Страница 72 из 98
— Именно, — командир состряпал зловещую рожу. — Я надеялся, что мы сможем ославить Ловцов безумия ещё до того, как настоящие подвиги превратятся в песни менестрелей. Получилось.
Тор Сальваторе — хитрец и хитрюга! В любом трактире, где мы останавливались, он непременно брал кружку эля и подсаживался к самой шумной компании. Хмельные разговоры быстро превращались в байки о Ловцах безумия, а Торе умело подливал масла в огонь легенд. Подозреваю, в землях Ханерды не осталось человека, не слышавшего о Ловцах безумия, хотя видели нас единицы. Даже надпись на борте «Малыша» и та была сделана с одной целью — вбить в головы людей имя славных убийц обезумевших ведьм. О наших портретах, за которые Тор отдал неприлично много денег, и говорить нечего — дорогие картины долго стоят на рынках, и обсуждают их охотно, а поглазеть приходят чуть ли не семьями. Старания оправдались, но зачем это нужно Сальваторе, я не понимала. На площади Илиси собрались вожаки стай — это здорово усложнит нам задачу.
— Итак, начнём, — Торе развернул карту. — Вот здесь, — он ткнул в листочек пальцем, — стоят клетки Ловчих. Район городской ратуши, так будет удобнее…
Сальваторе подробно описывал план, который я уже слышала несколько часов назад от Ромео — мы пройдём от площади до фонтана, от фонтана к ратуше, а там… Я даже думать боялась, что «там». На ладошках выступил липкий пот, голова пошла если не кругом, то полукругом точно, но с эмоциями я справилась. Тор нанял пятерых парней нам в помощь — им предстояло скручивать нашу недобитую добычу и отправлять в заточение, остальное — дело Ловцов.
— Ромео остаётся здесь помогать раненым горожанам, — холодно командовал Сальваторе. — В финале всех ждёт сюрприз на площади.
— Какой ещё сюрприз, дружище? — лекарь с недоверием покосился на Тора.
— Ты спрашивал, кто нам заплатит, — он хлопнул Ромео по плечу, — вот и узнаешь. Тебе понравится, обещаю.
Синьорина Эспозито сжала мою руку, желая поддержать. Помощь со стороны наблюдательницы я оценила — мне бы ещё порыдать минуту-другую, уткнувшись ей в плечико, чтобы выпустить панику, но это уже непозволительная роскошь.
Одёрнув короткую куртку из плотной ткани, я проверила запас патронов на поясе, достала склянку с багровой жидкостью из корсета и сделала пару глотков — настойка Ши теперь мой любимый напиток. Оставалось надеть карнавальную маску, скрывающую половину лица, и дождаться от командира его коронного — «работаем», но чёткий распорядок действий развалился, когда я услышала глубокое, с придыханием — «волшебного вечера». Синьор Пеллегрино изволил лично выразить своё почтение Ловцам безумия. Великий Брат, ниспошли Пелле совести…
— Синьоры, синьорины, рад видеть, — с хрипотцой выдал Охотник.
— Не взаимно, — командир вышел вперёд, закрыв меня собой от Пеллегрино.
— За вашей спиной несравненная Амэно Гвидиче? — синьор Карузо сделал вид, что мы не знакомы. — Она?
— Вон пошёл, — сдавленно рыкнул Торе.
— Это невежливо, Сальваторе, — уголки губ Охотника поползли вниз. — Я всего лишь хотел представиться. Позвольте…
— Не позволю, — резко обрубил Тор.
Толпа вокруг площади, до сих пор казавшаяся мне чёрной массой с зуботычинами горящих факелов, вдруг превратилась в хор. Теперь я видела каждого, а слышала только один многослойный голос. Горожане пели настолько слаженно, что у меня кровь в жилах закучерявилась. Отгремели две строчки молитвы во славу Великого Брата, и где-то вдалеке задрожал барабанный бой — люди потекли рекой в сторону фонтана.
— Работаем.
***
Услышав от Ромео о всеобщей обязательной молитве, я не ожидала, что лицевая сторона карнавала окажется настолько красочным и волнующим кровь действом. Люди стекались ручьями с маленьких улочек в реку и неспешным течением скользили вниз по широкой мостовой. Обычно заунывное молитвенное пение в их исполнении слушалось не хуже оперного представления. Сотни факелов и фонарей, телеги, запряжённые белыми лошадками, а на них разодетые в яркие карнавальные костюмы, спрятавшие лица под масками мужчины и женщины, а мы с Сальваторе — часть этого волшебства. Никогда ещё не испытывала настолько трогательных эмоций, кутающих сердце единением. Мой кучерявый командир шёл впереди, иногда оборачивался, а я читала в его глазах азарт, разбавленный капелькой волнения.
— Вино, колбасы! Колбасы, синьоры и синьорины! — услышав призыв набить живот, я испуганно завертела головой.
Неужели уже фонтан прошли? Нет-нет-нет, быть не может! Время текло куда быстрее карнавального шествия. Скорее вынула из кармана склянку с настойкой Ши и, ещё раз отхлебнув багровой жидкости, задрала голову к небу. Темная высота с оборкой из черепичных крыш гудела эхом молитвы. Великий Брат, если ты меня слышишь, помоги. Рука сама потянулась проверить пистолет за поясом, и нервы рассыпались крошкой.
— Куколка, — мой командир смотрел на меня с надеждой, — только не говори, что не готова.
— Готова, — смела нервную пыль всего одним, но таким важным словом.
Справа кто-то пронзительно завизжал, но глас людской молитвы мерзкий звук не оборвал. Люди продолжали двигаться в сторону городской ратуши, воздавая хвалу Великому Брату. Словно заколдованные, честное слово. Я с недоумением смотрела на происходящее, пытаясь понять, кто несколько секунд назад издал вопль. О, лучше бы мне не видеть — в щербине человеческого потока мелькнуло отвратительно безобразное лицо дочери бездны и исчезло.
— Работаем, — повторила любимое словечко Сальваторе и закрыла глаза.
Вкуснейший запах жареных колбасок с придурью копчёности заставлял голову кружиться. Сейчас бы глоток вина и кусочек деликатеса — ведь так принято на карнавале. Вместо этого я — Ловчая — должна рыскать в поисках ведьмы. О, Сильван! Ноздри свело от смрада безумия.
Человеческие спины мелькали быстро. Я расталкивала синьоров и синьорин, совершенно позабыв о правилах хорошего тона и дружелюбии. Торе спешно следовал за мной. Затылком чувствовала, что командир стал моей тенью. Никакое разрушенное заклинание не способно порвать узы, которыми мы с Сальваторе связаны. Я и без магии ощущала его присутствие и настроение — это любовь, синьорина Гвидиче.