркуса. Шерри предположила, что женщина оплакивает ребенка, которого вырастила, а не мужчину, которым он стал, и знала, что это, вероятно, самое трудное, что когда-либо приходилось делать Баше Аржено. Она надеялась, что так оно и есть, и сочувствовала бедной женщине.
Пока Шерри смотрела, Маркус подхватил Башу на руки так же, как это сделал с ней Бэзил. Только он вынес женщину из переулка в противоположном направлении.
Шерри перевела взгляд на остальных. Виктор шел впереди Элви следом за ней и Бэзилом, но остальные, включая ее отца Александра, стояли вокруг тела в переулке и тихо разговаривали.
– Я не знаю его фамилии.
Бэзил взглянул на Шерри и увидел, что она смотрит через его плечо на сцену, с которой он только что ее забрал. – Ливий, – сказал он. – Его звали Леониус Ливий.
Она покачала головой. – Я не о нем. Мой отец. Я знаю, что его зовут Александр, но понятия не имею, какая у него фамилия. – Она внезапно напряглась, ее глаза метнулись к его лицу, когда она спросила: – Он ведь не Аржено, правда?
– Нет. Мы не родственники, – сразу же заверил он ее.
Шерри с легким вздохом расслабилась. – Хорошо. Я имею в виду, что было бы, если бы ты был моим двоюродным братом или дядей?
– Это сделало бы нас несчастными, – сухо сказал он.
– Да уж, – пробормотала она и оглянулась, когда он остановился. Увидев, что они подошли к двери, она потянулась, чтобы открыть ее, не дожидаясь приглашения. Бэзил придержал ее ногой, распахнул пошире и нырнул внутрь вместе с ней. Когда она вздохнула и прижалась щекой к его плечу, он крепче прижал ее к себе, желая, чтобы она осталась здесь навсегда.