Расстрелять - II

При взгляде на моего старпома из глубин памяти всегда всплывал огромный фанерный чемодан с надписью: "Привет из Фрунзе". И еще он говорил:

- Инструкция - это дополнение к Конституции, - а потом добавлял перед строем: - Кос-ми-чес-кие ко-раб-ли вовсю... (секундочка, приличный аналог подберу) вовсю сношаются на орбите, а у нас до сих пор личный состав спит на вахте! Захмуддинов!

- Я!

- Выйти из строя!

- Есть!

- Полезай на кнехт!

Полез.

- Сделай ласточку.

- Ну, товарищ капитан второго ранга...

- Не "ну", а ласточку я сказал.

Захмуддинов делает ласточку. Старпом любуется.

- Спинку дай!

Дал спинку. Ласточка - это такая поза, когда, стоя на кнехте на одной ноге, наклоняешься вперед, спина и еще одна нога, поднятая в заднюю сторону, должны быть параллельны линии горизонта, а руки нужно расставить. Получается ласточка.

- Так вот, товарищи, - говорит старпом, отлюбовавшись, - вот эта ласточка обгадила нам всю малину!

Как-то у нас не было корабля, все шлялись без дела, и вот старпом решил с утра всех занять, решил провести занятие. Вызвал меня и говорит:

- Химик, проведешь завтра лекцию "Оружие массового поражения". Договоришься с кабинетом. С восьми и до восемнадцати.

Десять часов подряд.

- Так... товарищ капитан второго ранга, они ж за десять часов обалдеют.

- Ни-че-го, не обалдеют! Так, ладно, завтра я сам проведу занятие. На тему "Воспитание личного состава". С восьми и до восемнадцати. Учись, химик, пока я жив, как надо проводить занятия.

С утра собрались в кабинете. Входит старпом.

- Встать! Смирно! Вольно! Сесть!

- Дежурный! Приготовить доску.

Дежурный готовит доску, протирает ее и кладет мел.

- Так! Командирам подразделений доложить о наличии личного состава и о наличии у личного состава конспектов и ручек.

Командиры подразделений встали и доложили. Старпом берет мел и пишет на доске печатными буквами:

- МАТРОСА НАДО ЗАДОЛБАТЬ! - и со стуком ставит восклицательный знак, отчего мел разлетается.

- Дежурный! Мел!

Дежурный подает еще один кусок мела.

- Вы все не читаете классиков, - обращается старпом к аудитории. - А что говорят классики? Классики говорят: если вы матроса не поставите раком, то он вас поставит раком! Кто это написал и где? Кто знает? Командир бэче один? Кто это написал? Не знаете? Сядьте! Так, командир бэче два, тот же вопрос: кто это написал? Не знаете? Сядьте! Никто не знает? Это написал Леонид Соболев в "Капитальном ремонте"! Так, всем законспектировать.

Какой-то лейтенант в глубине хихикнул. Старпом заметил.

- Лий-ти-нант! Встаньте! Я вам, вам говорю! Да, вам! Представляться надо, когда к вам обращаются. Вот, товарищи, лейтенант! Он, может, только вчера из сперматозоида вылупился, а уже хихикает! Запомните, лейтенант, я в сто, нет, я в тысячу раз умнее вас. И поэтому я ваш начальник, и поэтому вы должны выполнять мои распоряжения. Вот где ваш конспект? Чей это лейтенант? Командир подразделения! А-а, вот чей это лейтенант. Тогда понятно...

И до восемнадцати часов старпом ни разу не запнулся.

Теперь самое время сказать,

что же такое у нас офицер?

Офицер у нас - это двуногое, лишенное совести и памяти. Офицер врет. И врет он не как все люди: он непрерывно врет. И вообще у офицера есть только два состояния: он либо врет, либо оправдывается. Но и оправдываясь, он все равно врет.

- И что это за офицер пошел? - говорил при мне один адмирал.

И мне тогда хотелось ему возразить, мне хотелось ему сказать, что сам офицер "пойти" никуда не может. Несмотря на то, что офицер живет ногами, переставляет он их только по приказанию и только по подразделениям: делай раз! делай - два!

Может, это кому-то напоминает деревянных солдатиков? Кому хочешь, может, и напоминает, но только не мне. Наше офицерство я люблю. Я сам к нему принадлежу. Поэтому офицерство я понимаю. И если офицер говорит: "Я служу Родине бескорыстно, то есть за деньги", - я понимаю, о чем он говорит. Остальные не понимают, и это их возмущает. Возмутившись, они начинают орать и плескать руками, как бакланы над мусорной кучей. Ублюдки, одним словом, клюв бы им загнуть!

Офицер - государственный человек

И государство о нем заботится. В чем видна эта забота? Она видна в новых образцах военной техники.

Офицер как животное: все это понимает, а сказать не может. Просто обструкция какая-то, клянусь мамой!

А иногда слышишь, как кто-нибудь там наверху говорит кому-нибудь тоже там наверху об офицере:

- Передайте ему мою твердую уверенность.

И уверенность со стуком падает вниз по ступенькам - шлеп, шлеп, шлеп (а возможно, и "тах, тах, тах") - и передается.

И в груди от этой уверенности как-то теплеет. Ну просто как от колбасы твердого копчения. Хорошо как-то. И служить хочется.

Отпуск

Офицеру раз в году хочется повеситься: при возвращении из отпуска. А если так получилось, что ты съездил в отпуск дважды, то и повеситься хочется два раза.

Из отпуска тебя отозвать может только начальник штаба флота. То, что он может, я лично не сомневаюсь, но тебя вызывают все кому не лень... А ты не приезжаешь.

- Почему вы не прибыли?

- Телеграмму не получил, товарищ командир!

- Как это "не получил"? Как "не получил"? У нас и квиток имеется. О вручении. Где у нас квиток? Сейчас! Найдем квиток и разберемся!

Ищется квиток и... не находится.

А однажды я им послал в ответ: "Саша ушел в горы. Сообщите, надо ли искать. Целую. Мама".

Говорят, старпом две недели ходил и говорил про меня:

- Вот... блядь!

А если ты вдруг приезжаешь, то выясняется, что ты уже никому не нужен, а нужен ты был именно в ту секунду, когда тебе давали телеграмму, а потом нашли какого-то другого дурня, и ты стал не нужен, но сообщить тебе об этом - рубля не нашлось.

О рубле

Без рубля, приложенного к телеграмме о вызове на службу, тебе не оформляются отпускные проездные документы. Эта телеграмма нужна на всякий случай: а вдруг война, тогда надо будет всех срочно отзывать из отпуска.

Кстати, об этой телеграмме: перед убытием в отпуск ее в трех экземплярах оформляют на каждого члена экипажа. Оформляют, скрепляют скрепкой и под нее кладут твой личный рубль.