Бессмертный, который любил меня(ЛП)

Ее мать была слаба и госпитализирована после первого сердечного приступа, но прожила еще неделю до того, как второй лишил ее жизни. Шерри провела с ней каждую ночь этой недели, они разговаривали, делились воспоминаниями и так далее. Во время этих бесед у матери было много возможностей сказать ей, что Ричард Карн на самом деле не ее отец. Почему бы ей этого не сделать?

«Потому что это неправда», – решила Шерри. Не может быть. Мать бы ей сказала.

«Но Бэзил прав, это многое объяснит», – подумала она в следующий момент. Почему она была таким «подменышем». Почему она росла почти без отца с восьми лет.

Но Шерри просто не могла поверить, что мать не сказала ей.

Если только ее мать не боялась, что, узнав об этом, она рассердится или станет думать о ней хуже.

«Это незнание может свести ее с ума», – мрачно подумала Шерри. Ей нужно знать правду ... Но единственным, кто мог ответить на ее вопросы, был бессмертный, которого все они так долго считали неотъемлемой частью ее жизни.

«И кто же это был?» – с досадой подумала она.

Другие бессмертные, похоже, думали, что это был ее дядя Эл в молодые годы, и это было правдой, что он провел много времени в ее жизни. Она видела его каждый день после развода родителей. Мать Шерри работала в социальной службе, и хотя она каждое утро отвозила ее в школу, дядя Эл забирал ее оттуда, пока мать была на работе. Когда она начала заниматься балетом в девять лет, он был тем, кто водил ее на занятия после школы. Когда в двенадцать лет она перешла на гимнастику, ее снова взял к себе дядя Эл. Он даже приглашал ее на ужин пару раз в неделю, когда ее мать работала допоздна.

На самом деле, если подумать, большую часть времени она проводила с дядей Элом без матери. Хотя бывали случаи, когда он брал ее с матерью на прогулку, в научный центр или зоопарк в субботу или воскресенье. На самом деле, он как бы занял место ее отца, по крайней мере, в ее жизни, если не матери.

«Забавно, как она об этом забыла», – подумала Шерри, слегка нахмурившись.

Но дядя Эл исчез из ее жизни в школьные годы, видясь с ней все реже и реже за последние два года перед поступлением в университет, и она совсем не видела его в то последнее лето. Она училась в школе, готовилась к поступлению в университет, наслаждаясь бурной общественной жизнью, но в то время не замечала его отсутствия ... «а может, и нет, потому что он контролировал ее», – мрачно подумала она.

Люциан, казалось, думал, что дядя Эл был бессмертным в ее жизни и что он изменил свою внешность, а затем снова появился, когда она была в университете.

Эта мысль заставила ее просеять людей, которых она знала там. У нее было несколько хороших друзей мужского пола в университете и после. У нее также была пара профессоров, которые наставляли ее. Но единственным человеком, которого она видела ежедневно в течение этого периода и в течение нескольких лет после этого, был Лютер.

Они познакомились на первом курсе университета, несколько раз вместе ходили на занятия, а потом вместе с другими людьми сняли дом с пятью спальнями на второй год. Они оставались соседями по комнате все остальное время, пока она училась в университете. В то время как их другие соседи по комнате менялись, они оба остались в этом доме, пока не получили свои степени MBA, а затем продолжали быть соседями по комнате после перехода в мир труда. Лютер был ее лучшим другом и доверенным лицом. Она плакала у него на плече, слушала его советы и делила с ним свою жизнь. Он был ей как старший брат. Лютер работал пару лет до поступления в университет, и когда они познакомились, ему было двадцать четыре, на пять лет больше, чем ей.

«По крайней мере, он утверждал, что ему двадцать четыре», – подумала она. А потом, после похорон матери, когда Шерри деловито расплачивалась по счетам матери, а потом покупала и пополняла запасы магазина своей мечты, Лютеру предложили работу в Саудовской Аравии, за которую платили столько денег, что было бы безумием отказаться. Конечно, он не исчез из ее жизни, как и дядя Эл.

Единственными мужчинами, которых она видела ежедневно с тех пор, были Аллан, Эрик и Зандер, которые работали в ее магазине и делали это с тех пор, как она открыла его три года назад.

