Страница 3 из 65
- Спасибо, Виталя, ты и так успел вовремя. Если бы ты не зашёл к ней с утра, и не сообразил, что она таблеток наглоталась, мы бы её потеряли.
- Ну, что вы, месье Константин. Даже мысли нельзя допускать!
Костик вспомнил, что он знал про Виталика.
По первому диплому педагог, педучилище окончил по специальности дополнительного образования, затем заново поступил в техникум, уже пищевой, готовил вторые блюда, соусы, десерты в одном из кафе бывшей сети Костика «Графский дворик». А потом его выгнали за испорченное другом-завистником мясо. Костик его нанял, и он два года помогал госпоже Альфие творить её замечательные произведения, вёл дом и присматривал за Нурхаят.
На этом месте Костик снова взглянул на Виталика. А ведь за это время госпожа Альфия не написала ни одного романа и ни одного сценария, занимаясь только своим браком и внучатой племянницей. Она держалась на плаву благодаря переизданиям предыдущих романов и, разумеется, благодаря деньгам Рашита.
- Но ничего нового не создала, - тихо пробормотал Костик.
- Что? – переспросил Виталик.
- Ничего. Слушай, присмотри за девочками, а я зайду в её кабинет.
Он быстро вышел и спустился на первый этаж. В небольшом коридоре за огромной гостиной находились кухня, комната Виталика и два кабинета – Рашита Чегодаева и госпожи Альфии. В кабинете Рашита он был накануне, разбирая бумаги и счета, документы по последним банковским операциям и сделкам. А в кабинет писательницы вошёл впервые со дня приезда в Париж. Вошёл и замер. Всё – от большого стола и большого кожаного дивана до узкого книжного стеллажа и узкого подоконника, заставленного чашками из-под кофе, было покрыто пылью и говорило о заброшенности и запустении. Костик помрачнел. Она не работала! Два последних года она совершенно здесь не работала!
Он вышел и снова поднялся в спальню супругов Чегодаевых.
- Фея, наши дочери проснулись. Иди к ним. Виталик, свари бульон для госпожи Альфии и приготовь котлеты из индейки на пару для Нурхаят.
Отправив всех из комнаты, Костик с тщательностью редактора журнала, с въедливостью бизнесмена и креативностью PR-менеджера обыскал спальню.
Фотоальбомы, журналы по интерьеру, сборники романтической лирики на русском и французском, стопки детективов в ярких дешёвых обложках и стопки дисков, шляпные коробки, десятки галстуков и шейных платков Рашита, шали с кистями и трости писательницы, их сумочки, барсетки и портмоне с визитницами.
Ни блокнота, ни ручек, ни ноутбука, ни флэшек. И диктофона нигде не было видно. Зато повсюду коробки из-под шоколада, билеты с театральных премьер и концертов, жемчуг, веер, театральный бинокль, ридикюль, атласные перчатки.
- Так, - подытожил вслух Костик, нависая над постелью романистки, - развлекались мы, значит, утонули в пучине богемной жизни, а дисциплину и труд спустили в… пруд. Ну, теперь понятно, откуда затяжная депрессия и попытка суицида. Заигрались в собственную гениальность, а про работу забыли. С жиру сбесились, потому и распустились. Эта потеря, конечно, невосполнима, но человек здравомыслящий справится с любым горем. И Виталик хорош! Только жрать готовить! А ни дом прибрать, ни в мозгах вам, мадам, уборку сделать – тяма нет. Ну, ладно. Снова сам впрягусь, авось не перенапрягусь.
Тут он вспомнил, что на нём висит ещё реабилитационный ортопедический центр и клиника жены, и застонал, прикрыв глаза.
- Скули, только не рифмуй, - слабым голосом произнесла госпожа Альфия, - тебе не дано.
- О, с возвращением, - отозвался Костик, - Ну, и чего там? На той стороне? Только не фантазировать!
- Иди к чёрту! – слабым голосом простонала она.
- Дорогу покажете? Или вы-таки побывали на верхнем этаже?
Женщина прикрыла глаза. Из уголков скатились две крошечные капли.
- Э-ээ! Не плыть! И не плакать, - и Костик присел к ней на постель, утирая слёзы пальцами, - ну, правда, не плачьте. Всё позади.
- Уйди.
- Уйду. Только не плачьте. Слушайте, вы вообще спать должны! Вам же успокоительного как слону вкололи.
- Сам ты слон.
- Я? Не, я не слон. Я мамонт! Вымирающий вид – мамонтос постсоветикус.
Госпожа Альфия улыбнулась, тихонько вздохнула и провалилась в сон.
Костик снова вздохнул, укрыл её сверху мягким светлым пледом, зная, как она ненавидит холод, и огляделся. Забрав маникюрный набор и все лекарства, он вызвал Виталика и велел навести в комнате идеальный порядок, пока госпожа спит, и начать с вывоза коробок из-под шоколада и просроченных билетиков…
***
Утренний дождь гораздо хуже послеобеденного. Спросонья встретиться лицом к лицу с мрачной сыростью – тяжкое испытание, пусть даже через стекло. Хуже утреннего дождя может быть только утренний визит незваных гостей, когда вы, с трудом разлепив веки, кое-как попали ногами в тапочки с третьей попытки и, как расстроенная гитара, брюзжите на близких и на весь белый свет, который на самом деле серый от нудного утреннего дождя и от вашего собственного занудства.
После вчерашнего происшествия они долго не могли заснуть, так что звонок в дверь застал всю семью в постели. Первым отреагировал Виталик. Он повязал фартук поверх пижамы и, зевая, как крокодил, открыл дверь.