Страница 30 из 44
5 См. Никитский А.И. История экономического быта Великого Новгорода. М., 1892. - С. 56, 295.
5. Обзор и анализ исторической обстановки в Московском государстве XIV-XV веков
Прежде чем обратиться к анализу исторической обстановки, перечислим и сведем воедино все те хронологические данные, которые нам известны из разных источников о времени, связанном с возникновением винокурения или изобретением водки в России, а также в других странах Европы, даже если эти данные и могут показаться нам неверными или недоказанными. Это поможет лучше определить место России и сузит рамки наших поисков.
1334 г. - изобретение дистилляции и получение винного спирта из виноградного вина в Провансе Арнольдом Вилльневом.
1360-е гг. - получение в ряде итальянских и южно-французских монастырей винного спирта высокой концентрации, названного аквавита.
1386 г. - генуэзское посольство демонстрирует московским боярам и иностранным аптекарям в Москве аквавиту.
1422 г. - тевтонские рыцари-монахи демонстрируют аквавиту в Данциге.
1429 г. - генуэзцы по пути в Литву посещают Василия III Темного и дарят ему аквавиту как лекарство.
1446 г. - одно из последних упоминаний меда-напитка в источниках на старославянском языке западного происхождения, что указывает на то, что примерно с середины XV века массовый экспорт русского меда в Центральную и Западную Европу прекратился.
1474 г. - "корчма" упоминается в псковской летописи ("корчму не привозити").
1485 г. - в Англии при дворе Генриха VII созданы первые образцы английского джина.
1493 г. - во время завоевания Арской земли (Удмуртии) обнаружено приготовление кумышки (молочной водки).
1506 г. - шведский источник сообщает, что шведы вывезли из Москвы особый напиток, называемый "горящим вином".
Итак, если не принимать во внимание первую из этих дат, когда открытие, сделанное в тиши провансальского монастыря алхимиками, оставалось в течение многих десятилетий секретом1, то все наши сведения о винном спирте в Европе и его производстве относятся ко времени между 1386-1506 годами, которые можно считать периодом, когда производство водки выходит за рамки контроля в одной стране и становится общеевропейским, переступая границы государств.
Вот на этом-то отрезке времени в 120 лет и следует вести наши поиски. Если принять дату изготовления джина в Англии как более позднюю, чем изготовление русской водки, то отрезок времени сузится до 100 лет. Пока у нас нет точных данных о том, что в Московском государстве водка могла быть известна до возникновения английского джина, мы будем рассматривать весь период с 1386 по 1506 год.
Но, может быть, есть необходимость начать рассмотрение и несколько ранее 1386 года, с середины XIV века? Ведь иначе может показаться, что, начиная исследование с момента привоза генуэзцами аквавиты, мы связываем возникновение винокурения в России с западноевропейским изобретением. Однако дело не в этом. Во-первых, то удивление при царском дворе, которое сопутствовало демонстрации аквавиты, говорит, что подобного продукта в Москве не знали в то время, и именно поэтому для нас важно зафиксировать эту дату. Во-вторых, есть и другое косвенное доказательство того, что по крайней мере до 1377 года хлебное вино и винокурение были неизвестны в Московии. Существует подробное описание трагедии при реке Пьяной (Пьяна), когда перепившееся ополчение князей переяславских, суздальских, ярославских, юрьевских, муромских и нижегородских было почти полностью перебито небольшим войском татарского царевича Арапши 2 августа 1377 года. При этом сам главнокомандующий князь Иван Дмитриевич Нижегородский утонул вместе с совершенно пьяной дружиной и "штабом". В летописи, скрупулезно описывающей детали этого пьянства, указаны в качестве напитков только мед, мордовское пуре, брага и пиво, которое воины суздальского князя пили, разбредясь перед боем по деревням2.
Таким образом, мы имеем точное указание о домашнем, патриархальном характере производства и соответствовавшем ему виде напитков. Вот почему, если уж быть более точными, отсчет периода, в который можно обнаружить начало винокурения в России, можно вести с 1377, а не с 1386 года, но никак не ранее этого времени.
Подозрительно лишь то, что, как и в последовавшем через пять лет "великом опьянении" в Москве, при нашествии Тохтамыша в 1382 году, характер опьянения домашними напитками был все же иным, чем, скажем, в предыдущие 50 лет, а именно гораздо более тяжелым, вызывающим парализующее воздействие на людей. Это может говорить лишь о крайнем несовершенстве винокурения или, скорее, о зачатках корчажного сидения, дающего крайне быстроваркий, неочищенный, неотстоенный, невыдержанный продукт, полученный, однако, на медовом сырье.
Интересно отметить и само название "Пьяна" ("Пьяная река"). Оно возникло после трагедии 2 августа 1377 года. И одновременно с этим событием или чуть позже появилась дополняющая его пословица: "За Пьяной люди пьяны"3, бытовавшая лишь в Рязанской, Нижегородской и в юго-восточной половине Московской губернии и лишь отчасти в Тульской и Пензенской. Причем эта пословица так и осталась местной, локально-провинциальной, и не перешла ни в XVIII, ни в XIX веке в разряд общероссийских пословиц. Она была изначально понятна лишь в определенном местном историко-бытовом контексте, в сугубо местной географической и даже в топографической среде, то есть только к северу, к северо-западу, к западу и к юго-западу от Мордовии, только по русскую сторону от реки Пьяны, которая вовсе не носила подобного наименования до конца XIV века. Так, в XII-XIII веках в русских актах она называлась по-русски Межевой рекой, то есть образуемый ею водный рубеж обозначался официально еще в XII веке как межа между русскими и мордовскими землями. Собственного же русского названия она не имела, а мордовское, угро-финское ее наименование русские не знали, или не хотели, или не умели произносить, а тем более - записывать. Название же "Межевая" постепенно закреплялось, ибо река эта стабильно продолжала веками, то есть и в XIII, и XIV веках, сохранять значение пограничного рубежа, отделяющего земли Рязанского княжества от Владимирского.