Шерри зашла обратно в ванную, чтобы убедился, что ее плойка остыла, и наклонилась, чтобы уложить ее обратно в ее сумку, стоящую на полу. Когда она выпрямилась, все наконец-то встало на свои места.

– Сукин сын, – пробормотала она, мельком взглянув на свое отражение, затем развернулась и поспешила через спальню в холл. Она двигалась быстро, стремясь добраться до остальных, чтобы сказать им, что она знает, кто этот бессмертный, но замедлилась, а затем остановилась, услышав, что они говорили в гостиной.

– Ну... – сказал Бэзил, просматривая свои записи, – согласно датам, перечисленным здесь Шерри, ее университетский друг Лютер и этот дядя Эл – люди, которые были в ее жизни дольше всех, и, насколько она помнит, ее дядя был в ее жизни только от семи до восемнадцати, а сосед примерно от восемнадцати до двадцати девяти.

– Значит, они оба были в ее жизни одиннадцать лет, – задумчиво произнес Харпер.

– Я подозреваю, что этот дядя Эл – отец, и что он был рядом, вероятно, со дня ее рождения, – задумчиво сказал Баша.

– Да, но вряд ли он был в ее жизни до того, как умер ее брат Дэнни и человек, которого она знала как отца, ушел от Линн, – нахмурившись, сказала Дрина. – Ричард Карн вряд ли приветствовал бы его.

– Верно, – согласился Маркус. – Ни один мужчина не хочет, чтобы старый любовник его жены околачивался поблизости.

– Даже если он родной отец девочки? – спросил Баша.

– Особенно если он ее отец, – заверил Маркус. – Есть причина, по которой львы едят потомство предыдущих самок львицы, когда они захватывают логово. Смертные не могут убить потомство женщины, но многие негодуют на ребенка, который им не принадлежит. Это постоянное напоминание о том, что у нее был другой мужчина до них.

– Есть ли сейчас мужчина, которого она видит ежедневно? – спросил Люциан.

Дрина просмотрел список. – Эрик, Зандер и Аллан. Они все сотрудники магазина.

– Кажется, все просто, – сказал Брикер. – Дядя Эл теперь Аллан.

– Разве соседа по комнате не звали Лекс? – внезапно спросила Стефани, и Бэзил посмотрел туда, где сидела девушка, положив ноги на диван и обхватив руками колени, глядя на них, подняв брови. Она выглядела бледной, и ее брови были сведены вместе, как будто ей было больно. Катрисия сказала ему, что Стефани не только может слышать мысли смертных, молодых бессмертных и даже пожилых бессмертных, но и не может заглушить их голоса, что ей кажется, будто они выкрикивают свои мысли ей в уши. Он подозревал, что присутствие стольких из них там одновременно, причиняло ей много горя.

– Да, Лекс Браун, – ответила Дрина, когда больше никто не заговорил. – А что с ним?

Стефани подняла брови, скрестила руки на груди и села. – Серьезно? Ты не видишь?

Бэзил огляделся. Остальные смотрели друг на друга с таким же отсутствующим видом, как и он ... все, кроме Люциана, который почти улыбался. Когда Бэзил догадался, он понял, что Люциан видел то, о чем говорила Стефани. И, вероятно, давно. Ублюдок просто сидел и ждал, кто разберется с этим первым.

– И первым в этом разобрался ребенок, а не кто-то из взрослых, – сухо сказал Люциан, очевидно, услышав его мысли.

– Я не ребенок, – раздраженно сказала Стефани.

– Мы можем перейти к тому, чего не видим остальные? – нетерпеливо спросил Бэзил.

Стефани еще мгновение смотрела на Люциана, потом повернулась к Бэзилу и пожала плечами. – Подумай об этом ... Дядя Эл? Лекс? Зандер?

Бэзил хмуро взглянул на нее, затем выражение его лица прояснилось, и он выдохнул – Александр, – с внезапным пониманием.

–Так... он живет с тех пор, как ей исполнилось семь. Это двадцать пять лет. Определенно достаточно долго, чтобы создать сильное сопротивление, – поняла Баша.

– Я подозреваю, что он был там с тех пор, как она родилась, – тихо сказал Люциан.